Шварц вытащил из специального кармашка на разгрузке пару «лимонок», осторожно положил их рядом с Тайсоном и пробормотал:
– Ну, вы это… держитесь здесь.
Он потоптался еще некоторое время, потом сжал кулак, потряс им и скрылся за каменным обломком.
Резкий проводил его взглядом и вздохнул:
– Переживает наш Костик.
– Еще бы, кто его теперь на гитаре будет учить играть. Закончились уроки. На некоторое время… – Тайсон лежал на боку, вкручивая запалы в гранаты.
– У меня здесь берет, – смущенно сказал Резкий, вытаскивая из-за пазухи пластиковый пакет.
– Зачем ты его с собой взял? – хмыкнул Тайсон. – Мы ведь на парад собирались.
– Не знаю. Я его всегда с собой беру. Как талисман.
– Ухтыблин узнает, накажет.
– Слышь, Юра, – Резкий покачал пакет в руке, – если со мной что-нибудь случится, ты тогда берет забери.
– Заберу, не беспокойся, – серьезно пообещал Тайсон. – А сейчас хватит лирики, надо о делах подумать. Гранаты сможешь кидать?
– Да. Только левой рукой. Но сейчас это неважно, вниз же бросать будем.
– Это точно. – Тайсон перевернулся на живот и аккуратно разложил «лимонки» справа от себя. – Как ты думаешь, еще увидим ребят?
– Вряд ли, Юра, – покачал головой Резкий, хлопнул товарища по плечу и поднялся. – Я пойду вон за тот камешек, правый фланг прикрою.
Через сорок пять минут, когда группа уже поднималась на крутой гребень, весь заросший буковым лесом, на перевале раздалась первая очередь. В теплом воздухе она была хорошо слышна. Ухтыблин бросил взгляд на часы и покачал головой. Что-то быстро. Быстро «они» начали. По его расчетам, у парней в запасе было еще около часа. Но, видимо, торопились и их преследователи. Значит, бросились вперед без подготовки. Ну, что ж, получат свое.
По мере того как группа уходила от водораздела все дальше и дальше, стрельба становилась все тише. Прапорщик нещадно взвинтил темп, и спецназовцы буквально хрипели, чуть ли не бегом преодолевая распадки и подъемы, перепрыгивая через еле заметные ручейки в низинках и с хрустом проносясь по закиданному сухими ветками подлеску. Пленного уже тащили под руки. Пот катился градом по заросшим небритым лицам, и бойцы машинально смахивали его рукавом «горки», сделанной из грубого брезента. Некоторые уже расцарапали себе лбы и щеки, но на такую мелочь никто не обращал внимания.
Пулемет гремел вперемешку с автоматными очередями. Ухтыблин с тоской в душе ждал взрывов гранат. Это бы означало, что его ребята приняли ближний бой. И когда до его ушей донесся первый, практически заглушенный ветром и расстоянием хлопок разорванного воздуха, прапорщик увидел, как невольно замедлился шаг его людей. Тайсон и Резкий имели среди них немало хороших друзей и пользовались вполне заслуженным уважением. Уже не сдерживаясь, он хрипло обложил матом идущего впереди бойца и приказал ускорить движение.
У детей и спецназовцев есть одна общая черта. Или особенность. Для времяпрепровождения тех и других руководство всегда старается выбрать самые живописные места. Чтобы рядом с ними обязательно находилась речка или озеро и чтобы был лес. Эти два условия всегда учитываются при расположении базы спецназа или пионерского лагеря. На этом сходство между подрастающим поколением и внутренними войсками заканчивается. Для одних речка – это место, где можно купаться и играть, для других – водная преграда. Для детей лес – место для прогулок, а для спецназа – это полигон для отработки всевозможных учебных задач.
Время диктует свои правила, и в условиях суровой рыночной экономики пионерский лагерь, построенный рядом с одним из городков на Кавминводах, «приказал долго жить». Но пустовал он недолго. Дети уехали, а вместо них в дощатые домики вселились не менее веселые и шумные взрослые. Бывший пионерский лагерь оснастили по периметру скрытыми датчиками движения и расставили караулы. Заменили кровати, столы и стулья. Летние душевые кабинки убрали, и вместо них построили баню. А над домиком директора лагеря поднялись российский флаг и длинная тонкая антенна.
Солнечным февральским утром молодой рослый парень в куртке и черной вязаной шапочке, пройдя пару километров от города по забросанной снегом гравийной дороге, ведущей через лес, остановился перед железными воротами бывшего пионерского лагеря. Слева от ворот стояла будка контрольно-пропускного пункта с прибитой над дверью табличкой, которая извещала о том, что эту территорию занимает подразделение Внутренних войск Российской Федерации. Перед будкой находилась расчищенная от снега травяная площадка, служившая стоянкой для машин, от которой вела тропинка к деревянному крыльцу КПП. Кроме этой тропинки и колеи, уходящей от ворот, снежное покрывало нигде не было тронуто ни лопатой, ни следом.
Прохожий поправил воротник куртки, снял перчатку с руки и нашарил в кармане холодный леденец. Забросив в рот сладкую конфету, с тоской подумал о сигарете, но тут же привычным усилием воли подавил это желание. Там, где он собрался провести ближайшие три года, не особо привечали людей, увлекающихся никотином.
«Странно, – подумал парень, перекатывая на языке леденец и морщась от густой сладости во рту, – и куда только старшина смотрит? Снег вдоль забора не убран. Неужели никому нет до этого дела? Непорядок же! Хотя, наверное, снег не убирают, чтобы можно было заметить следы. Все-таки военный объект. Мало ли кто может в лесу шататься… Дурак ты, Серега, зря на старшину грешил».
Он сплюнул густую вязкую слюну, глубоко вдохнул и решительно направился по тропинке к деревянному крыльцу без перил.
– На вечернюю поверку становись!
Голос старшины разнесся по всему кубрику. Бойцы, разговаривая на ходу, потянулись в длинный проход между кроватями. Сергей встал с табуретки, одернул куртку и поправил ремень, ища взглядом своего сержанта. Тот оглянулся, привычно прикинул его рост и сказал стоящему рядом с ним усатому парню:
– Подвинься, Безуглов. Новичок повыше тебя будет.
Безуглов удивленно и неприязненно посмотрел на Сергея, но спорить не стал. Он служил уже пятый год и знал, что место в строю определяется ростом, а не выслугой лет. Исключение составлял только командный состав.
Сергей занял место рядом с сержантом, выпрямился, присмотрелся и выровнял носки своих начищенных новеньких «берцев», которые он недавно получил на складе, с такими же сияющими «берцами» командира отделения.
– Слышь, Витек, а кто сегодня на «отбое» будет? – вполголоса поинтересовался Безуглов у сержанта, чуть наклонившись вперед.
– Не знаю, – рассеянно отозвался сержант по кличке Бугай и передернул плечами. – Я слышал, что сам замкомандира по боевой. А что?
– Да ничего, – недовольно пробормотал Безуглов. – Хотел после отбоя выйти на КПП, ребята знакомые должны подъехать.
– Слышь, Безухий… Пьер который… я тебе выйду! Хочешь полночи не спать, как в прошлый раз? Если зам заметит, – а он заметит, сам знаешь, – тогда точно за ночь раз пять отработаем план «Кольцо»!
– Да он нормальный мужик! Уважает старослужащих. Я с ним договорюсь, Витя.
– Ты со мной сначала договорись! – зашипел Бугай. – Никаких выходов за пределы КПП! Ты понял меня?!
Безуглов что-то проворчал себе под нос и замолчал.
Сергей усмехнулся. После первого дня своего пребывания в отряде он уже вполне разобрался в укладе жизни специального подразделения.
Хоть все здесь и были контрактниками, то есть профессиональными военными, и имели право после шести часов вечера отправиться к себе домой, не все удостаивались такой чести. Бригада, в которую входил отряд, числилась военной частью постоянной боевой готовности, и командир отряда имел право отпустить отдыхать не более двадцати процентов личного состава.
Он задумался, прикидывая, когда же дойдет его очередь, как новичка, до первого увольнения, и не заметил, как перед строем появился офицер в камуфляже и с краповым беретом на бритой голове.
– Сержант Авдеев! – донесся до него голос лейтенанта, проводившего вечернюю поверку.
– Погиб смертью храбрых при выполнении боевого задания! – ответил кто-то из строя.
Сергей вздохнул. Только недавно он отслужил «срочку», аж целый год. Помнил, как рвался домой, как скучал по «гражданке» и как потом хотел вернуться к своим товарищам. Дома с родителями ему хватило и недели, чтобы начать маяться от безделья. Всех друзей он уже повидал, они, конечно, были ему рады, но время неумолимо. Кто-то уехал учиться в другой город, кто-то работал. Прежних дней, наполненных бездумным времяпрепровождением и развлечениями, уже было не вернуть. Поэтому он не особо и возражал, когда отец за ужином сказал ему:
– Ну что, боец, пора определяться. Куда думаешь пойти?
– Не знаю, па… – пожал плечами Сергей. – На работу? На какую? Юристом? С моим техникумом? Кто меня возьмет, кому я нужен?
