а к тупой я привыкла.
Простите, что отняла так много времени.
Она посмотрела с укором на Ирину.
— Могли бы помочь кому-то, кто нуждался в этом больше.
— Не думаю, — отозвался врач. — Вы на грани инфаркта. Считаю, что
безопасней будет госпитализироваться.
Ирина сразу подбежала к постели.
— Нина Георгиевна! Вот видите! Не я одна так думаю. Давно ведь прошу, а вы не слушаетесь.
— Я говорила прежде, повторю ещё раз. В последний, — сказала она от-чужденно и твердо. — Я никуда отсюда не поеду. Ни сегодня, ни завтра! По соб-11
ственной воле, по крайней мере! Только в бесчувственной форме, готовой для
морга или с разумом капусты. Последнее, что я хочу видеть — это дорогие моему
сердцу вещи, родные стены и потолок этой комнаты, а не больничную палату. В
конце концов я имею Jus vitae ac necis (Право распоряжаться жизнью и смертью)
— Id facere laus est, quod decet, non quod licet. Похвально делать то, что
подобает а не позволяется», — тут же отозвался доктор. — Дело ваше. Не могу
настаивать. Подпишите здесь, что вы отказываетесь от госпитализации, и я по-лечу дальше спасать человечество. Может, все же решитесь?
— Вы добрый! Загляните как-нибудь на огонек после службы. Я уже
всё сказала.
Она поставила подпись и закрыла глаза, показывая, что разговоры
окончены.
Ирина открыла дверь.
— Михаил! Как же я вам рада! Ей опять было плохо ночью. Сейчас
храбрится.
Молодой человек уверенно прошел по тёмному коридору. Вошел в
комнату. — Нина Георгиевна!
— Мишенька! Лучик света! Что привело вас сюда в этот чудесный суб-ботний вечер? Хотя подождите… Поругались, да? А она хорошенькая?
— Как Вы себя чувствуете?
— Замечательно. Вы же здесь!
— Я серьёзно.
— И я тоже.
Актриса с нескрываемым удовольствием разглядывала подошедшего
к ней мужчину.
— Ну зачем вам это надо, Мишель? Право, не понимаю. Вместо того, чтобы успешно кружить головы множеству достойных молодых и красивых женщин… Там где много света, шампанского и прелестных ножек… Вы проводите
столько вечеров здесь и лишаете себя…
— Мне уйти? К… ножкам? — с мнимой угрозой в голосе предложил
гость. — Если вы уйдете, вот тогда у меня действительно случится инфаркт!
Глупость сказала. Пощадите. Конечно я хочу видеть вас как можно чаще. Просто
боюсь отрывать такого замечательного молодого человека от радости общения
с людьми его возраста. Одну жизнь я, кажется, уже загубила, — совершенно
серьезно, с грустью сообщила актриса. — Она была моей самой молодой и пре-данной поклонницей. Когда много лет назад случился первый инсульт, Ирочка
осталась единственной из тех кто поначалу вызвался ухаживать за мной и… не
12
сбежал. Ни на шаг не отходила. Я была совершенно беспомощна и ничего не
могла делать. Это женщина редкостных добродетелей. И какая красивая, Вы
заметили? Михаил быстро перевёл разговор:
— Давайте, я послушаю ваше сердце.
— Нет! Лучше я ваше! Расскажите, наконец о себе. Вам обо мне известно достаточно много. О некоторых местах даже (О Господи!) больше, чем я
бы того желала. Мне же о вас ровным счётом ничего. Я умею слушать. Правда.
— Не так уж много интересного в моей жизни. Работал в художественной мастерской в Загорске. Отец оставил нас, когда мама тяжело заболела. Она
умерла внезапно, ночью, несколько лет спустя. Захотелось тогда всех спасать, чтобы не уходили люди вот так рано. Решил под старость лет стать врачом и
в 32 года приехал в Москву поступать в мед. Поступил, закончил. На жизнь и
учёбу зарабатывал, выполняя заказы за не очень трудолюбивых художников. Я
недурно рисую. Работы хватало. Теперь вот набираюсь опыта на вызовах и в
травме. Скоро куплю себе в центре комнату и будет совсем хорошо. Всё!
— Вы не рассказали о даме сердца.
— Оно слишком большое, чтобы вместить только одну, — отшутился
Михаил. — Слава Богу! Я уже начала беспокоиться…
— С детства обожаю искусство. Театр, кино…. Мне интересно вас слушать, — продолжил Миша. — Я вижу в вас…
— Стоп! Умоляю! Не говорите, что я напоминаю вам бабушку.
Михаил искренне рассмеялся.
— Ну, может быть, только красотой. Чудесного друга. Вот кого! И безумно интересную собеседницу.
— Ладно. Это я ещё могу принять, заулыбалась Нина Георгиевна. —
Готовьте глаза и уши. Не запросите пощады? Предупреждаю — её не будет!
Ирочка! Принеси нам, пожалуйста, альбом. Мой любимый. Спасибо, дорогая!
Она начала бережно переворачивать страницы и рассказывать:
— Театральные роли… Женя Евстигнеев… А это киношные. Здесь мы
с Тихоновым снимались… А на съемках этого фильма (там внизу подписано, видите?) за мной ухаживал Бондарчук. Смешной случай тогда произошёл…
Ириша украдкой вытирала слезу, радуясь появившемуся интересу к
жизни у её самой, самой, самой любимой и лучшей актрисы на свете. И не было
ревности к этому мужчине, которого её любимица ждала, как цветок солнца.
Необычный он. Ирина личная жизнь, увы, не удалась. Да и когда? Даже учёбу
в Строгановке пришлось оставить. Ведь она ухаживала за дорогой ей Ниной
Георгиевной уже 11 лет. Наверно поэтому и не сложилось, но ни о чем, даже на
мгновение, Ира не жалела.
13
Во время просмотра альбома разгорелись нешуточные страсти.
— Да, именно! Почему полное равнодушие к судьбе такой великой актрисы?! Может быть, кому-то и все равно, а мне нет, — горячился Михаил.
Нина Георгиевна спокойно выслушала и сказала:
— Миша! Мне не нужна их жалость. Жалость тех, кому по сути безразлично, существовала я когда-либо или нет. Вы бы приняли помощь от таких
людей? Миша молчал, насупившись.
— Вот и я тоже думаю. Давайте к этой пустой теме больше не возвращаться. Опять принесли торт, Мишенька? Будем пить чай!
Однажды, поздно ночью, в трубке зазвучал взволнованный голос Ири-ны:
— Умоляю! Я знаю, что вы приедете быстрее скорой. Ей плохо. Очень
плохо. Актриса лежала в постели, слегка наклонившись на левую сторону.
— Я пыталась её усадить, но она все время падает, — расплакалась
Ирина. Михаил проверил зрачки.
— Нина Георгиевна! Вы меня слышите?
Слегка кивнула. Он взял её за пальцы.
— Сожмите мои руки так крепко, как только можете.
В ответ, правая кисть ощутимо сдавила Мишину ладонь. Левая… даже
не шевельнулась…
— Я сделала всё как вы велели, — взволнованно докладывала Ирина.
— Сразу раздавила аспирин в порошок и дала ей с водой проглотить.
— Вы умница, — похвалил Михаил и, взяв телефон в руки добавил: —
сейчас буду звонить в свою больницу и договариваться о транспортировке.
Актриса затрясла головой.
— О нет! Никуда не поеду, — еле слышно, одними губами сказала она.
— Вы забыли. Я ещё жива.
Нина Георгиевна восстанавливалась после инсульта на удивление
быстро. Пальцы на левой руке уже шевелились, и она старалась садиться в
постели
