– Ее зовут Айлин. Она любит примерять на себя чужие платья.
– Кажется, мы теряем время.
– Ты прав. Машину уже ждут. Но к делу подключается полиция. Ей надо помочь, нам такое не по плечу. Одиночная игра переросла в войну.
Линдон ничего не ответил. Я оставил его приходить в чувство и направился в будку, чтобы воспользоваться телефоном. В первую очередь я дозвонился Дойлу. Сообщив ему адрес склада, добавил:
– В Редвуд-Сити ждут последнюю машину. Она готова к выезду. Если вы заполните фургон своими людьми вместо героина, то попадете на базу без многодневной осады. Дальше действуйте по обстоятельствам. Идеальная возможность избежать лишних жертв.
Дойл со мной согласился и сказал, что сам выезжает на операцию. Не забыл я и про Линдона, сделав ему соответствующую рекламу.
– Ты хочешь изобразить меня героем? – спросил он, когда я положил трубку.
Я не слышал, как Вик вошел, так как стоял спиной к двери, но не думаю, что он обиделся.
– Не будем о героях. В кино есть герои, которые усмиряют толпу гангстеров, а в действительности ты уже герой, если ухитрился каким-то образом сохранить свою жизнь.
– Скучное резюме, но правдивое.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше чем того заслуживаю.
– Постарайся ничего не говорить копам о девчонке. Я сам с ней разберусь.
– Ищи ветра в поле.
Я набрал номер Харпера и застал его на месте. Как выяснилось, я болтаюсь у него под ногами и мешаю работать. После десятка оскорблений в мой адрес, я задал ему первый вопрос.
– Ты выяснил, кому принадлежит «шевроле», в котором найден труп Вэнса Кейлеба?
– Без особых усилий. Машина принадлежит Хэйзл Кейлеб. Но, как выяснилось, она ею давно не пользовалась и машина стояла в гараже концерна. Ее отремонтировали и постадили новый двигатель, однако Хэйзл не стала ее забирать.
– Если сменили двигатель, значит, спидометр поставили на ноль.
– Поставили, но на спидометре зафиксировано триста миль. Кто-то пользовался машиной.
– Что известно о Хэйзл?
– В Лос-Анджелесе она не появлялась. Так утверждает их полиция.
– Еще бы. Ее там поджидали. Но не в этом дело. Ты знаешь, на чем катается Хардинг?
– Хардинг? А он тут с какого бока?
– Не тяни время, лейтенант. Мы оба устали.
– Белый «роллс-ройс».
– Адресочек тебе его известен?
– Берер-Хилл, 32.
– Ну, городской и я знаю. Должен быть еще какой-то.
– Езжай-ка ты по своему адресочку. Тебе его менять придется.
– Что ты несешь?
– Уборщица подметала лестничную площадку возле твоей квартиры и задела за проводок. Дверь вышибло, будто и не было. Женщина уцелела, ее отправили в больницу. Небольшая контузия и шок.
– Ну, теперь вовсе убирать не будит, она и так занималась этим лишь в октябре, не раньше. Ребята ездили ко мне?
– Сержант Леви был. Забили проем фанерой. Сам расхлебывай. Дойл тут возомнил себя комиссаром, ходит индюком с задранным носом. Парень еще не понял службы, а сует белые рученьки в дерьмо. Ты, я смотрю, ему подыгрываешь.
– Я в стороне, Рекс. Ты сам знаешь.
– Врешь, красавец. Для чего моих людей на буксир отправили? Мне ни звука, будто я крайний.
– Иди с ними на буксир и хапнешь венок победителя. Доил до утра не очухается от задания, которое получил.
– От кого получил?
– Ты слишком болтлив сегодня, Рекс. Не пей на работе, ночь будет трудной.
Я нажал на рычаг и перезвонил Марчесу. Мой старый приятель ответил не сразу, а когда пробурчал что-то невнятное в трубку, я понял, что оторвал его от ужина, В моем желудке тут же забурлило.
– Извини, старина, я оторву тебя на одну минуту.
– Ты решил забрать ворованный чемодан?
– Можешь его выбросить.
– Приходила Дора перед самым закрытием магазина. Взволнованная. Говорит, что у тебя в квартире произошел взрыв. Дверь снесло, женщина пострадала.
– Ерунда. Она не знала, что залежавшаяся пыль превращается с годами в порох. Ну и что же Дора?
– Сказала, как закроет кафе, пойдет к тебе сторожить квартиру. Слишком она печется о тебе. Не замечал?
– Боится потерять постоянного клиента. Вот что, Марчес. Ты знаешь все, что нужно и не нужно. Меня интересует адрес Хардинга, но только не называй «Берер-Хилл», я в тебе разочаруюсь.
– Подожди у телефона.
Я ждал, наблюдая через окно, как Линдон выгружает ящики из фургона, освобождая место для группы захвата. Кажется, спектакль заканчивался, но я еще не видел финала так отчетливо, как мне хотелось бы. Некоторые действующие лица были расплывчаты.
– Ты меня слышишь?
– Говори.
– Есть старая вилла, «Магнолия» называется, расположена в тридцати километрах к югу. Принадлежала матери Хардинга. Мать умерла три года назад, но я не уверен, что Хардинг использует ее. Восстановить усадьбу дороже, чем выстроить новую, Делай выводы.
– Это то, что нужно.
– Странно.
– Позвони ко мне домой и скажи Доре, что я вернусь утром. Стоит ли меня ждать? Ни один жулик не пойдет в мою квартиру, от нее за милю тянет пылыо и пустотой. До встречи.
– Эй! А как же материалы по Феркенсу? У меня отличное досье собралось.
– Завтра заберу.
Раз уж телефон находился под боком, я использовал его на полную катушку. Соединившись с телефонным узлом, я попросил диспетчера соединить меня с Чикаго. Нормана Гейтса я нашел по одному из его телефонов. Он тут же узнал меня и, как я понял, не терял времени даром. Его доклад занял десять минут и было в нем то, о чем я не подозревал. После того, как я положил трубку на рычаг, мне оставалось поставить точки над "i".
Я вышел из душной будки и направился к Линдону. Парень изрядно потрудился и сидел на стуле, дымя сигаретой.
– На этом наши дорожки расходятся, Вик. Ты заканчивай дело со «снежком», а я прищучу убийцу, если повезет, конечно.
– Удачи.
Уходя, я чувствовал на себе его взгляд. Чем-то мы были похожи. Скорее всего своей неисправимой старомодностью и наивной верой в добро.
Битый час я убил на то, чтобы отыскать усадьбу «Магнолия», и затраченное время но было выброшено на ветер. Свет в окнах первого этажа придал мне сил и уверенности, что все так, как я себе рисовал.
Оставив машину у обочины, я прошел через редкий перелесок и приблизился к ограде. По моим прикидкам от виллы до железнодорожного переезда, где некую леди ждал «роллс-ройс», не более трех миль.
Мне не пришлось лезть через забор, калитка не запиралась, а ограда со временем стала такой ветхой, что ее можно свалить одним толчком плеча. Сад зарос, тропинки и дорожки сравнялись с землей. Что-то очень похожее на Камер-Холл, старое, ненадежное и отмирающее, как и сами хозяева поместий. Я не стал изображать из себя следопыта и и прятаться по кустам, а направился к дому. Белый роскошный «роллс» стоял у каменного крыльца, элегантный и безупречный, бросающий вызов всем и вся.
На мой звонок открыла темнокожая горничная и очень удивилась, увидев меня.
– Ждали кого-то другого, мисс?
– О… Я даже не знаю… Должны привезти продукты.
– Я не продукт. Я фрукт, да еще какой! Отстранив вконец растерявшуюся женщину от двери, я пошел в ту сторону, где больше света. Это была просторная гостиная с пылающим камином и старой добротной резной мебелью. Хардинг в бархатной куртке с атласным стеганым воротником сидел в глубоком кресле с высокой спинкой и курил сигару. Симпатичный молодой человек в дорогом костюме стоял у окна в полупрофиль. Когда я вошел, Хардипг лишь поморщился, а молодой джентльмен повернул голову в мою сторону и сказал:
– Я видел вас в окно и не мог догадаться, кто вы. Сейчас мне кажется, что вы полицейский.
– Вы проницательны. А вы, если не родственник хозяев, то врач.
– Гениально. Вы Шерлок Холмс?
– Он самый. Доктор Ватсон остался в машине.
– Зачем вы пришли? -холодно спросил Хар-динг.
– Я же обещал вам, что зайду.
– Очередная попытка запугать меня? Пустая трата времени.
Молодой человек присел на край стула, сложил свои тонкие длинные пальцы и внимательно наблюдал за разыгрывающейся сценой. Я не стал церемониться, а снял шляпу и, закурив сигарету, плюхнулся на кушетку.
– Давайте не будем играть в кошки-мышки, Хардинг. У вас своих забот хватает и у меня есть еще дела. Никто никого не пугает. Совершен ряд преступлений и они не могут остаться безнаказанными. Вы можете пролить свет на кое-какие детали. В деле фигурирует ваш концерн и скандал неминуем. Вы сами это знаете, но есть вещи важнее концерна.
– Вы себе противоречите. Говоря о скандале, связанном с концерном, вы надеетесь, что я, владелец концерна, помогу вам раздуть этот скандал.
– Скандал полбеды. Но здесь немало уголовщины. Гнусной, низкой уголовщины, причем с кровищей вокруг.
– Вряд ли я смогу вам помочь. Кейлеб мертв. Об этом все знают. Его темные делишки не опорочат нашу фирму.
– Либо вы глупы и простодушны, либо так наивны, что полагаете выйти сухим из дерьма, не запачкавшись.
