– Скандал полбеды. Но здесь немало уголовщины. Гнусной, низкой уголовщины, причем с кровищей вокруг.
– Вряд ли я смогу вам помочь. Кейлеб мертв. Об этом все знают. Его темные делишки не опорочат нашу фирму.
– Либо вы глупы и простодушны, либо так наивны, что полагаете выйти сухим из дерьма, не запачкавшись.
Молодой человек поглядел на меня с удивлением. Хардинг дернул левой бровью, но никто не произнес ни слова, Я продолжил:
– Хорошо, Хардинг. Будем взаимно вежливы. Вы поможете мне, я вам.
Брови хозяина поползли вверх. Он не ожидал такой наглости.
– Вы – мне?!
– Конечно. Этот молодой человек пытается вытащить Хэйзл Кейлеб из наркотического криза. Возможно, я не так выражаюсь, но суть такова, не правда ли? Хэйзл в вашем доме и быстро вы ее не перепрячете, – Хардинг открыл рот, но я продолжал. – Не надо спорить. Пустое дело. Страшнее то, что Хэйзл Кейлеб подозревается в убийстве мужа И в ряде других преступлений.
– У нее есть алиби! – вскрикнул Хардинг и тут же осекся.
– Нет у нее алиби. Вы заинтересованное лицо и как алиби не подходите. Я совершенно уверен, что Хэйзл непричастна к убийству, но мне нужны доказательства. Не ваши и не Хэйзл. Речь идет о других людях. Чтобы прижать убийцу к стенке, необходимо многое прояснить. Те свидетели, на кого я рассчитывал, превратились в трупы. В Лос-Анджелесе поджидала та же участь миссис Кейлеб, но вы вовремя сняли ее с поезда. Те, кто не прятался, погибли. Детская игра. Знаете? Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Хэйзл не нашли. Ее ищут. Ищут те, кто хочет убить, ищут те, кто хочет предъявить ей обвинение в убийстве.
– Шантаж. Дешевый шантаж!
– Была бы польза. Вы ослепли в ваших четырех стенах и ничего не видите. Вы не видели и тогда, когда взяли в компаньоны афериста, который на ваши деньги создал мощнейшую организацию, губящую людей, и теперь пожинаете плоды. Женщина, которую вы любите, погибает от этого зелья, бесчисленное множество людей уже погибло, и в этом немалая заслуга Рэндела Хардинга. Бездействие тоже зло, если оно покрывает таких людей, как Кейлеб.
– Вы пришли читать мне мораль?
– В день убийства Кейлеба вы были с Хэйзл?
– Да.
– В таком случае, когда его убили?
– Не знаю.
– Почему же вы решили, что виделись с ней именно в это время?
– Она мне сказала, что Кейлеб мертв. Я видел, как шевелятся шторы в углу гостиной и понимал, что там кто-то стоит. Мне было необходимо вызвать Хэйзл на разговор и я знал единственный способ. Жестокий, но единственный.
– А миссис Кейлеб знает, что ее сын убит? За занавеской раздался крик и долгое протяжное «нет».
Я быстро подскочил к шторам и раздвинул их. Схватившись за голову, посреди темного проема, в длинном шелковом халате стояла женщина с растрепанными темными волосами. Ее качало. Я подхватил ее под руку, вывел в гостиную и усадил в одно из кресел. Молодой человек меня грубо оттолкнул и, надо сказать, у него это получилось.
Хардинг схватил с пола саквояж и поднес врачу.
Он выглядел таким же бледным, как и женщина. Хэйзл трясло, словно она находилась под током. В ход пошли пилюли, графины с водой, шприц, укол, подушка под голову и прочее. Я стоял в стороне и ждал. Все это мне очень не нравилось, но нельзя удалить нерв из зуба безболезненно, тем не менее я не испытывал жалости к этим людям. Их собственный пожар они должны тушить сами.
Через некоторое время все понемногу успокоились. Хэйзл пришла в себя и как-то странно взглянула на меня.
– Вы тот детектив, к которому ходила Нелли?
– Он самый.
– И вы занимаетесь этим делом?
– Уже закончил.
– Боже! Но кто же ваш наниматель?
– Вы. Вы заплатили мне тысячу долларов, а я привык отрабатывать деньги, прежде чем получить право их тратить.
После долгого, тягостного молчания она еле слышно прошептала:
– Вэнс, мальчик мой… Кто тебя убил? Кто?
– Ваш сын был важным свидетелем.
– Свидетелем чего?
– Лучше, если мы начнем с вас. Ведь вы первая обнаружили труп мужа.
– Наверное. Во всяком случае, в первые часы после его смерти. Мне просто повезло, что я сама осталась живой.
– Постарайтесь рассказать все по порядку.
– Я слышала разговор Эрвина по телефону. Он договаривался с Глэдис о встрече в Камер-Холле. Эрвин не знал, что я дома и говорил достаточно откровенно. А уже до этого я знала, что он намерен поместить меня в психиатрическую больницу, из которой есть только один выход-на кладбище. Если бы мне удалось застать его с любовницей и подать на развод раньше, чем он осуществит свой замысел, все его планы рухнули бы. Из телефонного разговора я поняла, что Эрвин встречается с Глэдис в старой усадьбе и решила их накрыть, а если не получится, то убить мужа. Да, да, убить. В тот момент я на все была готова. На следующий день Эрвин уехал на встречу с Глэдис. Я выждала час и поехала в Камер-Холл, вооружившись револьвером.
– Откуда у вас револьвер? – перебил я.
– Мне подарил его отец. Очень давно, когда мы жили на ранчо, где хватало койотов, охотившихся за нашим стадом.
– Что вы увидели в Камер-Холле?
– Мне удалось незаметно проникнуть в дом, у меня были ключи. Когда я поднялась на второй этаж, то обнаружила мужа на кухне. Все мои планы пошли прахом. В спальне кто-то разговаривал, точнее спорил, но голосов разобрать я не смогла, дверь была закрыта. Эрвин лежал на полу кухни с бокалом в руке, на столе стояла початая бутылка шампанского и второй бокал, наполненный до краев. Я положила сумочку на стол и склонилась над Эр-вином. Он был жив. Я подумала, что в шампанское подсыпали снотворное, а не яд. Меня охватил страх и растерянность. Я не могла оставаться в Камер-Холле и тут же ушла. Меня так никто и не заметил. Спор в спальне продолжался.
– Секунду, миссис Кейлеб. По ходу вашего рассказа невольно возникают вопросы. Давайте уточним детали. Кто мог спорить в спальне? Вы слышали женский голос?
– Затрудняюсь ответить. Дверь была закрыта плотно, но мне показалось, что говорили мужчины.
– Второй вопрос. На какой машине вы приехали в Камер-Холл?
– На «шевроле». Эту машину я взяла в гараже. Ею давно никто не пользовался. Я не рискнула ехать на своей машине.
– Теперь понятно. Что вы сделали дальше?
– Поехала домой, но по дороге вспомнила, что забыла на столе сумочку. Вернуться назад у меня не хватило смелости. Я остановилась у телефона и позвонила Рэнделу, – Хэйзл взглянула на Хардинга с некоторой осторожностью. – Но он был на совещании директоров. В моем состоянии я не могла оставаться одна и поехала к Нелли Кони, Не скажу, что мы были с ней близкими подругами, но выбирать не приходилось. Нелли умная и решительная женщина, ее портила излишняя алчность, но большая часть жизни Нелли прошла в бедности, и я понимала, что сделало ее именно такой, а не другой. Я готова была на все и сказала ей об этом. Нелли подумала и выдвинула свои условия. Когда она говорила, у меня сложилось впечатление, что это давно и тщательно продуманный план, а вовсе не импровизация. Начала она так: «Хэйзл, душка, ты должна понять главное. Твоему муженьку пришел конец. Крышка! Понимаешь меня? От этого никуда не уйти. Рано или поздно это должно было случиться. Эрвин слишком зарвался. Он не считается с людьми, а люди этого не любят. Так что будем считать факт свершившимся: Эрвина больше нет. Теперь давай подумаем, что мы можем извлечь из этого. Паниковать тут не стоит. Все, что всевышний ни делает, он делает к лучшему. Твой муж стал опасен прежде всего для тебя. Он уже давно знает о твоей связи с Рэн-делом и ждет подходящего момента, чтобы от вас избавиться. Кто бы ни были те люди, что желают уничтожить Кейлеба, они наши союзники. Но бывают моменты, когда и от союзников лучше избавляться. В данном случае ты оставила в руках убийц улику против себя. Они не замедлят ею воспользоваться. Я помогу тебе выкрутиться из этой передряги, после чего садись на поезд и уезжай из города, пока здесь все не уляжется. Мои условия таковы: ты подписываешь дарственную на „Шип Харбор“. Корабль должен перейти в руки моего брата сейчас, а не через три года», «Но какое я имею право на корабль?» – спросил я. «После смерти Кейлеба он переходит по наследству семье. Так значится в договоре. Откажись от „Шип Харбора“ в пользу Джас-пера и я сделаю все так, что ты останешься при своих интересах вместе с Хардингом». На что я ответила: «Я не возражаю. Мне корабль не нужен». «В таком случае не будем терять времени». Мы заехали к нотариусу и оформили дарственную, поставив в документе пятнадцатое число следующего месяца. По расчетам Нелли, к этому времени завещание Кейлеба вступит в силу. «В Камер-Холле сейчас никою нет», -Нелли была в этом уверена. -"Те, кто мог его убить, находятся далеко от места преступления".
Она оказалась права. Когда мы приехали в Камер-Холл, там было пусто. Эрвина мы нашли не сразу. Убийцы спрятали его в холодильник. Там же лежала моя сумочка. По мнению Нелли, она ждала своего часа, когда полиция обнаружит труп с уликой вместе, Нелли решила смешать планы убийц и уберечь меня от западни. Эрвина мы оставили на месте, а сумку забрала Нелли. «Скройся куда-нибудь до завтра. Учти, убийцы знают, что ты здесь была и они попытаются тебя устранить, чтобы ты не заговорила. Завтра в десять утра встретимся на стоянке у вокзала. А теперь расстанемся, у меня много дел». Мы вернулись в город и простились до утра. Я тут же позвонила сыну, и мы с ним встретились в кафе на окраине. Вэнс всегда был на моей стороне, он ненавидел отца за жестокость. Я все ему рассказала. Известие о смерти отца он принял холодно, но в глазах блеснул какой-то злобный огонек, такой же, как у Нелли, когда я выложила ей историю с Камер-Холлом. Вэнс убедил меня, что мне действительно следует на какое-то время исчезнуть. Мы договорились, что свое решение я ему сообщу по телефону в ближайшее время. Вэнс поцеловал меня и убежал. Я связалась с Рэнделом и мы договорились увидеться в одном из мотелей на восточном шоссе. На следующее утро я подъехала в гараж, сменила машину и приехала на вокзал.
