– Случайно оказался, проходил мимо, слышу – взрыв, смотрю – интересно. Не каждый день олигархов вместе с полковниками взрывают.
– Глеб, у тебя выработалось циничное отношение к жизни, – покачал головой Потапчук.
– При нашей профессии иначе нельзя.
– Музыку выключи, не могу больше слушать твоего Вагнера.
– Он, кстати, не мой, а немецкий. Под музыку мне легче думается.
– А мне нет.
– Что ж, придется уважить.
– Я одного не могу понять, – генерал ФСБ уже забыл о солидном возрасте, о том, что ему было тяжело подниматься на шестой этаж, – каким образом бомба в машине оказалась?
Глеб развел руками:
– Если кто-то решил подложить бомбу, он найдет способ как это сделать.
– Это не ответ.
– Значит, это и не вопрос.
– Погоди, погоди… – Потапчук нервно разминал пальцами сигарету, та раскрошилась, и табак посыпался на брюки. – Охрана Данилова к его “Мерседесу” на пушечный выстрел никого не подпускала.
– Правильно, но я могу сказать и другое – его охрана здесь ни при чем.
– Почему? Только они и могли.
– Все слишком явно на них указывает, а такие убийства совершаются тоньше.
– Значит, бомбу внесли в машину в самый последний момент, и, получается, сделал это кто-то из трех: шофер, Данилов или Кривошеее.
– Вот интересная ситуация! Если кто-то из них решил покончить жизнь самоубийством, то совсем не обязательно было отправлять на тот свет вслед за собой двух жизнерадостных людей.
– Результаты экспертизы еще не готовы. Я вскоре получу их, но предварительно мне сказали: вполне мог рвануть портативный компьютер.
– Но нет человека, которому это выгодно, – Глеб хлопнул ладонью по столу. – Деньги успели провести?
– Почти все. Осталась мелочь, сегодня предстояло сделать последний штрих.
– А как отреагировал на убийство Ленский?
– Не знаю, что творилось у него в душе, но внешне он выглядел так, будто потерял настоящего друга.
– Друзей у настоящих бизнесменов не бывает.
– То же мне приходилось слышать о сотрудниках ФСБ, – Федор Филиппович ухмыльнулся в седые усы.
– Единственным реальным заказчиком может быть Ленский, – проговорил Сиверов.
– Я уже думал об этом.
– Давайте признаемся себе, что в ближайшие пять минут мы не найдем решения, поэтому предлагаю выпить кофе и спокойно выкурить по сигарете. Мозгового штурма не получилось, слава Богу. Первое решение всегда не правильное.
– Тебе хорошо так рассуждать, Глеб Петрович. Ты человек свободный, а я, хоть и генерал, подневольный. Мне держать ответ на полную катушку.
– Если проблема с государственным долгом закрыта, никто не будет гнать вас в шею, – Сиверов уже слушал Потапчука в пол-уха, засыпая ароматный свежемолотый кофе в никелированную кофеварку. – Попомните мои слова, Федор Филиппович, все окажется куда проще, чем мы с вами думаем.
– Одно ясно, – задумчиво произнес генерал ФСБ, – взорвалась бомба, а детонатором явились деньги.
– В мире существуют лишь три мотива для убийств, если их, конечно, совершает психически нормальный человек: месть, деньги и ревность. Все остальное – от лукавого.
В это время имя погибшего олигарха уже было у многих на устах. Пожалуй, пол-Москвы судачило о том, кому понадобилось его убирать. И если большинством руководило праздное любопытство, то Ленский не знал, в какую сторону броситься. Единственное, что он знал точно, – это то, что надо усилить свою охрану.
Олигарх беседовал в кабинете с начальником охраны Прохоровым.
– Вначале, Николай, мы должны понять, что мне более выгодно. Я даже не знаю, стоит ли искать того, кто это сделал, – голос Ленского дрожал, он понимал, что вполне мог оказаться на месте погибшего Данилова.
– Почему? – глаза Прохорова сузились.
– Я не хочу искать, потому что не хочу умирать сам, но, с другой стороны, – олигарх приободрился, – возможно, нам удастся раньше подобраться к убийце, чем ему. – Ленскому хотелось сказать “ко мне”, но он произнес нейтрально, – к нам.
– Я задействовал всю нашу охрану, – доложил Прохоров, – и, если вы позволите, я попытаюсь отыскать убийцу.
– Ты говоришь так, словно знаешь, кто он.
– Это, несомненно, тот самый урод – байкер долбаный.
– Тебе не дают покоя твои неудачи, Николай, – Ленский задумался, сосредоточив взгляд на кончике золотого пера дорогой ручки. – Ты сколько раз облажался, столкнувшись с ним?
Прохоров потупил взгляд.
– Я недооценил его.
– По-моему, он переоценивает тебя, иначе бы лажал на каждом шагу.
– Я доберусь до него, – пообещал Николай. – Не забывайте, Спартак Иванович, у него солидная крыша. ФСБ – это не частная структура.
– Смотри, действуешь на свой страх и риск. Если что, прикрывать тебя не стану.
Ленский, сам того не зная, почти слово в слово повторил сказанное генералом Потапчуком. Глеба тоже никто бы не стал прикрывать в случае провала.
– Сколько людей тебе нужно? – спросил Ленский.
– Трое, не считая меня.
– Действуй, как считаешь нужным.
– Спасибо, – Прохоров поднялся, понимая, как тяжело далось Ленскому подобное решение.
Шумиха в прессе была в полном разгаре. Все телевизионные каналы показывали репортажи с похорон известного бизнесмена Данилова. Похоронам полковника налоговой полиции Кривошеева было уделено совсем немного экранного времени. И лишь один репортер вспомнил о погибшем водителе и записал разговор с его матерью, произошедший на сельском кладбище в пятидесяти километрах от Тулы.
Глеб записал на видеопленку все репортажи, внимательно изучил лица. Больше всего Глеба поразил испуг, застывший на лице Ленского. Сразу было видно, что под плащом у него бронежилет. Охрана обступала бизнесмена со всех сторон. На стоп-кадрах Глеб рассмотрел охранников, прячущихся за деревьями и памятниками.
Народу было очень много. Операторам не пришлось создавать видимость большого скопления людей. Обычно для этих целей используют специальную оптику. Здесь же снимали без широкоугольника, обычными объективами.
Зрелище впечатляло. Глеб понимал: генерал Потапчук обязательно будет присутствовать на похоронах. На его месте Сиверов непременно явился бы.
– Где же он?
Один стоп-кадр сменял другой – Сиверов искал на пленке генерала. “Ну и ну, конспиратор старый, но от меня ты не уйдешь!"
Наконец Глеб заметил человека, который постоянно скрывался от оператора за деревом. Схватить других людей оператору удавалось. Этот же ускользал. То было видно плечо, то край кепки, надвинутой на глаза.
Как ни пытался старый конспиратор Потапчук остаться незамеченным, ему это не удалось. То ли оператора толкнули, то ли генерала ФСБ задели плечом и попросили подвинуться, но на мгновение в кадре возникло его лицо, которое он тут же прикрыл ладонью.
"Вот и попался! – Глеб удовлетворенно потер руки и выключил видеомагнитофон. – Для Потапчука этот стоп-кадр будет приятной неожиданностью”.
Вопреки обыкновению генерал Потапчук появился в мансарде Сиверова еще засветло и без предупреждения. И что совсем обескуражило Глеба, генерал был без портфеля. Глеб бросил на Потапчука беглый взгляд, отошел на два шага и хмыкнул.
– Что, незваный гость хуже татарина? – спросил Потапчук.
– Лучше. Проходите, Федор Филиппович. Небось на общественном транспорте добирались?
Генерал насторожился, затем проследил за взглядом Глеба и усмехнулся.
– Острый у тебя взгляд, Глеб. Я даже не заметил, что мне в транспорте на ногу наступили.
– Что ж вы так, Федор Филиппович? Машина сломалась или шофер заболел?
– Ни то и ни другое. Налей коньяка.
– Это можно. А портфель где?
– В кабинете оставил, больше бумаг возить тебе не буду.
– И денег тоже? – в тон генералу спросил Сиверов.
– И денег тоже.
– Скверно, – произнес Глеб, – с голоду помру.
– Не ерничай, Глеб. Ты не пропадешь, ты же не за деньги работал.
– Работал? – Сиверов сдвинул брови. – Это звучит мрачно. Вы говорите обо мне почти как о Данилове или Кривошееве. Они тоже работали.
Глеб взял пульт, нажал кнопку. Потапчук выругался: на экране было его лицо.
– Интересно прошли похороны?
– Много было всякого сброду, половине сидеть бы в Бутырке и на допросы ходить, а они на лимузинах разъезжают.
– “Достал” вас, Федор Филиппович, общественный транспорт, в брюзгливого старикашку превращаетесь.
– Не долго мне осталось ходить в генералах, уйду на пенсию.
– Уйдете или уйдут?
– У меня к тебе серьезный разговор, – сказав это, Потапчук опрокинул в рот стограммовую рюмку коньяка и даже не поморщился.
Глеб тоже выпил глоток.
– Куда уж серьезнее – под спиртное.
– Теперь уже можно. Если коротко, Глеб, то дела обстоят хреново.
– То есть? – спросил Сиверов.
– Официально мне пока никаких приказов и распоряжений не отдавали, но на похоронах со мной говорили и люди из администрации, и директор, и его замы. Они хотят решить все по-хорошему, но это в их понимании.
