Подводники стреляли в ответ, не давая корейцам приблизиться к заложенным в дамбу зарядам.
— Они шнур перерезали, — догадался Макаров.
Сидеть внутри субмарины и надеяться, что все само собой уладится, капитан второго ранга не мог. Не мог подвести вице-адмирала и своих подчиненных. Когда многое уже было сделано, нельзя было ждать. Начатое следовало довести до конца.
Макаров бросился к лестнице, на ходу приказывая старпому прикрыть его огнем из носового зенитного орудия. А затем, если повезет, задраивать люки и готовиться к выходу в океан. Николай Даргель даже не пытался остановить своего командира, понимая, что это будет бессмысленно. Он знал — раз уж капитан второго ранга Макаров что-то собирался сделать, то остановить его невозможно. Выбравшись из мини-субмарины, Илья Георгиевич сбросил маскировку с лодки, оставшейся после боя с «охотниками за черепами». С четвертой попытки запустил мотор и направил лодку к шлюзу, откуда доносились выстрелы и крики.
«Успеть бы…»
На составление конкретного плана действий у Ильи Георгиевича не было времени. Нужно было действовать, притом сиюминутно. Любое промедление было на руку северокорейским подводникам, загружающим в субмарину контейнеры с документацией, обогащенным плутонием и образцами радиоактивных материалов.
Пока корейцы не замечали движения, стрелок на «Адмирале Макарове» не открывал огонь. Илья Георгиевич, лавируя между завалами, умело вел лодку к шлюзу.
Застучало зенитное орудие, это могло означать только то, что командир субмарины замечен и стрелок у носового орудия прикрывает его.
Стрельба смолкла. Макаров выпрямился, глянул. От позиции северокорейцев его отделяло совсем немного. Оба они были мертвы. Но ситуацию это не спасало — до того как погибнуть, корейцы не просто перерезали огнепроводный шнур, они его уничтожили. Что именно сотворили с ним, не оставалось времени разбираться.
Подрывники не могли со своего места быстро подобраться к шлюзу. Для этого им бы пришлось делать большой крюк. Ведь позицию для них выбирали специально — максимально недоступную. Илья Георгиевич сжал зубы и повел лодку прямо к шлюзу, от которого его отделяло уже всего метров сто.
Нос лодки ткнулся в дамбу. Шурф под торпеды был выкопан низко, почти у самой воды. Макаров сжал в руке гранату. Оглянулся на свой корабль.
«Не повезло. Хотя как сказать… столько преград, и мы их преодолели».
Макаров развернул лодку кормой к дамбе. Выкопал ладонью в стенке шурфа, в котором поблескивала торпеда, небольшое гнездо. Выдернул из гранаты кольцо, прижал предохранительную планку дрожащими пальцами, вставил гранату в ямку. Планка уперлась в стенку. Илья Георгиевич плавно отпустил пальцы. Осыпался грунт, планка предохранителя медленно отходила.
Мотор лодки работал на предельных оборотах, унося командира субмарины от шлюза вдоль дамбы. Не выдержав напряжения, Макаров упал на дно лодки, прикрыл голову руками.
«Но как же они? — Илья Георгиевич вспомнил о своих двух подрывниках, находящихся неподалеку. — Нет, они поняли, что я задумал, укроются. Они успеют взобраться на возвышенность за их спинами, спасутся. Главное — они видели меня, можно считать, что я их предупредил».
Предохранительная планка гранаты, повинуясь силе пружины, срезала последний сантиметр грунта и отлетела. Граната звонко ударилась о торпеды. Перекатилась с одной на другую, проскользнула в щель между ними и мягко приземлилась на дно ямы.
Через пару секунд прогремел мощный взрыв. Лодка под Ильей Георгиевичем завибрировала, словно началось землетрясение. Земля дамбы у шлюза взлетела в небо комьями. Заскрежетали старые створки шлюза. Заскрипел металл. Все вокруг тряслось и гремело. На командира «Адмирала Макарова» посыпался дождь из песка и гравия. И только тогда он рискнул поднять голову. Его лодка сошла с курса — она еще продолжала идти вдоль дамбы, но отдалялась от нее. Макаров ухватился за ручку подвесного мотора, повернул ее.
Вода хлынула широким потоком в снесенные створки шлюза. Мощное течение обозначилось по бывшему руслу реки. В стороне от него оно было слабее, но все равно мощности мотора не хватало, чтобы противостоять ему. Лодка еще двигалась вперед, но уже короткими рывками. Макаров сумел-таки подвести ее к дамбе. Вода и грязь, низвергаясь в залив, гремела, как раскаты грома.
Илья Георгиевич почувствовал, как течение подхватило его лодку, потащило к водопаду, и тогда он прыгнул, поскользнулся, успел уцепиться за торчащие из воды кусты. Словно магнитом, его тянуло к шлюзу, но он все еще держался.
Огромная масса воды, жидкой грязи, сломанных деревьев и камней пришла в движение, грохоча и вздыхая, стала выливаться сквозь снесенный взрывом шлюз в океан. Российская мини-субмарина «Адмирал Макаров» вздрогнула. Сдвинулась, вместе с грязью и водой поплыла к океану.
Затопленное террасовое поле за ней стремительно мелело.
Мощный поток воды, устремившийся в образовавшуюся дыру в шлюзе, все же вырвал из рук Макарова кусты, потащил его вдоль дамбы.
В мутной воде, среди бурного потока, в котором смешалось все, что только можно, показалась голова Ильи Георгиевича. Обхватив руками пальму, упершуюся нижним концом в дно и еще сопротивлявшуюся течению, он еще на какое-то время задержался. Он уже не видел ничего вокруг. Вода заливала лицо, проникала в легкие.
Внезапно ногу командира что-то зацепило. И это что-то потащило его. Изо всех сил капитан второго ранга боролся со смертью. Но мутная вода снова накрыла его, и Макаров исчез в ней.
Все контейнеры были уже почти погружены, и командир северокорейской субмарины собирался отдать команду на задраивание люка. Только стрелок еще оставался на палубном настиле. И тут внезапно послышался мощный взрыв. Вверху, в скалах, что-то сильно зашумело, загрохотало. Командир с ужасом смотрел на то, как тысячи тонн воды вырвались на свободу. Огромный водопад, состоявший из сломанных пальм, деревьев, распухших на жаре туш мертвых животных, двигался по узкому заливу к океану. Двигался навстречу подлодке КНДР.
— Смотрите! — заорал во все горло северокорейский подводник, стоявший у носовой зенитки.
В горловине взорванного шлюза показалась странных очертаний субмарина. Она то исчезала, то вновь появлялась в бурном потоке.
— Товарищ командир, если мы не уйдем, нас перевернет эта огромная волна, — загробным голосом произнес старший помощник.
Не дожидаясь, пока стрелок зенитного орудия окажется внутри субмарины, командир приказал задраить люки и срочно погрузиться. Он нисколько не жалел, что бросил своего человека на поверхности подлодки, оставил погибать. Куда более ценным и важным для него являлся груз, который находился на борту его судна.
Палубный настил тонул в наступающей на него со всех сторон воде. Стрелок зенитного орудия потерянно смотрел по сторонам. Он не знал, что делать дальше. Свои его бросили. Чужие хотели убить. Кореец бросился в воду. Туда, где находилась сейчас его родная субмарина.
Волна грязи и мусора волной прокатилась по заливу. И вскоре вокруг стало тихо и спокойно. Расталкивая бревна, на поверхность, как поплавок, вынырнула российская мини-субмарина «Адмирал Макаров». Продутые балластные цистерны буквально вытолкнули ее на поверхность.
— Получилось! — облегченно вздохнул старпом.
Экипаж подлодки ликовал. Подводники обнимались, хлопали друг друга по плечам. То, что казалось невозможным и нереальным, все же свершилось. Мини-субмарину удалось вывести в открытый океан. Теперь можно было не опасаться, что ее заметят гвинейские спасатели и военные. Однако не все было хорошо и благополучно — на борту судна отсутствовали капитан второго ранга Илья Георгиевич Макаров и двое офицеров.
Тот, кому, по большому счету, и «Адмирал Макаров», и подводники были обязаны спасением, все еще боролся со смертью. Оказавшись в мутной воде, Илья Георгиевич совсем потерял ориентацию в пространстве. Его сбросило в залив, закрутило сильным потоком грязной воды, все еще вытекающей из взорванного шлюза.
В ситуациях, когда тебе грозит опасность, рассудительность выключается. Думать некогда. В работу вступает инстинкт самосохранения. Полагаться приходится на интуицию. Делаешь быстрее, чем рассуждаешь.
Любой тонущий стремится как можно скорее выплыть на поверхность, схватить спасительный глоток воздуха. Но течение несло командира подлодки вниз. Это и спасло ему жизнь. Окажись он наверху, ему не миновать бы встречи с тяжелым, напитанным влагой стволом дерева, летящим с пятиметровой глубины.
Макаров просто греб руками. Отталкивался ногами. В мутной воде нельзя даже было увидеть, откуда исходит дневной свет. Течение сперва несло его ко дну, а затем поток поворачивал к поверхности.
