– О чем вы говорите? – заносчиво вскинулся Павел. – Вы видели мои броски?
– Видел. Но я видел и еще кое-что: в воротах никого не было.
– Взять бросок с кистей в дальнюю девятку мало кому по силам.
– Ты так думаешь? – иронично заметил Денисов. – А если я встану в ворота?
– Вы? Вы же – не голкипер.
– Тем более. – В глазах старшего тренера блеснул азарт, которого никогда не было прежде; во всяком случае, Ключевский такого азарта у Денисова ни разу не замечал. – Я сейчас надену форму и займу место в рамке. Если забьешь мне хотя бы один раз с десяти попыток, я признаю твою правоту. А если нет… Ты признаешь мою.
– Идет, – Ключевский сдернул перчатку и протянул руку Денисову.
Пари было заключено. Павел верил, что уж один раз переиграть непрофессионального голкипера он точно сможет.
* * *
Дом, в котором Трофимову была назначена встреча, не имел прилегающей к нему частной территории. Небольшая узенькая дорожка, выложенная фигурной брусчаткой, упиралась в крыльцо из трех ступеней. Застекленная терраса поблескивала в лунном свете густой тонировкой. В окнах на втором этаже света не было.
Игнат Артемьевич остановился возле двери и позвонил. Оглянулся через плечо. Черный «Порше» Рубаева занимал место у торцевой части дома. Других автомобилей поблизости не было.
Замок щелкнул автоматически, приведенный в движение чьей-то незримой рукой. Трофимов потянул на себя ручку двери и ступил на террасу. Она была освещена. За прямоугольным столиком справа друг против друга сидели двое мужчин. Они не обратили ни малейшего внимания на визит постороннего человека, хотя по характерно оттопыренным пиджакам Игнат Артемьевич видел, что у каждого из них имеется в наличии огнестрельное оружие. Мужчины были увлечены игрой в нарды.
Третий охранник, который, судя по всему, и открыл дверь Трофимову, развалился в кресле перед негромко работающим телевизором, закинув ноги в ботинках на кожаный пуфик. На подлокотнике того же кресла лежал короткоствольный черный автомат, и при желании охранник мог дотянуться до него за считаные доли секунды.
– Я… – начал было Игнат Артемьевич, но охранник не стал его слушать.
– Туда, – коротко бросил он, кивая в направлении раздвижной стеклянной двери прямо по курсу движения главного тренера.
Обыскивать его не стали, и это здорово обнадеживало Игната Артемьевича. Он опасался обнаружения диктофона раньше, чем успеет выполнить порученную ему миссию. Но его, как видно, не опасались.
Стеклянная дверь вела в полукруглую гостиную. Трофимов вошел и быстро огляделся по сторонам. Слева большой квадратный камин с двумя низкими креслами перед ним, по центру круглый стол со стульями, а справа невероятных размеров зимний сад, раскинувшийся до дальней стены, где на второй этаж уходила винтовая опутанная лианами лестница. Под лестницей Игнат Артемьевич заметил маленькую неприметную дверцу.
– Доброй ночи. – В одном из кресел перед камином распрямилась нескладная фигура Рубаева. Подниматься навстречу Трофимову он не стал, а лишь взмахнул рукой в знак приветствия. Взглянул на наручные часы. – Или вернее будет уже сказать, доброго утра. Кому как… Знакомьтесь, Игнат Артемьевич. Вот человек, которого вы так страстно желали видеть. Надеюсь, в представлениях он не нуждается.
Во втором кресле, выпятив живот и попыхивая зажатой в зубах кривой трубкой, разместился сам заместитель вице-президента ФХР Ринат Симбулатов. Если Трофимов и удивился присутствию такой значительной персоны, то не сильно. Он ожидал чего-то подобного. Гораздо больше главного тренера «беркутов» поразила и насторожила огромная черная пума, развалившаяся у ног Симбулатова. На ней был ошейник, но присмиренной и покорной гигантская кошка совсем не выглядела. Ее большие зеленые глаза остановились на незваном визитере. Трофимов почувствовал, как вдоль позвоночника потекла холодная липкая струйка пота. Пума вроде бы почуяла его страх и слегка пошевелила огромными ноздрями.
Игнат Артемьевич с трудом преодолел робость. Прошел вперед, взял один из стульев и сел таким образом, чтобы находиться от пумы на относительно безопасном расстоянии.
– Разумеется, я хорошо знаю Рината Мартыновича, – произнес он, фиксируя на диктофонной записи имя потенциального собеседника. – Много наслышан и вообще…
– Чего вы хотели? – бросил Симбулатов, не поворачивая головы. Он смотрел в разгоравшийся огонь.
– Поговорить.
– Говорите.
– Ну… – Игнат Артемьевич поерзал на стуле. – Вообще-то я рассчитывал, что говорить будете вы. А я буду слушать. В конце концов, это вы предлагаете условия.
Рубаев хмыкнул, но ничего не сказал. Симбулатов склонился к камину и подвыбил трубку о кованую решетку. Вновь пристроил ее во рту, дважды глубоко затянулся и, закинув ногу на ногу, все же повернулся лицом к гостю.
– Все условия уже были вам объявлены, – небрежно сказал он. В голосе Рината Мартыновича чувствовалось нескрываемое презрение к собеседнику. – Антон Степанович во время прошлой встречи назвал полагающуюся вам сумму со сделки. Выплатить ее вам прямо сейчас мы не можем. Да, ставка сыграла. Сыграла благодаря вам, так, как мы и рассчитывали… Но букмекерские конторы открываются в двенадцать часов. Мы получим выигрыш, а потом расплатимся с вами. Точно так же будет и при следующих сделках.
– Об этом я и хотел поговорить. – Трофимов облизал губы, в очередной раз мазнув взглядом по лежащей пуме; кошка не сводила с него глаз. – О следующих сделках.
– А что о них говорить? – Симбулатов прикусил чубук трубки. – Придет время – и поговорим. Сейчас ведь, насколько мне известно, «беркуты» отправляются на выездную серию. Не так ли, Антон Степанович?
– Совершенно верно, – поддакнул Рубаев.
Он подбросил в камин сухую ветку.
– То есть на выездных встречах слитых матчей не будет? – уточнил Трофимов.
– Нет. Только на домашних играх.
– А сумма моего так называемого гонорара? Она всегда будет одинаковой?
– Сумма будет варьироваться, – с ленцой парировал Симбулатов. – В зависимости от размера ставки и от указанного в букмекерских бумагах коэффициента. Однако в целом… В целом, да, Игнат Артемьевич, сумма будет приблизительно одинаковой. Это ваш процент от общей доли. Вас не ознакомили с процентом?
– Нет.
– Семь.
– Что «семь»?
– У вас семь процентов от ставки.
Трофимов приосанился. Пора было переходить в наступление. Он слегка скрипнул стулом, и пума мгновенно навострила уши. Симбулатов опустил руку и ласково погладил ее по голове. На среднем пальце Рината Мартыновича блеснул гигантский сапфировый перстень.
– Мне бы хотелось долю побольше, – ровным голосом молвил Трофимов. – Подумайте сами, господин Симбулатов… Семь процентов от общей доли было у Агафонова. Я правильно понимаю?
– Да, – чиновник из ФХР прищурился. – И его эта доля вполне устраивала.
– Не сомневаюсь. А теперь сравните уровень Агафонова, Царствие ему небесное, и мой. Тренерский уровень, я имею в виду. Меня знают во всем мире, я почти всегда под прицелом прессы… Риск тоже значительно выше, чем был у Агафонова. Может быть, вы и не в курсе, но в Северной Америке тоже практикуют махинации с тотализатором. Тренер используемой команды должен быть частью обоймы. Его значимость выше, чем значимость вице-президента клуба, например.
– Полегче, Игнат Артемьевич, – пропел Рубаев. – Не перегибайте палку.
– Я не перегибаю, Антон Степанович. – Трофимов старался как можно чаще называть в разговоре фамилии и имена собеседников. – И вам это отлично известно… Скажите, господин Симбулатов, неужели вы, организуя всю эту аферу со «Стальными Беркутами», не изучили аналогичную модель в Штатах?
Ринат Мартынович двумя пальцами потрепал пуму по загривку.
– Вы пришли сюда торговаться?
– В некотором смысле, да.
– Это напрасно.
– Почему же? – Трофимов почувствовал себя смелее. – Ведь без меня вам все равно не обойтись. Конечно, меня можно ликвидировать, как вы ликвидировали Агафонова, но тогда придется искать новую замену. Это потерянное время…
– Во-первых, – нетерпеливо перебил Игната Артемьевича Симбулатов, – Агафонова никто не трогал. Он сам себя, что называется, ликвидировал…
– Да ладно вам! – хмыкнул Трофимов. – Мне-то уж можете по ушам не ездить. После случившегося с моей супругой… Может, скажете, что и Осина вы не трогали?
Ринат Мартынович нахмурился и перестал гладить дикую кошку, прижавшуюся к его левой ноге. Та недовольно вскинула морду. Трубка Симбулатова погасла. Он раскурил ее вновь.
– Про Осина ничего не скажу. Олег подложил нам большую свинью и не собирался отрабатывать потерянные на нем деньги. Его пришлось убрать. Только к вам-то какое это имеет отношение, Игнат Артемьевич?
– Я говорил про Агафонова.
– Виталий Борисович вышел из игры по собственному желанию. И его процент тут был ни при чем. Страх Агафонова оказался сильнее его самого. Мы были готовы к такому повороту событий. Рано или поздно он все равно бы сорвался, – Симбулатов пустил дым через ноздри. – С вами другая история, Игнат Артемьевич. У вас более устойчивая психика. А деньги… Сколько же вы хотите?
