Да, эту операцию можно было считать оконченной. Через двадцать минут борт приземлится на авиационной базе, зарулит на стоянку, выключит движки. К нему лихо подкатит машина медицинской службы, уже вызванная экипажем. Спецназовцы быстро загрузят в нее своих раненых товарищей.
На стоянке наверняка будут парни из группы, вовремя смотавшиеся из Эль-Мара. И, конечно же, вечно угрюмый полковник Андреев. Он пожмет каждому руку, поблагодарит и проводит до жилого модуля, расспрашивая по пути о деталях операции по уничтожению командования бригады «Священный джихад».
«Ночь мы скорее всего проведем в своих номерах, а утром попутным бортом стартанем в Москву. Скорей бы уж! Дома многих ждут родные и близкие. Наконец-то все отоспятся, отдохнут», – раздумывал Павел.
Он вновь вспомнил о медсестре Ирине. Они давно знали друг друга, но близко сошлись с полгода назад, во время амбулаторного лечения Павла после ранения, полученного в одной из предыдущих командировок.
Родителей у Ирины не было. Отец умер от рака, мама пережила его всего на пару лет. Был когда-то и муж, капитан спецназа. Он погиб четыре года назад в одной из горячих точек. Осталось несколько родственников, из которых более или менее тесные отношения она поддерживала с двоюродной сестрой.
Павел частенько любовался профилем ее лица и роскошной грудью. Красивых женщин на свете много, но Ирина была особенной. Она это знала. Грациозная, сексуальная; манерами и жестами похожая на сытую пантеру. Беспорядок темных волос и простенький летний наряд нисколько ее не портили. Наоборот, внешний вид этой женщины, знающей себе цену, дал бы фору любым стильным макияжам и платьям от кутюр.
Да, Ирина ему нравилась. Крайней до нее женщиной у Новикова была симпатичная блондинка по имени Наташа. Кстати, ровесница Ирины. Но у нее имелся весь набор в ассортименте: муж, дети, домашние животные.
Она все еще была красива. Высокая, грудастая, с большими карими глазами и с бешеным темпераментом. Наталья дважды рожала, но сохранила стройное и упругое тело семнадцатилетней школьницы.
Она оставляла впечатление немножко глуповатой бабы, будто сошедшей с какой-нибудь рекламы. Одним словом, блондинка. Самая настоящая, девятьсот девяносто девятой пробы. Плюс немножко манерна, упряма и капризна.
Отношения с ней стремительно развивались до самой интимной близости. Лежа в постели после исступленного секса, Павел вдруг осознал, что этого вполне достаточно. Ничего, кроме секса, ему от Наташки не надо.
Похоже, и она придерживалась того же мнения. Они были не виноваты. Это рефлекс, стереотипная реакция.
А с месяц назад ему позвонила еще одна особа из прошлого и сказала, что соскучилась. Эта вот самая Маринка всегда была настолько правильной, разумной и высоконравственной, что порой Павлу хотелось насильно влить в нее бутылку водки и полюбоваться на эффект. Нравственность, однако, не помешала Маринке целый год жить с ним в гражданском браке. Жаль, но ему пришлось с ней расстаться.
Почему жаль? Это уже другой вопрос запредельной для Новикова сложности. Он ведь не психолог, а простой офицер спецназа. Впрочем, черт с ней, с Маринкой. Не было от нее ни тепла, ни холода. Он никогда не любил ее по-настоящему.
С Ириной все было по-другому. Всякий мужчина, пообщавшись с ней, непременно чувствовал аромат достоинства, высокую породу и невероятную красоту внутреннего мира. Новиков большую часть своей жизни провел в весьма своеобразном обществе, члены которого имели довольно ограниченный запас слов. Но ведь искусство и красота понятны любому троглодиту. Они ведь тоже стены в своих пещерах расписывали.
Есть такие женщины, рядом с которыми даже мужланы, похожие на диких зверей с сомнительным налетом разума, преображаются. Они ищут урну, чтобы выбросить окурок, шарят ручонками по карманам в поисках платка, коего там отродясь не бывало, копаются в убогом лексиконе, выбирая выражения помягче, покультурнее.
Однажды Ирину накрыла волна откровенности, и она рассказала Павлу о погибшем муже – Константине, которого очень сильно любила. Новиков знал его только по службе, в подробности личной жизни никогда не вдавался. Поэтому многое услышал впервые.
Она училась с Костей в одном классе. Они долго сидели за одной партой, но учителя все-таки разлучили их, потому что они начали драться и искренне друг друга ненавидеть. Правда, в десятом классе все же выяснилось, что Костя просто влюбился в Ирину, оттого и распускал руки.
После школы он успешно поступил в Рязанское десантное, а она провалила экзамены в медицинский. Потому что у нее внезапно случились любовь и замужество. В ответ парень, уже окончив училище и уехав на Кавказ, перестал отвечать на ее письма. В канун Восьмого марта он прорвался в эфир известной радиостанции, поздравил маму, сестру и двух знакомых телок из консерватории, но забыл при этом упомянуть Ирину.
Она, в свою очередь, тоже перестала с ним общаться. Мол, ну и черт с тобой! Пусть тебе пишут виолончелистки из консерватории!
Возможно, эти барышни ему и слали всякие нежности. Она этого не знала. Зато не сомневалась в том, что ее мужу бабы пишут точно. В формате СМС-сообщений. В общем, Ирина в конце концов его выгнала.
Потом все-таки нарисовался Костя.
Он неожиданно позвонил ей с вокзала и сказал:
– Здравствуй! Я приехал в отпуск. Не хочешь ли ты со мной выпить?
Они пили до поздней ночи. Потом она расцарапала ему рожу за поздравления телочкам из консерватории. За то, что не писал. За то, что от нее ушел муж, пока Костик прыгал по горам Кавказа и звонил на радио.
Все закончилось его переездом к Ирине. Отпуск они провели вместе, а потом рванули на Кавказ. Там оформили брак, и Ирина устроилась медсестрой в госпиталь. А когда на Кавказе поутихло, Константина перевели в спецназ ФСБ. Так они с Ириной и очутились в гарнизоне подмосковной базы.
Это тяжелый труд и большое искусство – быть такой женщиной, как Ирина. Поэтому Павел не удивлялся своему желанию как можно чаще находиться рядом с ней.
Иной раз он подумывал, что всяческие доброжелатели, прознав об этом, тут же оглушат его язвительным шипением. Мол, а как же твои холостяцкие убеждения, незыблемый принцип независимости? А куда же подевался твой здоровый цинизм, презрение к той любови-моркови, которую придумали великие русские писатели, чтобы бабам денег не платить? Где же продвинутая теория о том, что быть клиентом элитного борделя в сто раз выгоднее и приятнее, чем содержать законную жену?
На самом деле все объяснялось просто.
Во-первых, между Павлом и Ириной всегда сохранялась почтительная дистанция. Потому симпатии и прочие сантименты имели место быть на расстоянии в несколько широких шагов.
Ирина тоже относилась к нему по-особенному. Она всегда с радостью соглашалась на встречу, когда он возвращался из командировки живым и невредимым, была добра и приветлива, искренне грустила, провожая его на очередную операцию.
Прощаясь перед отъездом в крайнюю командировку, они обнялись, и женщина нежно поцеловала его. Сначала в щеку, а потом и в губы. Он поспешил обрадоваться этому событию, ибо их сближение шло настолько медленно, что сей процесс грозил затянуться на пару столетий. Но радость сменилась грустью. Они снова прощались, оставаясь лишь хорошими друзьями. Потому что у Ирины была и вторая причина. Куда более весомая, чем первая.
Однажды они отмечали в большой компании Новый год, и Павел случайно услышал обрывки разговора Ирины с подругой. Тогда он еще курил и встал у открытой балконной двери подымить сигаретой. А женщины колдовали по соседству на кухне, готовили винегреты да салаты.
Подруга Ирины нарезала что-то из овощей и полюбопытствовала:
– Замуж-то не надумала?
– За кого? – опешила Ирина.
– Как за кого?! Неужто достойных мужиков нет? Вон погляди-ка на Павла. Умница, красавец. Спокойный и как скала надежный. Чем он тебе не пара?
За подобную рекламу Новиков готов был объявить этой подружке благодарность с занесением в личное дело.
А Ирина вздохнула и сказала:
– Павел замечательный человек, но…
– Что ж в нем не так? Или у тебя уже кто-то есть на примете?
– Нет у меня никого. Не в этом дело.
– Так в чем же?
Ирина чуть помолчала и с грустью проговорила:
– Когда погиб Костя, я поклялась, что никогда более не свяжу свою жизнь с человеком их профессии. Пойми меня правильно. Это не капризы. Одного потеряла – еле оклемалась. А ты мне Павла сватаешь. Он в гарнизоне реже бывает, чем в горячих точках. Не дай Господь что-то с ним случится.
«Надо бы пригласить ее в хороший ресторан, – подумал Новиков, рассматривая крохотное селение, проплывающее снизу. – Угостить отменным ужином и дорогим шампанским. Посидеть, поговорить по душам».
– Да, скорее всего, так и будет, – прошептал он, отворачиваясь от иллюминатора.
Вертушки подлетали к базе и выполняли последний разворот перед заходом на посадку.
