Чупанов ответил, не задумываясь:
– Паузу выдержать. Хотя бы с неделю. Ведь Ирина прекрасно поняла твой порыв, но в той обстановке, что сложилась сейчас вокруг нее, не может уйти к тебе. А может, какие-то другие причины существуют. Но она полюбила тебя, а значит, все обязательно разрешится.
Капитан взглянул на старшего лейтенанта:
– Да?
– Уверен!
– Это хорошо, что ты уверен. Еще бы мне твоей уверенности! Но ладно, не буду мешать вам, пойду!
На пороге появилась Галина:
– И куда собрался наш доблестный и заслуженный спецназовец?
Запрелов невесело усмехнулся:
– В свою берлогу. Ждать, когда наступят лучшие времена.
– Ждать, как я поняла, это значит пить? Продолжать пьянку?
– Нет, Галь. Отходить буду! Хватит, надоело, да и организм уже не принимает.
– Вот это правильно! Но сейчас давай поужинай с нами. Да и вообще, посиди вечером среди друзей.
– Не то настроение, Галь. Да и аппетита нет. Спасибо вам за все, но я пойду.
Чупанов вышел проводить командира.
Илья спросил:
– Ну, как там рота?
– Нормально. После того случая тишина.
– Как Шевченко?
– Скоро в строй станет. Ты сам-то в часть когда придешь?
– В понедельник зарплату получить надо, да прощупать, что дальше собирается предпринять против меня Палагушин.
– Как ты прощупаешь?
– Да уж как-нибудь. Ладно, Артем. Спокойной вам ночи.
Запрелов пошел к себе. Ночь капитану предстояла тяжелая. Продолжительная пьянка так просто не отпустит. Придется помучиться. Но ничего. Стерпим! Да и недолго отходняк продолжаться будет, завтра уже полегчает. А послезавтра так вообще все в норму начнет приходить. Другой вопрос, надолго ли хватит трезвой жизни? Это во многом зависит от Ирины. Решит быть с ним – и водка не нужна, а нет… Тогда, черт его знает, как все пойдет дальше.
В понедельник утром Запрелов явился в штаб. Как раз подошли офицеры управления, и среди них начальник финансовой службы. Илья получил денежное довольствие в сумме месячной зарплаты. Вышел из финансовой части и тут же столкнулся с Русановым. Парторг явно обрадовался:
– Запрелов? Ну, слава богу, искать вас сегодня не придется!
– А в чем дело?
– А дело в том, что вам завтра вместе со мной и командиром батальона следует убыть в штаб дивизии!
– Это еще зачем?
Парторг предложил:
– Пройдемте к комбату! Он все и объяснит!
– Палагушин на месте?
– Да, передо мной прошел в кабинет! Кстати, он приказал мне сегодня во что бы то ни стало найти вас и предупредить о командировке.
Запрелов подумал: поездка в штаб дивизии организована неспроста. И комбат тащит туда капитана не для беседы с комдивом. Тот обычно вызывал офицеров напрямую и без парторга. Что же задумал Палагушин? Пока неясно. Вот она, возможность прощупать намерения комбата. Послушаем, чем он обоснует посещение вышестоящего штаба.
Первым к комбату зашел Русанов:
– Разрешите, товарищ подполковник?
– Ты мне Запрелова нашел?
– Так точно. Вот он, со мной!
Увидев капитана, Палагушин разрешил:
– Ну, входите, коли так!
И обратился к Илье:
– Неплохо выглядишь после продолжительной пьянки. Совсем оклемался или передышку решил сделать?
– А это как получится!
– Ну-ну! В общем, капитан, завтра, 28 числа, быть тебе на заседании партийной комиссии при политотделе дивизии. Лично представлю тебя!
Запрелов проговорил:
– А что мне там делать? Партсобрание части, насколько мне известно, вынесло мне выговор без занесения в учетную карточку. Такие дела в вышестоящих партийных органах не рассматриваются. В чем же дело?
Подполковник приподнялся со стула:
– А как раз в том, что ты, коммунист Запрелов, игнорируешь собрания первичной организации, считаешь возможным не присутствовать на них, причем когда рассматривается твое персональное дело, чем выказываешь неуважение не только коллективу, но и партии в целом. Вот члены комиссии и послушают твои объяснения. А заодно и объяснения в том, как ты пытался развалить роту. У комиссии к тебе найдется немало вопросов!
Илья кивнул:
– Конечно, с вашей-то подачи! Но и у меня найдутся ответы на них. С удовольствием выскажу членам партийной комиссии свое мнение о том, что на самом деле, а не по докладам, вашим или вашего подхалима-парторга, происходит в батальоне. Там, в дивизии, не все такие, как вы, подполковник, там и порядочные люди есть. Они меня поймут. А потом я буду требовать встречи с командиром дивизии. И тоже найду, что сказать ему! И он тоже поймет меня, так как, в отличие от некоторых, должность свою заслужил кровью, дважды отпахав в Афганистане!
Палагушин побагровел, но затем вдруг улыбнулся:
– Ну-ну, Запрелов! Попробуй прыгнуть выше жопы, я посмотрю, как у тебя это получится! А сейчас иди и завтра в 7.00 быть возле штаба. Форма одежды повседневная, облегченная! Свободен!
Илья вышел из кабинета. Парторг остался. Он, закрыв за Запреловым дверь, с тревогой взглянул на командира:
– Алексей Николаевич! А если этот фронтовик долбаный действительно начнет пороть правду! И на комиссии и, что еще хуже, генералу Баландину? А ведь Баландин из «афганцев» и к тем, кто служил «за речкой», относится особо. Тем более у нашего ротного вся грудь в орденах! Не сделаем себе хуже?
Комбат прошелся по кабинету! Встал напротив секретаря партбюро:
– Ссышь, Витек!
– Так… как-то неуютно! Возьмет Баландин да поверит Запрелову и зашлет в батальон комиссию. Те быстро разберутся, что и как было!
– Заткнись! И успокойся! Стал бы я затевать эту парткомиссию, если бы не знал, что Баландин с сегодняшнего дня в отпуске? И вечерним рейсом с семьей убывает в Москву?
Парторг облегченно вздохнул:
– Это другое дело!
Подполковник продолжил:
– К тому же из всего состава парткомиссии на заседании будет присутствовать всего две трети, как раз чтобы кворум набрался. А не будет на ней именно тех, кого Запрелов назвал «порядочными». Вишь ты, мы с тобой, значит, дерьмо в его понимании, а они порядочные. Так вот этих порядочных не будет. По разным причинам. Об этом секретарь парткомиссии позаботится. Валя Надеждин кое-чем обязан мне, он свое отработает. Нач. ПО и исполняющий обязанности комдива полковник Шустов завтра убывают в учебный центр на командно-штабные учения. Так что жалиться или говорить правду нашему Запрелову будет некому.
Русанов улыбнулся:
– Вы, как всегда, товарищ подполковник, просчитали все до мелочей. Вам бы не разведбатом командовать, а где-нибудь Управление разведки возглавлять!
– А я и буду начальником Управления. И погоны генеральские носить буду! Иначе зачем служить? Главное – карьера, получить должность высокую, остальное приложится.
– Вы уж тогда и про меня не забудьте, Алексей Николаевич!
Подполковник строго взглянул на парторга:
– Мог бы и не говорить этого! Палагушин верных ему людей не бросает! Так что, Витя, все зависит только от тебя! Скоро замполитом станешь, на майора бумаги тут же отправлю! Дальше видно будет. Главное, старайся!
– Я все понял, товарищ подполковник! Разрешите идти?
– Иди! Да смотри, Запрелова не упусти. Хоть возле двери его ночуй, но чтобы в 7.00 он как штык был тут, возле штаба!
– Есть! Все сделаю как надо!
Ночью Илья спал плохо. То ему снился Афганистан, последний бой в ущелье Паршен, то атака духов у перевала Саланг, где батальону не раз приходилось прикрывать перемещения транспортных колонн, то драка в каптерке. И во всех этих снах присутствовала Ирина, худенькая, неуклюжая, но необычайно красивая, несмотря на грустные, заплаканные глаза. Проснулся Запрелов в полшестого. На душе было плохо, тревожно. А еще предстояло провести непростой день в Ашхабаде, до которого следовало трястись в командирском «УАЗе» вместе с комбатом и проституткой парторгом. Лежа в кровати, Илья закурил. Табак вновь вызвал тошноту. Последствия пьянки хоть и ослабели, но до конца не отпустили. Может, оттого и сны эти, и состояние тяжелое?
Интересно, чего добивается с парткомиссией Палагушин? Ну, заслушают Запрелова, прочитают мораль. И все? Утверждать ей нечего! Решения, которое подлежало бы утверждению, просто не существовало. Тогда к чему весь этот фарс? Засветить капитана перед командованием дивизии? Да что гадать? Комбат сам вызвался представить партийному органу Запрелова, значит, что-то сказать ему имеет. Послушаем. Но как не хочется сегодня ехать на эту комиссию. Еще бы дня два, чтобы окончательно восстановиться. А потом хоть в Ашхабад, хоть в Афган, хоть на Марс. Без разницы. Может, выпить граммов сто? Для успокоения? Нет, не стоит. Надо потерпеть. Если и к началу комиссии не полегчает, то тогда можно будет немного принять на грудь чего-нибудь легонького.
В шесть часов Запрелов поднялся. Прошел в ванную комнату. Новенькая форма в виде брюк и рубашки, аккуратно отглаженных, висела на спинке стула. Капитан оделся, вышел. На углу дома увидел курсанта своей роты, задремавшего на бетонных блоках. Подумал, а этот что тут делает? Разбудил солдата, спросив:
