Евгений Сухов - Казначей общака

Со времени побега это было четвертое общение с Аркашей Печорским, и после каждой такой встречи у него оставалось очень неприятное ощущение. Разговор напоминал продолжение карточной игры с обязательным присутствием адреналина в крови, без которого Паша Фомичев уже не представлял себе собственное существование. Скорее всего Зуб разгадал его и подыгрывал ему в этой партии, по-серьезному нагоняя жути огромными ставками.

Сложно было предположить, кому принадлежали квартиры, где они встречались, но вел себя Печорский в них очень даже по-хозяйски. Не исключено, что Зуб имел обширную сеть информаторов и многочисленную пехоту, которая располагалась именно в таких квартирах. Но, помнится, прежде им никто не мешал и не скребся под дверью серой мышью, а в этот раз он отчетливо слышал чужое присутствие. А что, если всесильный Зуб всего лишь марионетка в чьих-то более могущественных руках? А некто сильный, приоткрыв дверь, с холодным любопытством взирает на чужого раба.

От этого предположения Костыля бросило в жар. Он уже успел отойти от дома на изрядное расстояние, но, подумав, решил вернуться, – почему бы не посмотреть, с кем там гужуется Аркаша Печорский. Ага, окна выходят в другую сторону, к дому можно подходить безбоязненно. А вот в подъезде надо быть поосторожнее, чтобы не столкнуться нос к носу с неизвестным гостем. Стараясь не шуметь, Костыль поднялся на этаж выше и, набравшись терпения, стал ждать. Минут через двадцать в двери квартиры щелкнул замок, и на лестнице послышался глуховатый кашель. Раздалось негромкое и сдержанное напутствие Аркаши, и неизвестный стал уверенно спускаться по лестнице. Дверь долго не закрывалась, видно, Аркаша Печорский хотел убедиться, все ли в порядке, и, когда оснований для беспокойства уже не оставалось, звонко щелкнул замком.

Костыль внутренне похвалил себя за благоразумие – хватило ума не пуститься вслед за гостем, и из окна подъезда стал наблюдать за двором.

Так оно и есть – гость Аркаши Печорского был не один: как только он вышел из подъезда, к нему подкатил изумрудный «Ланд-Крузер». Из салона расторопно выскочил гибкий парень и, открыв заднюю дверь, стал ожидать приближения хозяина.

Тот, чуть замешкавшись, вновь кашлянул в кулак, и Паша Фомичев получил возможность рассмотреть его повнимательнее. На вид мужчине было под семьдесят. На висках серебрилась густая седина. С породой все в порядке: голову держит высоко, а спину не гнет. Такая колоритная фактура могла бы запросто украсить представительский лимузин, с такими данными не стыдно сидеть где-нибудь в президиуме или стоять на правительственной трибуне и величаво помахивать проходящей толпе ручкой. А он оказался в районе, далеком от обычного посещения чиновников, в замшелой квартире, где хозяином был матерый уркаган, цедивший крутую феню через крепко стиснутые зубы.

Что-то здесь было не так.

Дверца с шумом захлопнулась, и джип, оттесняя на самую обочину двух прогуливающихся старушек, уверенно пересек двор и скрылся за углом дома.

Похоже, что Барин не признавал женщин старше двадцати пяти лет. Резаный, представляясь его приятелем, наведывался уже по пятому адресу, и всюду его встречали молоденькие существа с широко открытыми глазами. Самое удивительное, что все они искренне были привязаны к Барину и лишь при одном упоминании его имени сладко улыбались. Барин был мужичком неказистым, манерой держаться и говорить напоминал помещика средней руки какой-нибудь саратовской глубинки. За что и получил свое погоняло. И Резаному не терпелось свидеться с ним, чтобы узнать, чем же таким особенным серенький старикан берет молодых, знающих себе цену женщин.

Резаному в этом плане не везло. С порядочными женщинами у него, как правило, ничего не получалось, зато порочные липли на него с радостью мух на отхожее место. То были бабы заматерелые, знающие мужикам цену, с солидным жизненным багажом, где, кроме вольных лет, случались и судимости. А всегда хотелось молодости, невинности. Но девчонки шарахались от него, как от чумового, как будто бы вместо нежностей он предлагал им прогулку по ночному кладбищу.

Что же это получается, кроме денег, старые кобели еще и свежатинкой пользуются, а ему одно старое и истертое мясо достается? Эта была еще одна причина, позволяющая Резаному всерьез ненавидеть Барина.

Бедные дуры считали, что он у них единственный, а только в Юго-Западном районе Резаный насчитал двух Валюш и одну Ксюшу. В этот раз на очереди была Ксения. Резаный изучил ее по фотографии. Простое девичье лицо с крупными веснушками, что совсем не портило ее, а даже, наоборот, придавало какой-то шарм. Аккуратное личико и толстая коса заставляли думать о душистом сеновале, где неизменно случается грех между рано взрослеющей молодежью. С такой телкой можно было бы помять травушку-муравушку где-нибудь на лесной поляне.

Ни у одной из них Барин не задерживался больше недели, как будто бы чувствовал, что Аркаша Печорский снарядил за ним целую бригаду. В последний раз Резаный разминулся с Барином всего лишь на несколько минут, на кухонном столе остывал недопитый кофе.

В этот раз ему должно повезти. У Ксении Барин жил уже четыре дня. Возможно, о его сердечной привязанности так бы никогда и не узнали, если бы однажды он не надумал проводить свою зазнобу до автобусной остановки. Именно здесь его заприметил кто-то из окружения Печорского, а тот, в свою очередь, немедленно передал адрес Костылю.

И вот теперь Резаному и Костылю осталось только набраться терпения. Выбрав скамейку в глубине двора, они принялись ждать. Артур, опершись локтями о спинку, философски созерцал прохожих. От нечего делать его даже заинтересовал крупный рыжий котяра, который совсем по-звериному подкрадывался к черно-белой кошечке. Судя по его повадкам и сосредоточенному виду, у самца были не самые лучшие намерения. Кошка, прикрыв глаза, грелась на солнышке и совсем не подозревала о похабных мыслишках собрата. Не удержавшись, Резаный швырнул камешек в предполагаемого насильника и уберег таким образом честь щеголеватой кошечки.

Барина с Ксюшей Костыль увидел в тот самый момент, когда рыжий котяра, высоко задрав хвост, бросился к спасительному подъезду. На мгновение кот даже замедлил бег и посмотрел в сторону приближающейся парочки, как бы раздумывая, что стоит ожидать от них. И, уже более не искушая судьбу, юркнул в приоткрытую дверь. Барин следовал немного позади девушки, не забывая посматривать по сторонам. Выходило очень непринужденно и могло насторожить только профессионального наблюдателя, но таковых поблизости не оказалось, не считая двух древних старушек, неторопливо делящихся между собой нехитрыми дворовыми новостями.

Артур знал, что, выбрав место в глубине двора, они становятся практически невидимыми. Зато сам Барин был виден как на ладони и находился в его полнейшей власти. Его можно было не только рассматривать, как блоху под микроскопом, без особого риска для себя, но и, прицелившись, пустить под левую лопатку несколько граммов свинца. Но вот этого делать пока не следовало. Дождавшись, когда парочка войдет в дом, Костыль с Резаным почти одновременно поднялись с лавки и быстрыми шагами направились следом.

Квартира, в которой залег Барин, находилась на втором этаже. Костыль услышал, как отомкнулась сначала одна дверь, металлическая, потом вторая, уже деревянная. В три прыжка поднявшись на второй этаж, он ударом ноги распахнул дверь пошире и, направив ствол в ошарашенные глаза Барина, произнес, обращаясь к женщине:

– Ну что встала, дура! Проходи, пока я твоему хахалю мозги не вышиб.

Крик, застрявший у нее где-то в горле, вырвался наружу жалким хрипом.

– Хорошо… хорошо.

Костыль толкнул внутрь замешкавшегося Барина (следом, по-хозяйски, с плотоядной улыбкой на губах, прошел Резаный) и, захлопнув за собой дверь, сдержанно спросил:

– Узнаешь?

– Припоминаю. Кажется, чалились вместе. Только не помню где.

– Неважно… А теперь давай поговорим о деле. И знаешь, что меня интересует?

– Что же?

– На каких счетах находится общак и как лучше до него добраться.

Барин хмыкнул:

– Ах вот оно что. Уж лучше сразу режь меня на мелкие куски.

Костыль перевел взгляд на Резаного, который откровенно разглядывал ножки Ксении.

– Послушай, Резаный, кажется, я захлопнул только одну дверь. Закрой вторую, похоже, у нас будет долгий разговор. – И, вновь посмотрев на Барина, добавил: – Видно, придется с этого и начинать.

Барин не отличался замкнутостью и своими личными делами щедро делился со всеми приятелями. Немного пообщавшись с ворами, Святой составил едва ли не полный перечень всех его ближайших подруг, где Барин мог бы отсидеться. Глупо было бы полагать, что Барин надумает затеряться где-то на необозримых просторах России. Если вдуматься, она не столь и широка для такого вора, как Барин, потому что каждая территория контролируема, и всякий пришлый вор невольно проявляется как снимок в проявителе. Не рискнет он переправляться и за бугор, потому что без посредничества авторитетов здесь тоже не обойтись, а следовательно, Барин непременно выдаст себя. Где можно было затеряться надолго, так это только в большом городе, таком, как Москва. Тем более что Барин любил столицу, с ней у него были связаны немалые душевные переживания. Поначалу список московских поклонниц казначея был очень большим – около шестидесяти женщин. Но скоро выяснилось, что к половине из них он не захаживал уже почти год, а значит, они сразу попадали в разряд бесперспективных.