Увидев его, полицейский переменился в лице. Рамхзану даже показалось, что он побледнел.
– Ты где ходишь?! – строго спросил он, поднимаясь.
– К землякам ходил. – Пряча оружие за пояс, Хадаев обошел ограждение и поднялся по ступенькам.
– Знакомься, – полицейский показал рукой на незнакомца, – это мой начальник Девис Зурабович.
Рамхзан более внимательно посмотрел на широколобого грузина в кожаной куртке поверх камуфляжа, пытаясь угадать, сколько он затребует за право здесь жить. Но Девис не собирался заводить разговор на эту тему. Дождавшись, когда хозяйка уйдет, он опустил голову и стал колупать ногтем доску на крышке стола.
– Мы, конечно, понимаем, положение чеченцев и всячески стараемся помогать вам в борьбе с русскими, но с каждым днем делать это сложнее.
Девис цокнул языком и перевел взгляд на своего помощника, давая понять, чтобы тот продолжил.
– В общем, весть, что в этом селе готовят шахидок, быстро разнеслась по округе, – пояснил полицейский. – Одно дело – когда у нас просто живут боевики. Совсем другое – смертницы.
– Кого вы боитесь? – удивился Рамхзан.
– Россия пугает не только санкциями. С каждым днем растет угроза, что она начнет бомбить наши приграничные села.
– Если хотите, я заплачу больше, – предложил Рамхзан.
– Нет, – снова заговорил Девис. – Мы даже вернем тебе то, что взяли, только уезжайте быстрее.
– Я дам ответ завтра, – немного подумав, кивнул Рамхзан.
Когда полицейские уехали, он уселся на их место и задумался. Все это время с девушками проводил время Гафур. Духовный наставник подолгу беседовал с ними, постепенно утверждая их в мысли, что умереть они, конечно, должны, только их смерть станет искуплением грехов в том случае, если это произойдет в нужном месте и в нужный час. После Гафура приходил Майбек. Он научил смертниц надевать пояс шахида и осуществлять подрыв. Объяснял, как выбрать место, чтобы было больше убитых. Ведь от их количества будет зависеть жизнь девушек на том свете.
В сущности, Рамхзан не понимал, зачем ему здесь еще находиться. Нужно ехать туда, где планируется акция, и на месте заниматься организацией теракта. Там же учить смертниц тонкостям. Ни Гафур, ни Майбек ничего не могли толком объяснить по поводу дальнейших действий. Все ждали вестей от Аюпа. Фотографии на паспорта были сделаны прямо в доме. Для этих целей Майбек привозил сюда фотографа. Он же переправил их в Тбилиси. Сегодня заверил, что паспорта уже готовы.
Можно, конечно, не обращать внимания на грузинских силовиков. Они ничего не будут предпринимать против Рамхзана и его женщин. Об этом его уже предупредил все тот же Майбек. Даже если бы чеченцы не платили им денег, на их пребывании в Грузии это никак не отразилось. К деньгам грузин они приучили сами. Это потом те стали назначать цены. Стоит только прекратить давать, и все. Грузии не нужна головная боль на севере, а чеченцы такой народ, что могут устроить ее в считаные часы. Однако сам факт приезда силовиков был неприятен.
Утро началось с того, что во дворе Рамхзан наткнулся на Хеду. Держась за ствол груши, она выглядела нехорошо.
«Неужели заболела!» – ужаснулся он, подходя ближе.
Заметив его, она заволновалась. Утерла губы платком и отвела взгляд в сторону.
– Что с тобой? – Рамхзан заглянул ей в глаза.
– Ничего. Просто…
– Беременная она, – раздался от крыльца голос хозяйки.
– Как беременная? – Он поперхнулся собственной слюной.
Час от часу не легче! Его охватила злость. Чертов Белан! Это он развлекался с ней! Теперь Рамхзану придется расхлебывать. Что, если и остальные так же залетели, а впереди долгая дорога? Да и одобрит ли Шодди ее смерть во имя Аллаха в таком положении?
Сжав кулаки, Рамхзан едва удержался, чтобы ни ударить девушку:
– Не вздумай рассказать Гафуру! – пригрозил он то ли старухе, то ли Хеде и направился прочь.
* * *
Ухватившись за ствол протянутого боевиком автомата и стараясь не смотреть вниз, Костя со стоном, напрягаясь из последних сил, перебросил тело через край выступа и быстро, словно опасаясь, что идущий следом чеченец сдернет его обратно, отполз на четвереньках от кромки обрыва. Только после этого огляделся. Серый, однотонный цвет скал и неба, сильный порывистый ветер, злые, раскрасневшиеся от напряжения лица боевиков. Он медленно встал. Холодный колючий воздух обжигал легкие. Костя жадно хватал его ртом.
Канташ уже поднимался вдоль отвесной скалы по неширокому уступу. Едва передвигая ногами, Костя двинул следом, не переставая удивляться выносливости боевиков. В отличие от него они тащили на себе оружие и рюкзаки.
Два дня назад пришел проводник. Невысокий и еще достаточно молодой мужчина сказал, что Костю уже заждались в Грузии, и уточнил, был ли он когда-нибудь в Новороссийске.
Сутки отдохнув, вчера он повел их через границу, так толком больше ничего и не объяснив. За день они прошли около десяти километров, добравшись до самого опасного перевала. Ночь провели в небольшой расщелине. Холод и пронизывающий ветер не дали как следует отдохнуть. Сейчас голова кружилась, а затылок ломило. Проводник заверил, что к вечеру они уже будут в Грузии и начнется спуск, но подъему, казалось, не будет конца.
Уже начинало смеркаться, когда вышли на относительно пригодную для ходьбы тропу. Идти стало легче. Косте не верилось, что этот кошмар остался позади.
– Это опасный маршрут, – глядя вдаль, устало вздохнул Канташ. – Зато нет постов.
– Нам еще долго? – проследив за его взглядом, настороженно спросил Костя.
– Сейчас спустимся в этот распадок. – Чеченец указал рукой вниз. – Еще несколько километров, и по нему начинается дорога. Там нас уже будут ждать.
Не веря своим ушам, Костя зашагал дальше.
Селение, к которому они подошли в сумерках, уже было грузинским. Но только фактически. С десяток домов с узкими окнами, глядевшими в сторону долины на пологом спуске, пустовали. Лишь в одном из них жили люди. Рядом с ним стоял видавший виды «уазик».
Престарелая семейная пара и их сын Салават, сорокалетний, невысокого роста чеченец, встретили гостей сдержанно. Было заметно, что жившие здесь люди давно привыкли к подобным визитам. Покинутое грузинами много лет назад селение стало своего рода перевалочной базой боевиков, где они приводили себя в порядок, ели, отдыхали, а потом отправлялись на «уазике» дальше. Что-то вроде горного отеля с такси.
Уже спустя полчаса в огромном казане посреди двора варилась баранина.
Узнав, что пришедший с боевиками русский служил водителем, Салават отвел его к машине:
– Плохо заводится и не едет, – объяснил он, испытующе глядя на Черепанова.
– Надо фильтр посмотреть и зажигание, – вздохнул Костя, открывая капот.
Спустя полчаса все было готово. Чеченец завел двигатель и проехал вдоль аула. Работой он остался доволен, хотя виду не подал.
В дом возвращаться не хотелось. Пока Костя возился с машиной, боевики поужинали. Он не ел вместе со всеми. Везде его кормили отдельно, хотя и не обделяли.
Когда уже совсем стемнело, со двора вышла хозяйка. В руках она несла железную тарелку мяса с бульоном, посыпанным нарубленным луком, и лепешку. Близоруко щурясь, отыскала его взглядом и, что-то сказав на чеченском, поставила ее на капот. Кивком поблагодарив женщину, он принялся за еду.
Неожиданно появился Канташ:
– Как тебе у нас?
– В смысле? – не понял Костя, спешно сглотнув кусок и от этого едва не подавившись. – У боевиков или в горах?
– И в том, и в другом.
– Тяжело, – откровенно признался он.
– Считай, что тебе повезло, – после паузы заговорил чеченец. – Еще в Хиди Хуторе, когда ты сидел в подвале, сам Шодди распорядился после проверки доставить тебя в Грузию. Я отвечал за это головой. Отсюда ты вернешься в Россию.
– В каком качестве?
– Мы уже говорили с тобой на эту тему. Ты поедешь в Новороссийск. Там надо снять квартиры для наших сестер, подготовить тайники. Много работы. Тебя будут сначала учить.
– Далеко еще идти?
Канташ некоторое время молчал, словно размышляя, стоит ли раньше времени доверять пленнику информацию, затем почесал шею и вздохнул:
– Завтра нас отвезут в Омало. Это село, где тебя ждут. Дальше не знаю.
– А ты потом куда? – Костя протер тарелку остатком лаваша и отправил его в рот.
– Обратно, – хмыкнул Канташ.
Костя удивился:
– Так вы из-за меня тащились в такую даль?
– Не совсем, но это так. Здесь мы должны забрать ракеты и вернуться с ними обратно.
– Ты не боишься все это мне рассказывать?
– Теперь нет, – хмыкнул Канташ. – Если в Чечне тебя еще могли у нас отбить или ты сам бы сбежал, то из Грузии еще никто не возвращался. Здесь тебе некуда идти. Сам преодолеть перевал не сможешь. Выйдешь на грузинских военных или пограничников – умрешь.
– Почему? – Косте сделалось нехорошо.
