– Расскажу, если признаешься, что с машиной ты был не прав.
Признаваться не хотелось, но выбора не оставалось.
– Хорошо, я был не прав, – сдался Вершинин. – Ну давай рассказывай, не тяни.
– Короче, помнишь того перца на фотографии по фамилии Сорс? Так вот, мои люди выяснили...
– Люди? Что за люди?
– Это к делу не имеет никакого отношения. Или ты слушаешь, не перебивая, или я умолкаю.
– Я слушаю.
– Ну, вот, выясняется, что этот господин Сорс – чрезвычайно примечательная личность. Благотворительная ассоциация имени Сорса впервые всплывает в середине восьмидесятых где-то в бескрайних просторах Афганистана. Палатки, теплая одежда, провиант, медикаменты и прочее для беженцев, в общем, благотворительность по полной программе. Почему именно в это время и в этом месте, и, главное, чем Сорс занимался до того, концов не найти. Далее, в ближайшие десять лет он исколесил весь Восток – Ближний, Средний и Дальний. И снова палатки, медикаменты и все в том же духе.
– Ну и что тебя смущает? Глубоко положительный персонаж, да? Не веришь в благотворительность? – Вершинину явно надоело слушать всю эту политинформацию.
– Понимаешь, просматривал всю эту благотворительную историю, и меня не покидало чувство, что все это как будто выставлено напоказ, а за всем этим скрыто нечто иное. Другими словами, благотворительный фонд Сорса – это только ширма. Но вот для чего? Нет, тут не банальный «отмыв» через благотворительность. Не понятно.
– Ну допустим, там не банальный отмыв, а отмыв, но не банальный. На кой хрен он нам сдался? Сидит он на этом Востоке, и пусть сидит. Он там, мы – тут. Нам бы со своими делами разобраться. И при чем здесь Шувалов и Николаенко? Не пойму тебя. Извини, но, по-моему, – мудришь.
– Нет, ты послушай. Вся штука в том, что господин Сорс бывал в России. И, я подозреваю, не один раз. Но о его пребывании ты не найдешь никакой информации. Нигде.
– Почему? – искренне удивился Вершинин.
– Потому что она УНИЧТОЖЕНА. Кто-то очень хотел, чтобы господин Сорс оставался в тени. Но были два человека, которые не только знали о Сорсе, но и встречались с ним. И очень тесно.
– Николаенко и Шувалов, – угадал Вершинин.
– Именно, – подтвердил Суворовцев. – Я копался в архиве и нашел протокол о задержании некоего господина. Задержание проводили Шувалов и Николаенко. Нет, этот господин был не Сорс, иначе документ наверняка бы уничтожили. Но под протоколом стояла подпись одного из свидетелей, и это была подпись Сорса. Вот поэтому мы к Николаенко и едем. Хотя, сдается мне, на этой развалюхе не доедем никогда. – Он нажал на педаль газа, и машина, отчаянно охнув, прибавила скорости, насколько хватало ее дряхлых лошадиных сил.
* * *
Теперь могу утверждать, что кое в чем разобрался. Вершинин – это был ложный след. Задача ложного следа – сбить с пути истинного. Кого? Может быть, меня. Немного лестно, но сути дела не меняет. Хоть я и люблю одиночество, но я его предпочитаю лишь как состояние временное. Как состояние покоя, в которое нужно возвращаться, чтобы потом продолжить движение. Иногда хорошо помолчать, чтобы потом было что сказать. Обязательно надо, время от времени, оставаться в одиночестве и – молчать. Но потом, когда возвращаешься, ты не должен чувствовать себя в одиночестве. Потому что ты должен действовать. А действия во имя одиночества – это что такое? Это эгоизм. Надо действовать в интересах и от имени не себя, а НАС. Тех, кто занят с тобой одним делом – борьбой с наркотиками, на улицах, в венах и головах.
Поэтому я понимаю, что Вершинин – ложный след. Тот, кто его придумал, надеялся, что я по ложному следу пойду. И я даже начал идти, но вовремя остановился. Так что это у вас, господа авторы ложного следа, не получится. Уже не получилось. Я понимаю, в чем состоял расчет – столкнуть и поссорить нас с Вершининым и заставить меня поверить в то, что этот неуправляемый и, прямо скажем, не всегда адекватный оперативник, да еще с женой-наркоманкой, и есть канал утечки информации. Но расчет не оправдался.
Канал утечки – кто-то другой. Это точно.
Все как-то связано в одну схему. И Седой, и загадочный Сорс, и Адвокат. Вершинин случайно стал элементом этой цепи, но свободному протеканию тока в ней он мешал, точнее, мешали материалы, которые попали к нему и до которых теперь я добрался. И теперь знаю, кто нам нужен, чтобы узнать еще больше.
А она ничего не ответила. Кто она? Да, задавать вопросы другому намного проще, чем самому отвечать на них. Хотя, надо заметить, для мудрых людей часто вопросы важнее ответов.
* * *
Уже больше часа он петлял по городу. Машина Суворовцева – черный джип «Шевроле» с сотрудниками – от него не отставала.
Джип не шел ни в какое сравнение с их задрипанными милицейскими «Жигулями». По заданию им, вернее, Суворовцеву достался зеленый «Понтиак», который теперь уходил из центра города к окраинам.
– Интересно, вычислил он нас или у него просто изменились планы? – сказал сотрудник, что сидел за рулем.
– Уже неважно, – ответил штурман. – Осталось немного. Сейчас он движется из города, там попросторней. Вот и проверим нашу машину.
«Понтиак» неожиданно сбросил скорость и свернул на смежную улицу. «Шевроле» последовал за ним.
– Эй, эй! Куда он? Это не входило в наши планы, – обескураженно воскликнул штурман.
– Никуда не денется, – ответил ему водитель. – Посмотри лучше, что это за улица и куда она выходит.
Штурман развернул карту и начал водить по ней пальцем.
– Так. Так. Это сюда, потом вот здесь вот так, и потом – так.
– Ну?
– Это, короче, никакая не улица, это тупик. Естественно, он никуда не выходит, а заканчивается недостроенным мостом. Но если он повернул вот сюда...
– Никуда он не повернул.
– Что?
– Он теперь едет за нами, – пристально глядя в зеркало заднего вида, сказал водитель.
– Не понял, а как это? – не поверил штурман и оглянулся. Действительно, зеленый «Понтиак» ехал за ними. Теперь, казалось, он преследует их. – Жми! – крикнул штурман.
– Некуда жать. Тупик.
«Шевроле» неохотно остановился около недостроенного моста. Метрах в тридцати от них остановился и «Понтиак». Открылась дверь, из нее вышел пожилой господин и, заложив руки за спину, направился к сотрудникам.
– Чего вы за мной увязались, ребята? – услышали они хрипловатый голос.
– Лучше бы я вел, – сказал штурман. – Теперь нам этой тачки не видать. Ты лоханулся, как всегда. А могли на таком «джипарезе» ездить!
Неожиданно распахнулась дверь. Первое и последнее, что увидели сотрудники в проеме, было черное отверстие ствола крупнокалиберного помпового ружья. Грянул выстрел, и голова водителя брызнула кровью на лобовое стекло. Затем грянул второй выстрел.
Киллер сел в свою машину. «Понтиак» неспешно двинулся с места и, несильно боднув, столкнул «Шевроле» с моста. Потом киллер достал мобильный телефон, набрал номер и возмущенно спросил:
– Философ, что это были за люди? Это ты у меня спрашиваешь, какие люди? Те, которых я только что убил. Нет, это были не они. Я же не могу убивать всех подряд. Заметь, бесплатно.
* * *
Да, вот что значит – радоваться и мнить себя победителем раньше времени. Вот теперь смотри, как на самом деле обстоят дела. На самом деле ты лишь заглянул за шторки, за которыми прячется избегающий света враг. Заглянув, ты увидел его очертания и на короткий миг позволил себе радость победы. И тут же – расплата.
Мы опоздали. Почему...
* * *
Дом сгорел полностью. Не тронутыми огнем остались лишь забор, частично уже поваленный для проезда пожарных машин, и какой-то сараишко, теперь сиротливо стоящий в стороне.
Огонь был погашен, только местами слабо поднимались тоненькие сизоватые дымки. Пожарные уже свернули свои расчеты, и через несколько минут улица опустела. Воздух густо пропитался неприятной сладковатой гарью.
Суворовцев и Вершинин, в сопровождении участкового милиционера, пожилого человека лет шестидесяти, ходили по пепелищу.
– Ты посмотри, все выгорело. Дотла. Ну, хоть бы что-нибудь! – чертыхался Вершинин. В поисках какой-нибудь зацепочки он весь перепачкался в саже.
– Вы были с ним знакомы? – тихо спросил Суворовцев.
– С Николаенко? Ну, разумеется, – охотно вступил в разговор участковый.
– И что он был за человек?
– Человек как человек. Хороший человек. Старая гвардия, так сказать. Э-эх! Вот так живешь, работаешь как проклятый, а потом – вот так вот. Зола и копоть.
– И все-таки, как вы думаете? Что здесь произошло? – Суворовцев пристально посмотрел на участкового.
– Я опросил свидетелей. Те утверждают, что перед началом пожара слышали сильный хлопок. Скорее всего, бытовой газ. А собака его, говорю, почему привязана?
– А что такого в привязанной собаке? – сразу насторожился Суворовцев. – Собак вообще привязывают.
– А почему за забором? Как будто специально, чтоб не пострадала. Может, самоубийство? Вообще-то, странный он был, Николаенко. Скрытный. И одинокий. Тоже ведь из наших. Да. Вот так, – снова грустно вздохнул участковый. – И помянуть некому. Разрешите идти?
