…Тем временем обстрел прекратился, и ротный все же принял решение идти на плато.
Два «Урала» с разведчиками выдвинулись вперед. В первом старшим ехал Гущин, во втором — Никитин, который сидел в кузове со снайперской винтовкой. Рядом со своим командиром в кузове грузовика ехал, конечно же, и Док… За ними следовали две «Тойоты», в первой был командир роты. Замыкал колонну еще один «Урал».
…До горных проходов оставалось не более двух километров, когда Никитин доложил командиру роты:
— Командир! Всем предельное внимание — по нам работает снайпер!..
Остановились…
Командир роты подошел к Никитину, и тут они увидели, как патроны, лежащие в кузове, начали взрываться от высокой температуры. Капитан сорвал с пояса флягу с водой и стал поливать боеприпасы…
«Прямо как в „Белом солнце пустыни“! — подумал тогда Мишка, так же, как и офицеры, используя драгоценную воду из собственной фляги не по прямому назначению. — Только бы все сразу не сдетонировали!..»
После того как «пожар потушили», машины продолжили движение, рассредоточились согласно замыслу. Когда гора, закрывавшая плато от пустыни, была занята подгруппой обеспечения и ее старший доложил, что противника не наблюдает, выдвинулись остальные подгруппы.
Вот тогда-то Гущин и рванул на плато…
Командир роты между тем остановился возле горы, на которой вела бой подгруппа Файдарова и на склонах лежали трупы «духов»… После детального изучения подножия горы и досмотра убитых выяснилось, что душманы оставили четырех погибших, что было крайне странно… У двух были обнаружены водительские права, в карманах у каждого — по полкило наркотиков… Далее был найден автомат, который, видимо, ночью не обнаружили «духи», и две гранаты от ручного гранатомета «РПГ-7», пробитые пулями… Большое количество крови в нескольких местах позволило предположить о еще нескольких убитых или раненых. Результат ночного боя подгруппы Файдарова был ясен как божий день…
А в это время Гущин доложил о том, что автомат сержанта Иваха найден…
Обе группы организованно отошли в пустыню. Уже смеркалось, и командир роты подумал о необходимости сменить район поисково-засадных действий, но на это требовалось согласование с Центром, что сулило ночевку в пустыне. Тогда было принято решение — Гущин выдвинется опять-таки к колодцам Навабчах и Набичах — своим первоначальным «координатам»…
После отбытия его группы командир роты сказал Никитину:
— Возвращаемся на запад, старлей, и засядем на старом месте…
…Местность впереди была испещрена сухими руслами рек, так называемыми «мандехами», глубина которых иногда доходила до 6–8 метров. Колонна из двух «Тойот» и одного замыкающего «Урала» из-за пыли, поднимавшейся за машинами, растянулась на полкилометра. Автомобили то спускались в мандехи, то поднимались наверх…
…Вдруг с головной машины, в которой сидел командир роты, в вечерних сумерках в метрах трехстах заметили два внедорожника с кузовами. Они остановились…
Из мандеха выехала вторая спецназовская «Тойота» и встала рядом с командирской. Все солдаты, находившиеся в кузовах «Тойот», были в национальной афганской одежде, в кузовах стояли крупнокалиберные трофейные пулеметы «ДШК». То есть ни дать ни взять — отряд моджахедов.
Командир роты вылез из окна и сказал пулеметчику, ефрейтору Лебедеву:
— Заряжай!..
По связи всех оповестили о готовности к бою…
Тут стоявшие впереди машины мигнули три раза фарами. Им ответил тем же спецназовский автомобиль. Вновь был подан световой сигнал, и вновь последовал такой же ответ. Тогда внедорожники поехали в сторону советских машин. Командир роты помахал им рукой, как бы приглашая и успокаивая: мол, свои, не бойтесь.
Лебедев доложил, что в приближающихся автомобилях по два человека, в кузовах пулеметов нет. Командир роты думал, что проблему можно решить двумя очередями из своих крупнокалиберных, но если «духи» подъедут ближе и разглядят «рязанские лица», то тогда придется за ними погоняться…
И тут внедорожники внезапно остановились в двухстах метрах, резко развернулись и стали быстро удаляться — из мандеха выехал «Урал», и «духи» поняли, что перед ними шурави — «Уралов» у «духов» отродясь не было…
И тогда развернулась настоящая погоня…
…Сумерки сгущались, и вся надежда у ротного была на мастерство его водителей: старлея Алексея Никитина, второго офицера его группы, и шофера «Урала»…
Солдаты в кузовах летали в разные стороны, как мячи, как говорят в Одессе: «Заполняя своими телами все пустые места», благо все имущество было заблаговременно приторочено к бортам машин.
А вот ефрейтор Лебедев и пулеметчик с «Урала» еще и умудрялись вести прицельную стрельбу по беглецам.
…Через полчаса начали попадаться барханы, машины «духов» разделились и потерялись в наступивших сумерках…
Колонна остановилась…
Выбрали место для ночлега. Посовещавшись, командир роты и офицеры пришли к выводу, что беглецам деваться некуда. Они неминуемо должны проехать через район, в котором находилась группа… И приняли решение: организовать засаду и заминировать несколько параллельных путей, а утром отправиться по следам «духов»…
Ночь прошла спокойно…
А с рассветом уже только на легковых машинах продолжили преследование каравана. Через несколько километров была обнаружена «Тойота» синего цвета, застрявшая в бархане. После осмотра окрестностей и после производства контрольных выстрелов по кабине досмотровая подгруппа выдвинулась к автомобилю. «Духов» в нем, конечно же, не оказалось, но зато кузов был забит мешками с цементом и коврами… А спидометр разбитого авто отсчитал всего около 300 км!..
Внедорожник, со всего размаха врезавшись в бархан, потерял правое переднее колесо. Поэтому сначала хотели его уничтожить. Но было жалко новую машину, тем более полноприводную модель, какие спецназовцам в виде трофеев еще не встречались в пустыне. Водители поклялись, что они сумеют починить трофей. Тогда с ними была оставлена часть группы, а остальные поехали по следам второй машины. Через пять километров в бархане была обнаружена и она. Рядом с ней стояли две пары сандалий, а от них шли следы босых ног в сторону пакистанской границы…
К концу дня вся группа собралась вместе…
В Центр было доложено о захвате автомобилей. Они были одинаковыми, как близнецы. Вечером группа переместилась в новый район и там, в ходе детального досмотра содержимого машин, были обнаружены четыре автомата Калашникова, три мешка иранских реалов и боеприпасы… Все это находилось в коврах. Был сделан вывод, что «духи» в Иране продали крупную партию наркотиков, купили две новенькие машины, а остальные деньги везли на родину в Афган…
Ротному вместе с сержантом Авдеевым пришлось до самого утра считать деньги. В мешках оказалось свыше пятидесяти миллионов иранских реалов…
После возвращения из «боевого выхода» в Лашкаргах был проведен разбор полетов с нерадивыми, а отличившиеся были представлены к наградам… Политотдел иранские деньги считал три дня. В результате выяснилось, что миллионов было не 50, а 24, а командиру роты сказали, что он ошибся… Однако по просьбе ротного для «ленинской комнаты» была закуплена «канцелярщина»: пачка фломастеров и две перьевые китайские ручки…
А новые трофейные «Тойоты» заменили на старенькие…
Старлея Гущина перевели в другую часть…
А на старшего лейтенанта Эльбруса Файдарова за мужество и умелое командование подчиненными в бою командиром роты было написано представление на орден Красной Звезды и отправлено в штаб отряда… Но эту награду офицер так и не получил…
* * *
— Ну а потом что? — Филин смотрел прямо в глаза Дока.
— Потом… А что потом, Андрюха? Я вернулся домой, в Москву… И началась моя «новая» жизнь… Послевоенная…
— Ненадолго же тебя хватило, Миша, для «послевоенной жизни», насколько я знаю…
— Это точно, командир… но… Так уж получилось…
Октябрь 1985 г. Москва.
Вот и я
14 октября, 17.30
Этим теплым осенним вечером бравый сержант Парубец в парадной форме ВДВ, с лихо заломленным на затылок небесно-голубым беретом, с аксельбантами и медалью «За отвагу» на груди топтался, как шестнадцатилетний школьник, у подъезда дома, в котором жил Учитель Тадеуш…
«Год прошел… — Мишка все никак не мог заставить себя войти в этот такой знакомый подъезд. — Боже! Целый год!.. Ну и чего же ты замер здесь, сержант спецназа? Струсил? Ну, да, конечно! Струсил!.. Ну, и что с того?!! Не так-то это просто, блин!.. Там же сейчас все, наверное! Сидят перед телевизором или за столом… О чем-то своем разговаривают… Я вот так вот, возьми, и свались им на голову, как снежный ком с горы!.. Дурак! Надо было хоть позвонить… А-а-а! Чего уж теперь-то?!.. Ну что!.. Вперед, спецназ!.. Смелого — пуля боится, смелого — штык не берет!..»
