– Да, есть легкая тахикардия… – заявил со знанием дела. – Но в вашем возрасте это нормальное явление.
Уж в медицине-то Амалия Карловна разбиралась – недаром прожила тридцать пять лет бок о бок с доктором медицинских наук. Новый терапевт говорил именно то, что она хотела услышать, и когда он вдруг засобирался уходить, она от всего сердца предложила:
– Может, чайку?
– С удовольствием, – кивнул тот, чем немало удивил Амалию Карловну. Латышка Инга никогда не задерживалась у нее больше пяти минут. Все куда-то спешила, даже толком не успевала послушать сердце и легкие.
Доктор сбросил белый халат и стал помогать Амалии Карловне накрывать на стол. К травяному чаю она предложила засохшее печенье и мармелад, которые сама не употребляла из-за сахарного диабета, но на всякий случай держала для гостей. Выпив чашечку, доктор принялся расхваливать подбор трав, чем расположил к себе Амалию Карловну еще сильнее. Она стала рассказывать о своем покойном муже, который всем чаям предпочитал кофе. Поэтому и умер в возрасте пятидесяти пяти лет. Незаметно разговор переключился на соседей. Амалия Карловна рассказала доктору о недавнем покушении на Димку. Доктор заметно оживился.
– В какой квартире они живут? – спросил заинтересованно.
– В тридцать шестой. Но они в нашей поликлинике не наблюдаются. Ездят к своему доктору, в какой-то платный центр…
– Как, говорите, их фамилия?.. Заславские? А это не тот Дмитрий Сергеевич Заславский, который баллотируется в губернаторы нашей области?
– Тот. Прохиндей, каких мало! – высказала свое мнение Амалия Карловна. – Про таких раньше говорили: из грязи в князи. Без роду без племени, а как высоко скакнул! Машина, как у министра, охранников целая орава…
– И прислуга, наверное, есть? – поддержал разговор доктор.
Амалия Карловна поджала губы.
– Была, но недели три как уволили. Видно, не приглянулась. Хотя по мне, так Анечка была просто чудо – вежливая, умненькая, сразу видно, из хорошей семьи.
– Из хорошей семьи?
– Да я их отца неплохо знала. Менацкер Иосиф Львович, может, слыхали? Отменный авиаконструктор был, жаль, что погиб. У него было две дочери: старшая Людочка, а младшая Анечка. Жена умерла сразу после родов младшенькой – лейкемия. Так что Иосиф Львович сам их вырастил. Представляете, даже не привел в дом мачеху, хотя мог – жених-то был завидный. Когда он погиб, Людочке уже восемнадцать исполнилось, а Анечке всего десять. Туго им пришлось, бедненьким…
Доктор слушал Амалию Карловну, затаив дыхание. Видимо, история сестер Менацкер его здорово заинтересовала. Нутром почуяв благодатного слушателя, та продолжила с воодушевлением:
– Когда погиб отец, Людочка, говорят, за границу уехала. То ли в Израиль, то ли в Штаты. Родственники у нее там где-то были, а может, замуж вышла. Плохо, что Анечку с собой не взяла. Пропадет ведь она здесь, а там, глядишь, и прижилась бы… Я как-то спрашиваю у нее: как твоя сестра поживает? Она пожала плечиками, дескать, откуда я знаю? Видимо, с тех пор, как Людка уехала, они и не виделись.
– Странная история, – задумчиво обронил доктор. – А что, эта Аня Менацкер замуж так и не вышла?
– Врать не буду – не знаю. Но то, что она с журналистом шашни крутила, это точно.
– С каким журналистом?
– А с тем самым, который у Людкиного мужа интервью приходил брать. Высокий такой, черноволосый, в «Московском комсомольце» работает… Лизонька говорила, что его фамилия Воскресенский. Да, Иван Воскресенский.
Амалии Карловне показалось, что на лице доктора появилось недоумение. Он что-то хотел спросить, но неожиданно передумал. Отставил в сторону пустую чашку и встал:
– Спасибо вам, Амалия Карловна, за чай и за душевную беседу… Но я, пожалуй, пойду. Надо успеть до обеда и к другим пациентам заглянуть.
– Заходите, голубчик, – попросила Амалия Карловна, провожая доктора в прихожую. – Не забывайте старуху…
Мило попрощавшись, доктор вышел за дверь, а Амалия Карловна еще долго стояла в прихожей, вспоминая доброжелательную улыбку доктора и его манеры. Ее не покидало ощущение, что когда-то давно она уже встречала этого милого молодого человека. Но когда и где?
– Может, в поликлинике? – пробормотала она себе под нос. – Или в больнице?.. Нет, определенно нет, тогда я видела его без белого халата…
И вдруг Амалия Карловна вспомнила – десять лет назад этот доктор был ухажером Людки Малаховой, и встречала она его не где-нибудь, а в своем родном дворе, когда парень провожал Людку к подъезду.
«Странно, что этот парень меня не узнал, – с неодобрением подумала она и тут же самодовольно усмехнулась. – Хотя тут нет ничего странного. Сейчас молодые такие деловые да занятые, что дальше собственного носа не видят. Да и память у них не ахти. То ли дело люди нашего поколения…»
Офис газеты «Московский комсомолец» располагался в здании, где ютилось еще с десяток газет и журналов, поэтому шум и галдеж здесь стояли несусветные. Недаром говорят, что журналисты – народ непредсказуемый, но вместе с тем веселый и душевный. Стоило Олегу переступить порог здания, как к нему тут же подскочила коротко стриженная девушка в ярком сарафане, сидящем на ней крайне нелепо.
– Опаздываете! – заявила она не без укоризны. – Я вас уже пятнадцать минут жду! – И, не дав Олегу и рта раскрыть, подхватила его под руку и потащила куда-то по темному коридору.
Олег сразу понял, что его приняли за кого-то другого, но решил не сопротивляться – охранник у входа и так поглядывал на него со слишком откровенным интересом. Пусть теперь знает, что он не какой-нибудь «левый», забредший в редакцию из чистого любопытства. Девушка в сарафане тем временем принялась задавать ему какие-то вопросы, однако ответы Олега, похоже, ее ничуть не интересовали. Она трещала без умолку, не забывая при этом здороваться с проходящими мимо коллегами. Наконец они остановились перед дверью, на которой висела табличка: «Газета „Сударушка“». Девушка, не теряя прежнего энтузиазма, толкнула дверь ногой:
– Проходите!
– «Сударушка»?.. – Олег напустил на лицо идиотское выражение и признался: – Извините, но вы меня с кем-то перепутали.
– Что значит, «перепутали»? Вы разве не Малофеев из мэрии?
– Нет. Моя фамилия Морозов. И мне нужна редакция «МК».
– Черт… Тогда где же этот кретин Малофеев? – пробормотала журналистка, мгновенно утратив к Олегу интерес. – Наверное, опять время перепутал… – И, выхватив из кармана сарафана сотовый телефон, отстукала наманикюренным пальчиком какой-то номер.
Олег тронул ее за локоть:
– А где здесь «Московский комсомолец»?
– На втором этаже, – буркнула журналистка и заорала в трубку: – Валерий Степанович, вы где?.. Да нет же, нет, наша редакция находится на улице Тысяча девятьсот пятого года, а не восемьсот двенадцатого!..
Усмехнувшись, Олег двинулся вперед, согласно полученным ориентирам. Как оказалось, редакция «МК» занимала почти весь второй этаж. Поиски облегчало то, что на каждой двери висели таблички с фамилиями и должностями сотрудников. Однако никакого Ивана Воскресенского среди них не оказалось. Олег еще раз прошелся по коридору и озадаченно нахмурился:
«Может, я зря поверил выжившей из ума старухе?.. Могла ведь и перепутать название газеты…»
В этот момент одна из дверей распахнулась, и из кабинета вышли двое – парень и девушка. О чем-то энергично споря, они направились в дальний конец коридора. Девушка на ходу достала из пачки сигарету, парень поднес ей огонек зажигалки, затем прикурил сам. Мгновение поразмыслив, Олег двинулся за ними. Когда подошел вплотную, девушка уже сидела на подоконнике и нещадно дымила, стряхивая пепел в бумажный кулечек. Увидев Олега, уставилась на него с неподдельным интересом. Спутник девушки – высокий нескладный очкарик – вел себя менее доброжелательно: на его изможденном лице не отразилось никаких эмоций.
– Огоньку не найдется? – спросил Олег, доставая из кармана пачку «ЛМ».
– Коля! – Девушка стрельнула глазками в сторону своего собеседника и потребовала: – Дай человеку прикурить!
Апатичный Коля молча протянул зажигалку.
– Вы здесь работаете? – небрежно спросил Олег, прикуривая.
– А что? – с вызовом спросила девушка.
– Да я вот приятеля разыскиваю. Приехал в Москву на пару дней, решил заскочить. Мы с ним в Чечне познакомились. Тогда он работал в вашей газете…
– Как зовут вашего приятеля? – спросила девушка. – И кто он – журналист, редактор или из технического персонала?
– Журналист. Иван Воскресенский. Есть у вас такой, или я опять что-то перепутал?
Парень и девушка обменялись странными взглядами, и Олег заподозрил неладное.
– Вообще-то, вы ничего не перепутали – Иван Воскресенский у нас работал! – наконец разжала губы девушка. – Но он… умер.
– Умер? – Олегу даже не пришлось разыгрывать удивление – он был по-настоящему потрясен. – Как умер? Когда?
