– Что это?
– Дорогая и красивая штучка.
– Мне?
– Если нравится.
– Очень.
– Значит, она твоя. Будет память об одном странном человеке.
Маша взяла вазочку, некоторое время рассматривала ее, шепотом произнесла:
– Красивая.
– Все находятся в шоке, и сейчас главное – понять, каким должен быть первый шаг.
Это был скорее не вопрос, а фраза для размышления. И Сергей произнес ее не столько для гостя, сколько для себя.
Грязнов уютно расположился в глубоком кресле хозяина кабинета, некоторое время о чем-то думал, глядя в большое, слегка тонированное окно, в котором ничего, кроме грязноватого неба, больше не отражалось.
– Думаю, – произнес он наконец, – сейчас главное – понять, кто сделает этот шаг.
– У вас есть предложения?
– У меня есть соображения. В принципе, я был готов давно к такому повороту судьбы нашего друга, поэтому варианты просчитывались самые разные.
Сергей насмешливо посмотрел на собеседника, заметил:
– Вы просчитывали варианты, никого не посвящая в них. Какая-то тайная лаборатория.
– Кузьма… – снисходительно начал Грязнов.
– Сергей Андреевич.
– Да, Сергей Андреевич, – с улыбкой извинился гость. – Думаю, не стоит торопиться показывать свои зубки. Я знаю, что они у вас есть, хотя вы изо всех сил старались их не демонстрировать и до сих пор играете под дурачка. Вы же далеко не дурачок.
– Спасибо.
– Не стоит, – примирительно усмехнулся собеседник. – Так вот, Сергей Андреевич, начнем с того, что покойник входил в число моих ближайших друзей. А учитывая его непростой характер и масштабность хозяйства, которое он успел прибрать к рукам, вариант трагической кончины исключать было нельзя.
– Итак, варианты?
Грязнов засмеялся.
– Знаете, мне нравится, как вы стали разговаривать. В вас уже чувствуется потенциальный хозяин бесхозной империи.
– Это один из вариантов?
– Не исключаю. Я и раньше не исключал вас из числа возможных преемников, а сейчас почти уверен, что именно вы способны возглавить пошатнувшегося монстра. Может быть, ненадолго, временно – события покажут, но то, что вы, как говорится, в материале и что в стабилизирующий период вы окажетесь на месте, сомнений не вызывает.
– Вы пока что будете стоять в сторонке?
– Почему? – удивился Грязнов. – Ни в коем случае. Мы ведь с вами не только друзья, но и, как я полагаю, единомышленники… – Он дотянулся до руки Кузьмы, похлопал по ней, засмеялся. – Мы ведь знаем многое такое, о чем даже друг другу не признаемся. Не так ли, Сергей Андреевич?
Кузьма тоже засмеялся.
– Уж я вам точно не признаюсь.
– Браво! – Гость встал из кресла. – Вот и обменялись комплиментами… Значит, что, до завтра? Где хороним нашего друга?
– На Ваганьковском.
– На Новодевичьем не вышло?
– Мы и не стремились.
– Тоже правильно. Ему все равно, где лежать, а нам все равно, где проведывать!.. Спасибо за аудиенцию.
– Спасибо за визит.
Они обменялись рукопожатием. Возле двери Грязнов остановился.
– Знаете, что мне не нравится?
Кузьма вопросительно посмотрел на него.
– Что мы прощаемся с вами, как английские лорды. «Спасибо за аудиенцию, спасибо за визит». Но мы же с вами русские люди. Давайте жить и общаться именно по-русски!
– Давайте.
Желающих попрощаться с покойным собралось более чем достаточно. Машины выстроились вдоль забора Ваганьковского кладбища до самой Беговой улицы. Люди шли потоком, несли бесконечные венки, букеты цветов, находили общих знакомых, кучковались, о чем-то переговаривались, ждали, когда начнется сама процедура похорон.
Были здесь и откровенные братки, коротко стриженные, в черных, натянутых на накачанные тела костюмах. Но были также и люди бизнеса, изысканно одетые, держались они отдельно от братвы, практически между собой не разговаривали, ничего не обсуждали.
В церковь, где проходило отпевание покойника, протолкнуться было невозможно. Какие-то люди с трудом все-таки протискивались, выносили охапки свечей, раздавали их тем, кто стоял на улице, и снова исчезали.
Наконец народ у входа в церковь заколыхался. Прошел шепот:
– Выносят, выносят…
Гроб несло человек десять. С правой стороны первым шагал Кузьма.
Могила находилась совсем недалеко от храма, и гроб понесли на руках.
Вся масса собравшихся всколыхнулась и двинулась следом.
Гроб поставили на специальный стол. Для тех, кто должен был выступать – чтобы его видели, – подставили небольшой настил, и первым на него взошел Грязнов.
– Дорогие друзья, – начал он и сделал глубокую паузу, обозначавшую волнение. – Случилось страшное и несправедливое. От руки подонков… преступников… погибла талантливейшая личность, выдающийся бизнесмен, поразительный человек. Это и больно, и несправедливо, и страшно. Страшно от того, что подобное может случиться с каждым, кто рискнул ступить на сложную, как выяснилось, опасную, но такую важную и необходимую для нашего отечества стезю… Жаль, бесконечно жаль. Мы скорбим, мы потрясены, мы обещаем тебе, дорогой, что обязательно найдем преступников. И суд наш будет справедливым и беспощадным. Прощай, друг, мы тебя будем помнить… – Он помолчал, оглянулся на Сергея. – Слово ближайшему и, может быть, самому верному соратнику нашего Часовщика.
Сергей вышел вперед, оглядел присутствующих. Увидел своих братков, заметил в глубине толпы пацанов из люберецкой группировки, обратил внимание на парней из команды Гири и на самого Гирю.
– Господа… – произнес первое слово Кузьма. – Именно так – господа. Мы господа своих жизней, своих дел, своего народа, своей страны! Мы – господа и за все в ответе! И мы не имеем права закрывать глаза на такое трагическое событие, которое случилось несколько дней тому назад, в результате которого погиб один из самых самобытных и достойных людей посткоммунистической России!.. Да, беда случилась неожиданно, как любая беда. И перед нами стоят сейчас два самых важных вопроса, две проблемы. Что делать и кто виноват. И мы обещаем ради памяти покойного всем, кто пришел на эти трагические похороны, что приложим все усилия, чтобы решить эти две проблемы! Найдем, кто виноват! И мы уже знаем, что делать. Спи спокойно, друг, соратник, брат…
Он закончил речь, отступил назад и почувствовал, как Грязнов нащупал его руку и крепко ее сжал.
Когда закончились похороны и темная толпа собравшихся двинулась к воротам, Сергей, плотно окруженный охраной и друзьями, тоже направился к выходу.
Краем глаза заметил густую толпу кавказцев, соратников расстрелянного Бесика, которые, не скрывая намерений, внимательно отслеживали его. Отвел от них взгляд, перебросил на другую кучку пацанов из Центральной группировки – они тоже обозначили свое присутствие.
В толкающейся людской массе шныряли субъекты с видеокамерами, и Санек прошептал Кузьме:
– Контора снимает. Старается вовсю. Во материальчика накопают!
Кузьма усмехнулся и увидел человека, целенаправленно проталкивающегося к нему.
– Кузьмичев! Сергей!
Охрана мгновенно насторожилась, а Сергей узнал того самого мента, который как-то тормознул их на перевозке оружия от Сан Саныча.
Сергей дал знать охране, чтобы не беспокоилась, протянул Старкову руку.
– Не узнал, что ли? Володя Старков, сослуживец!
– Узнал, – ответил Сергей. – Что, Володя?
– Ты, как я заметил, птица еще та! Чуть ли не самая главная здесь, – совсем по-детски улыбался Старков. – А говорил, челночишь.
– Какие вопросы, Володя? – довольно жестко спросил Кузьма.
– Да вот, – развел тот руками. – На работу не могу устроиться. С ментуры выперли, а больше никуда не берут.
Кузьма повернул голову к Саньку, распорядился:
– Дай телефон, примешь на работу.
– Кем?
– Решим. – Сергей снова протянул руку Старкову. – До встречи.
К ним направлялся Грязнов. Оттеснил в сторонку, негромко сообщил:
– Будьте все-таки поосторожнее. Вы здесь на прицеле – главный.
– Знаю, – согласился Кузьма.
– Может, на моей машине?
– Спасибо, я привык на своей.
– Ну да. У вас теперь целый автомобильный парк.
– Не знаю. Посмотрим. Может, это и не мой парк вовсе.
В кабинете Кузьмы собрались самые близкие люди – Санек, Аркадий, Колян, Леха. Особняком, в сторонке, скромно сидел Старков.
– Здесь все свои, – сказал Сергей. – Чужих нет.
– Нет Кости, – заметил Санек.
– Кости нет, но он всегда с нами, – отшутился хозяин кабинета, оглядел еще раз собравшихся. – Хочу вам, теперь уже в официальной обстановке, представить Владимира Старкова. Мы в свое время прошли с ним и верхотуру судьбы, и пропасть случая. Вот судьба и привела его к нам. Хотелось бы, чтобы он почувствовал нас, а мы поверили ему.
Возникла неловкая в своей торжественности пауза, Старков приподнялся, изобразил что-то вроде поклона, чем всех рассмешил.
