Порой он завидовал тем собратьям, что, словно животные, обитали в специальных зарешеченных отсеках. Тем, у которых не было разума и которые не знали, на дне какой ямы оказались.
И все это время мать была рядом с ним.
Ноги сами привели его к знакомой двери, и только тут карлик понял, что прогадал: нужно было начинать с профессора и с комнаты управления. Открыть замок без карточки невозможно, мать так близко, всего за тонкой стеной, но добраться до нее нельзя.
Карлик скрипнул зубами. Каждая секунда промедления казалась ему смертельной. Но нечего делать, нужно возвращаться, и он быстро пошел по коридору к комнате управления.
* * *
– Самое время уходить отсюда.
Отец произнес эти слова совершенно спокойным обыденным голосом, и Олегу стало страшно. Сойти с ума, находясь в заключении, да к тому же на наркотиках, проще простого, и все же это проявление безумия болезненно отдалось в сердце.
– Пап, мы не можем уйти – двери заперты, – терпеливо объяснил Олег и немного виновато посмотрел на своих спутников. – Все в лаборатории под контролем системы. Если бы у нас был хотя бы плохонький компьютер… ну хоть мобильный телефон – любое средство, чтобы войти в Сеть…
– А зачем тебе компьютер или телефон?
Увы, отец выглядел абсолютно безумным. Олег мысленно досчитал до десяти и только после этого ответил:
– Я мог бы разблокировать замки и открыть все двери, если бы только добрался до их управления. Но сейчас, извини, не могу.
– Можешь, – Волков-старший хранил на лице полнейшую невозмутимость.
Олег с надеждой посмотрел на Алису: возможно, она, занятая своими мыслями, не заметит, что тут происходит. Но, конечно, тщетно.
– Алексей Михайлович, отдохните, – Алиса попыталась усадить отца Олега на большой кожаный диван, – не волнуйтесь, что-нибудь обязательно придумаем.
Однако отец отвел руку девушки и обратился к Олегу:
– Как ты вошел в мою палату? Там нужно было набрать код, и при первой же ошибке срабатывала сигнализация.
Олег пожал плечами: хорошо, что он не знал этого, когда совершал свою попытку, иначе ни за что не решился бы набрать эти несчастные четыре цифры.
– На кнопках были отпечатки, я догадался, на какие цифры нажимали, – ответил он, никак не понимая, к чему это ведет отец.
– А последовательность? Почему ты набрал именно так, а не иначе?
– Не знаю! – учитывая состояние отца, нужно было проявлять терпение и сострадание, но эти глупые вопросы могли вывести из себя и святого. – Повезло.
– Я ученый, и я не верю в везение, – отец покачал головой. – Но знаю точно, как именно ты вошел в мою палату…
Внимание слушателей было завоевано. Даже Квазимодо, неподвижно сидящий в своем кресле, открыл глаза и прислушался.
– Все просто, – продолжил отец, – ты подключился к системе и считал код, даже не заметив.
Этого и нужно было ожидать. Отец, как Олег и боялся, сошел с ума и придумал сверхспособности для своего сына. Возможно, все время, проведенное в мире снов, он воображал, как явится сын – эдакая помесь Бэтмена с Нео [12]– и вызволит его легким щелчком пальцев.
– Пап… – Олег не знал, что и сказать на это. Рушить иллюзии отца в данном положении казалось ему преступным.
– Ты мне не веришь, – грустная улыбка смертельно уставшего человека скользнула по губам Волкова-старшего. – А зря. Помнишь, в мире снов ты требовал с меня клятву, что я не проводил испытаний на людях, и я не смог тебе ее дать именно потому, что объектом таких испытаний был ты.
– Что? – Олег отступил на шаг и потер виски руками. Вот теперь и он сам сходит с ума.
Отец сел на скрипнувший под ним представительский диван и в изнеможении откинулся на спинку.
– У тебя с рождения было больное сердце, – сказал он тихо, глядя не на сына, а на свои руки, изборожденные выступающими венами. – Ты умирал. Времени на размышления не было, и я поставил тебе механическое сердце. После того как выяснилось, что ты болен, я все время носился с этой идеей и вел непрерывные исследовательские разработки. Когда сердце понадобилось, испытания не были завершены, но я принял решение рискнуть. Врачи не спасли бы тебя…
Все молча слушали, ожидая продолжения рассказа.
Алексей Михайлович вздохнул, переводя дух, и продолжил:
– Я поставил тебе сердце, чертежи которого есть как раз на тех бумагах, что так долго искал Ланской. Оно содержит в себе несколько особых деталей, с помощью которых ты можешь напрямую подключиться к любой компьютерной или электронной системе.
– Но это какой-то бред! – не выдержав, воскликнул Олег. – Такого просто не может быть!
Отец посмотрел ему в глаза и покачал головой.
– Тебе становится плохо от некоторых видов излучения. Вспомни, мы с твоей мамой никогда не пользовались микроволновкой. Тебе наверняка хорошо дается поиск в Интернете и ориентирование на местности. Ты никогда не задумывался, почему это?
– Выходит, я какой-то киборг! Вот ведь сюрприз! Как раз подарочек для профессора! В его коллекции уродов, должно быть, не хватало киборга.
Олегу хотелось плакать и хохотать как безумному или, лучше всего, разбежаться и стукнуться головой о стенку. В общем, сделать хоть что-нибудь, а не стоять здесь как идиот или экспериментальная модель с каким-нибудь восьмизначным номером.
Алиса успокаивающе положила руку ему на плечо.
– Чудовище здесь одно, – тихо сказала она, – это я… Взгляните мне в глаза, – девушка повернулась к Волкову-старшему.
– Глаза с адаптирующимся к свету зрачком. Так называемые кошачьи глаза… – Алексей Михайлович, не отводя взгляда, смотрел на Алису. – Мы встречались с тобой в мире снов, и там твои глаза были настоящими. Я знал, что они такие, с самого начала, и ничего ужасного в этом нет.
Девушка вздрогнула, а Алексей Михайлович вновь посмотрел на сына.
– Ты можешь переживать по поводу своей непохожести на других, а можешь вывести нас отсюда. Выбор за тобой.
Олег сжал зубы. Неожиданная новость не из приятных, но все же отец прав. Чудовищно прав. Если его… ммм… особенности помогут выбраться из лаборатории, это не проклятие, а дар.
– Хорошо. Я попробую, – сказал Олег и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Знать бы еще, как подключаться к системе…
Ничего. Абсолютная пустота и темнота, глушащая все мысли, все эмоции.
Нет, так не годится. Нужно постараться. Олег напрягся еще сильнее, чувствуя, как на переносице образовалась поперечная морщинка. Не получается. Все бесполезно.
Парень с разочарованием открыл глаза.
– Не могу, – сказал он, качая головой.
– Не можешь или не хочешь? Может быть, боишься? – отец наклонился вперед, вглядываясь в сына.
– Все эти штуки с воображением и сознанием никогда у меня не получались, – признался Олег, глядя на безликое ковровое покрытие пола. – Алиса пыталась показать мне, как ходить по снам, но я так и не научился. Не смог открыть ни одной двери, а ты говоришь…
– Успокойся, – попросил отец, – у нас еще есть бездна времени. Неудивительно, что у тебя не получается ходить по снам – у тебя совершенно другие способности. И не бойся их, просто прими. Вспомни, подключения всегда происходили, когда ты о них не думал, когда был расслаблен. Постарайся сделать так же.
– Попробуй, пожалуйста, – попросила Алиса. – Мы должны выбраться отсюда, хотя бы ради того, чтобы разочаровать Ланского. Постарайся не думать об этом, просто расслабься.
Олег кивнул.
«Не думать о белой обезъяне» – одна из самых сложных задачек. Когда тебе нужно о чем-то не думать, это что-то просто не вылезает из твоей головы. Где уж тут расслабиться?!
Олег, хромая, прошелся по комнате, постоял перед черным плазменным экраном, вспоминая, как впервые обратил внимание на Алису Панову, в самом буквальном смысле столкнувшись с ней в школьном коридоре. Много воды утекло с того времени… Было и плохое, и хорошее, но все, даже самое плохое, отсюда казалось едва ли не милым. Олег улыбнулся, вспоминая недоразумение с инициалами, и повернулся, чтобы пойти к остальным. И как раз в этот момент он почувствовал, что со всех сторон к нему тянутся зеленые светящиеся неоновым светом нити. Он потянулся, взявшись за одну из них, и парню показалось, что он несется с бешеной скоростью на поезде. Информация хлынула в него такой мощной лавиной, что Волков покачнулся, не в силах принять ее всю, и поспешно выпустил световую нить.
Ну что же, всё получилось. Теперь нужно только отыскать правильный канал, и двери откроются. Еще немного неуверенно Олег потянулся к следующей нити.
