Плотный луч наполнился синевой взвешенной пыли и уперся в бетонную твердь. Вольский заглянул в черненое жерло.
– Ни хрена себе! – проговорил он негромко, будто его возглас мог услышать посторонний. Чужие там не ходили.
Взволнованно пялился Сватко. Казалось, что он смотрел в пасть дракона. И дракон смотрел на него неморгающим чудовищным взглядом. У бывшего прапорщика заломило в животе – естественная реакция на тревогу и чувство опасности.
Перебравшись через срез, оставленный в бетоне алмазной пилой, Обухов оказался аккурат под вытяжным грибком.
– Хитро придумано! – полушепотом произнес он, освещая пространство ручным прожектором. – Сами бы мы не допетрили!
Сватко довольно посапывал, хоть глаза его беспокоились. За помощь в акции ему обещаны деньги. Большие деньги. Огромные. Такие, какие не могут присниться ни охраннику ЧОПа, ни наемному директору строительной фирмы, зарплата которого хоть и позволяет нормально жить сейчас, но не подразумевает накоплений на будущее или сиюминутных крупных покупок в виде дорогих машин, шикарного дома или квартиры. Сумма, предложенная Вольским, открывала совершенно новые, невиданные доселе перспективы и возможности, ради которых стоило рисковать. Даже по-крупному. Но, по мнению бывшего прапора, его личный риск был не слишком велик, а на случай прокола и беседы с сотрудниками ФСБ Сватко продумал легенду, которую повторял каждый день, как «Отче наш…», заучивая детали наизусть и постепенно приучая себя верить в правдивость этой истории. Из нее следовало, что Сватко являлся заложником, не по своей воле выполнявшим требования террористов. Он обладал некоторой свободой передвижения, но находился под постоянным наблюдением и жестким контролем, исключавшим связь с государственными органами. Кроме того, под колпаком находилась и его любимая жена Марина, ничего не знавшая о положении мужа. Женщина сама являлась страховкой террористов от глупостей мужа, так что деться ему было некуда…
Вроде бы убедительно, должны поверить, а детали он обдумывал снова и снова, вертел в голове, обтачивая, как море гальку. Все кругленько, плавненько и гладко…
Но на провал Сватко не рассчитывал, иначе не стал бы ввязываться. Любой бандит и предатель думает, что карающая рука Фемиды не коснется его плеча железными пальцами. Это дураки попадаются, а лично его пронесет. Дальше распоряжается только госпожа Фортуна да господь бог, если они существуют.
Впрочем, вера стояла у Сватко на первом месте.
Не в бога, конечно, – в везение!
Вдруг в тесной коробке громко хлопнуло и полыхнуло, до боли ударив по глазам.
«Взрыв метана?» – подумалось Саше. На мгновение неровные стены окрасились оранжевым огненным отражением. Сватко отшатнулся от неожиданности и скосил встревоженный взгляд на Вольского.
Обухов лишь зажег газовый резак. Только и всего. А прапору показалось…
Пламя горелки утихомирилось и приняло ослепительный синевато-белый цвет. Готовые к спуску, они в специальной амуниции выглядели то ли спелеологами у пещеры, то ли спецназовцами. Жилистый Обухов, облаченный в спецовку и черные очки, приблизился к огромному отверстию, защищенному мощной металлической решеткой, и, устроившись удобней, поднес резак к металлу.
Работа грязная, но и ее не доверили посторонним. Даже Зураба отправили «по делам» – подальше от «стройки», вместе с его чеченскими коллегами.
Тонкое, ножевое пламя выбило из стали первый сноп искр. Светящийся раскаленный ливень устремился вниз и в темноту брызгами фейерверка, беззвучно пожираемыми таинственной горловиной «черной дыры»…
Инженерная защита беспомощно сдавала рубежи. Против техники и людей сталь была бессильна.
Обухов прервался, снял очки. Прикрыв глаза рукой, снова ткнул горелку в решетку. Расплавленный металл потек в подземелье жаркой капелью, угасая на недоступной взгляду глубине…
Работа закончена. Разрезанные на части защитные конструкции с трудом удалось приподнять и оттащить в сторонку. Мужики присели на краю пропасти. Посмотрели вниз.
Обухов бросил в пустоту горсть мелочи. Все затаили дыхание, прислушиваясь и ловя тонкие позвякивающие звуки. Один… Два… Три… Четыре… Тишина.
– Сколько ж там метров! – присвистнул Вольский, так и не поняв, долетели монеты до дна, или беззвучно зависли где-то посредине.
– «Изделие» тридцать пять метров в высоту, – живо прикинул Сватко. – Плюс «приблуда» к нему. Вот и прикинь! Метров пятьдесят будет.
– Ни хрена себе, покатаемся! – тихо выдохнул Обухов, направляя прожектор вниз. Но электрический свет потерялся в верхней трети трубы, так и не нащупав ее дна. – Может, с парашютом быстрее получится?
Они нервничали. Даже видавший виды, «обстрелянный» со всех сторон Обухов с холодком думал о спуске на пятидесятиметровую отметку.
– Давайте, мужики! – легонько поторопил Вольский. – Пошли!
Обухов заканчивал нехитрые приготовления. Он надел оранжевую каску с фонарем, примерно как у шахтеров, только современную, с мощной лампой-галогенкой и аккумулятором. Радиостанцию закрепил на груди. Проверил фонарь. В специальный карман положил оружие. Зачем оно там…
Собирался и Сватко. Для него спуск был равносилен медленной смерти. Слишком живо он представлял, как тонкий трос вдруг рвется, и он испытывает ни с чем не сравнимое ощущение свободного падения… Потом толчок, масштабы которого он оценить не сможет, и… вечный покой.
Обухов шел первым, и никто не мог знать, что ждет его там, на безумной глубине, куда человеческая нога не ступала целое десятилетие.
– Пошел, только смотри в оба! – напутствовал друга Вольский.
Щелкнуло пусковое реле. Зажужжал двигатель лебедки. Медленно завращался пузатый барабан. Блестящая стальная паутина стравливалась вниз. Время замерло. Секунды слипались в минуты, а минуты казались часами.
– Сколько тут троса? – кивнув на лебедку, поинтересовался Вольский.
– Как раз полтинник, – отозвался сосредоточенный Сватко. Палец на кнопке вспотел, стремясь соскользнуть с неустойчивой поверхности.
– Как погодка? – бросил в рацию Вольский.
– Зашибись! – прошуршало в ответ. – Только похолодало немного!
Связь установлена, но под землей она прервется. Тонкая радиониточка, связывающая с поверхностью, скоро утеряется, перерезанная бетонной толщей.
Спуск шел уже больше десяти минут. Лебедка – не скоростной лифт, у нее движение медленное, неторопливое. Отбрасывая тусклые отсветы, струна в прозрачной изоляции уходила в никуда. Барабан доматывал последние метры.
Сватко нервничал:
– А если не хватит?
– Нарастим, – отмахнулся Вольский. – Скорее хватит, чем нет.
Когда лебедка сбрасывала последний слой, рация оживилась.
– Стоп машина! – радостно произнес Обухов. – Земля!
Радиоволны распространялись в пределах «прямой видимости». Потный палец прапора соскочил с кнопки. Мотор притих. Барабан остановил вращение.
Первопроходец увидел, что твердь под ногами – крохотная площадка в конце прямого участка трубы. Книзу канал закруглялся с большим радиусом и переходил в горизонт. Удержаться на этом изгибе оказалось делом непростым.
Разобравшись с геометрией, Обухов отцепился. Чтобы подняться обратно, он закрепил «спасательную» веревку и бросил конец вниз. Освещая путь, первопроходец продолжил самостоятельный спуск к подножию стартового стапеля.
Вторым спускался Сватко. Трос отмерял последний десяток метров. Повисший на нем человек судорожно сжимал пальцы, стараясь не смотреть вниз…
В подвале недостроенного здания послышались торопливые шаги. Скрипнула дверь. В тоннель забежал доверенный охранник. Он был встревожен, но не проявлял страха.
– Менты приехали, – запыхавшись сказал он. – Хотят осмотреть территорию.
– Черт! Какого хрена им надо! – выругался Вольский. – Сколько их? Оружие? – поинтересовался он, прикидывая, что в случае осложнений незваных гостей придется убрать.
– Двое, – привычно доложил парень, будто он все еще на войне. – Один автомат. Делов-то!
– Ладно, иди к ним, скажи – сейчас приду, – велел Вольский, не убирая руку с пульта.
– Приехали! – отозвался в рации голос Сватко…Трос дернулся, натянулся и расслабленно остановился.
– Смотрите как следует. На связь не выходите – я сам вас вызову, – распорядился старший и заторопился к выходу, оставив разведчиков наедине с подземной тайной.
– Здравствуйте! Старший лейтенант Носков, ваш участковый, – официально представился парень в форме.
– Здорово, мужики! Чем можем помочь? – улыбнувшись по-свойски, ответил Вольский и, крепко пожав руку, представился: – Я из охраны. Могу вам все показать, рассказать, если нужно. Начальство все равно тут редко бывает.
Террорист вытащил пачку сигарет. Закурил. Разумеется, предложил милиционерам. Те, разумеется, не отказались, задымили неспешно. Заговорили о том о сем…
