– Я только одного не пойму, – проговорил Локис, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. – Ты что, собрался опять мимо башни идти?
– На хрена? – тоже останавливаясь, ответил Петр. – Мы сейчас через этот перевал махнем, спустимся вниз, а там до аэродрома всего километров пятнадцать-двадцать... У нас с тобой все шансы.
Локис недоверчиво посмотрел на приятеля, но ничего говорить не стал. В конце концов, он действительно за эти три дня так и не удосужился сориентироваться на местности, посчитав, что это необязательно. Теперь Володя жалел о своей оплошности совершенно искренне, утешая себя тем, что и на старуху бывает проруха.
– Ладно, хорош отдыхать, – сердясь больше на себя, проговорил он, но тут же осекся, бросив мимолетный взгляд на дорогу, которая сверху казалась узкой серой лентой. – Ложись!
Круглов не заставил повторять дважды. Прижавшись к буро-зеленой растительности склона, разведчики смотрели вниз, на дорогу. Машину, которую они оставили, окружили маленькие, почти игрушечные фигурки людей, одетых в форму цвета хаки. Чуть в стороне стоял легкий грузовик с брезентовым тентом на кузове. Со склона не было видно, есть у них оружие или нет, но Володя был уверен, что есть. Осторожно приложив прицел к глазу, он навел ствол на группу возле машины.
Как и предполагал Локис, грузовик был из съемочной экспедиции. Десантник запомнил его, когда они с Демидовым первый раз подобрались к заброшенному селению, и теперь сразу же признал драндулет.
– Нагнали, стервецы, – прошептал Володя, наблюдая за боевиками, которые что-то эмоционально обсуждали, размахивая руками. – Вот и хорошо...
– Ты чего бормочешь? – тихо спросил Круглов.
– Считаю, сколько уродов гонится за нами, – так же тихо ответил Володя.
Петр поднес к глазам бинокль. Некоторое время он молча изучал дорогу и людей возле машины.
– Что-то они не торопятся дверцу открывать, – нарушил молчание Локис. – Почуяли что-то, суки...
– Вряд ли, – с сомнением в голосе отозвался Круглов. – Скорее всего, им просто это без надобности...
Громкий хлопок, после которого на том месте, где стоял автомобиль, в небо взвился столб пламени, прервал рассуждения Круглова. В оптику прицела Володя видел, что отряд боевиков стал небоеспособен как минимум наполовину. Часть бандитов была убита осколками гранаты, но большинство пострадали от вспыхнувшего бензина. Несколько человек метались по шоссе живыми факелами, их крики были слышны даже разведчикам.
– Ну вот, – удовлетворенно проговорил Круглов, – а ты говоришь, не хотят... Еще как хотят! Любопытство, оно такое. Вроде бы и знаешь, что не надо туда лезть, а все равно лезешь...
– Кончай философствовать, – оборвал его Локис, приподнимаясь на локтях. – Уходим, пока они там раны зализывают и соображают, куда мы пошли...
Боевикам внизу действительно было не до разведчиков. Поэтому они не обратили внимания на две странные «кочки», которые двигались вверх по склону.
Благополучно добравшись до перевала, десантники устроили короткий привал. Продуктов у них с собой не было, поэтому они перекусили, по меткому высказыванию Локиса, «гидроколбасой», а проще говоря, водой.
С пика склона, который Круглов упорно именовал перевалом, Володя еще раз осмотрел тот участок пути, который им с Петром предстояло пройти. По самым скромным прикидкам, впереди их ждали не пятнадцать-двадцать, как предсказывал Круглов, а все сорок с гаком верст. Локис посмотрел на солнце, которое едва миновало зенит, потом перевел взгляд на пологий внутренний склон и скептически прищелкнул языком.
– Сволочь ты, Толстый, – беззлобно сказал он, забрасывая «Винторез» на плечо. «Уложимся, раньше наших в аэропорту будем...» Одно слово – вредитель!
– Не бубни, – отмахнулся от товарища Петр. – Первый раз, что ли, ногами землю мерить... А то, что к ночи придем, так даже лучше. Не средь бела же дня на стоянку лезть...
– Тоже верно... – Локис поднялся с земли и отряхнулся. – Только у меня такое чувство, что нам имеет смысл торопиться – если, конечно, не хотим увеличить численность населения Туниса на еще двух оборванцев.
Володя поправил «Винторез» и зашагал вниз по довольно пологому склону.
– Вечно из тебя, Вовка, под конец командировки начинает чернуха переть, – посетовал Круглов, идя следом. – И в кого ты такой?
Локис промолчал.
...Как и предполагал Володя, в долину они спустились, когда солнце, перевалив отметку зенита, неуклонно клонилось к западу. Усталые, пропыленные, с потрескавшимися губами, они добрались до наезженной дороги и уселись прямо в пыль, вытянув гудящие от усталости ноги. Из проезжавших мимо них грузовиков и автобусов на них равнодушно смотрели местные жители. Володе сначала показалось странным, что никого не интересуют два вооруженных человека, сидящие на обочине и не предпринимающие никаких попыток остановить попутную машину. Но потом он сообразил, что сельские жители просто сами по себе не слишком любопытны. А задавать вопросы тем, у кого в руках оружие, вообще считали опасным. Особенно в последнее время.
Передохнув ровно столько, сколько требовалось, чтобы немного восстановить силы, они поднялись и побрели в направлении города.
Вернувшиеся к вечеру остатки отряда, посланные в пустое селение, были полностью деморализованы. Это Мчарек, который лично их допрашивал, понял сразу. Боевики отвечали на его вопросы односложно, от себя ничего не добавляли, если их не спрашивали. О полковнике ничего не слышали и вообще видели русских только издалека...
– Черт бы их всех побрал, – ругался Мчарек, опросив всех участников провалившейся операции. – И это у тебя, Мухаммад, называется хорошей подготовкой? Это дерьмо, а не подготовка!
– Мои люди не участвовали в боевых действиях, – скромно оправдывался аятолла, не переставая щелкать жемчужинами четок. – А ведь я предлагал тебе, Хусейн, сделать несколько провокаций...
– Ты предлагал рассекретить нашу игру, – резко оборвал его Мчарек. – В конце концов, мог бы и сам организовать эти чертовы провокации... А что теперь прикажешь делать с этим сбродом? Ты уверен, что они смогут взять русских рейнджеров в аэропорту?
– Кроме моих людей, – не меняя позы, ответил Магрибек, – там будет полиция и служба охраны аэропорта. Можно просто перекрыть взлетную полосу и не дать взлететь ни одному самолету...
– Мухаммад, не разочаровывай меня! – прикрикнул Хусейн, для пущей убедительности стукнув кулаком по своему колену. – Не заставляй меня думать, что ты поглупел! Никто не пойдет на то, чтобы перекрыть полосу... Кстати, что ты выяснил о русском самолете? Что-то ты подозрительно молчалив на эту тему...
– За последние трое суток, – через силу выдавил Мухаммад, – в «Тунис-Карфаген» прилетел только один самолет из России – чартерный рейс из Москвы. Он не забрал даже половины русских...
– Что значит «не забрал даже половины»? – вскинул брови Мчарек, останавливаясь перед Магрибеком. – Он что, улетел?
– Вчера утром...
Мчарек вдруг почувствовал желание задушить сидевшего перед ним Магрибека. Вцепиться ему в горло и давить до тех пор, пока он не перестанет шевелиться. Пока у него не вывалится посиневший язык из перекошенного от боли и ужаса рта. С трудом подавив в себе этот приступ, он прошипел в самое лицо Мухаммаду:
– Почему ты мне ничего не сказал об этом, скотина? Почему ты все это время молчал и ничего не говорил?
– Ты ни о чем не спрашивал, – просто ответил Магрибек. – А у нас не принято впустую молоть языком. Это недостойно настоящего мужчины.
– Пошел вон, настоящий мужчина, – прорычал Мчарек, чувствуя, что желание убить своего ставленника опять поднимается в нем тяжелой волной. – Убирайся, пока я, исправляя ошибку Всевышнего, не переделал тебя в евнуха!!!
– Перестань сердиться, – не повышая голоса, проговорил самопровозглашенный аятолла. – От этого может развиться болезнь печени. А это очень нехорошая болезнь... Ты услышал только то, что в аэропорту нет русских самолетов, и начал сильно сердиться. Не стал слушать, что я узнал еще...
– А меня ничего больше не интересует! – окончательно взорвался Мчарек. – Понимаешь ты меня, осел бородатый?! Не ин-те-ре-су-ет! Потому что этого полковника я обхаживал не один год. Он один стоит больше, чем сотня таких, как ты, остолопов, вместе с их дерьмовыми армиями! А у тебя армия оказалась такой же дерьмовой, как и у Джамили!..
Что-то вспомнив, он вдруг бросился к лежащему на коврике ноутбуку. Несколько минут он пристально всматривался в экран монитора и наконец облегченно вздохнул. Красный пульсирующий шарик все еще оставался на карте-схеме Туниса. Значит, его маячок, который он оставил на Самойленко, по-прежнему работал. Смущало только то обстоятельство, что шарик быстро приближался к столице совсем не с той стороны, где ожидал его увидеть Мчарек.
– Чертовы русские, – пробормотал он, сверяясь с картой. – Почему они все делают не так, как заведено в цивилизованном мире?
