– Константин! Сейчас можно Бумажному Тигру позвонить?
– Разумеется, если есть необходимость. Но я так понял, что вы хотите посмотреть, где он находится?
– Конечно.
– Это можно сделать и без звонка. Я уже поставил его мобильник на контроль спутника. Мы его ведем. – Старший лейтенант снял с плеча сумку и вытащил оттуда ноутбук.
Загрузка произошла быстро.
– Он где-то совсем рядом с нами. Не больше ста метров, – сообщил Константин. – Посмотрите!.. От нас в сторону Чечни. Значит, по правую сторону. Где-то в малом зале. Возможно, там же находится и Тимирбеков.
Судоплатов принял решение сразу. Он не был большим любителем ждать, когда кто-то сам выйдет под ствол его автомата, предпочитал активную работу.
– Вознесенов!
– Я! – От соседней засады подбежал начальник штаба.
– Оставайся здесь. Командуй. Я беру взвод и ухожу в сторону малого зала. Хочу минеральной водички попить. Архиереев и Варгус – со мной!..
Наконец-то капитан Вьюгов из-под полога своего убежища увидел и самого Назирхана Мухаммадтахирова. Тот вошел торопливо, почти вбежал, возбужденный, какой-то хмурый, разъяренный, но радостный. Он бросил на пол два ручных пулемета, принесенные с собой, сделал знак трем бандитам, вошедшим с ним, что сам будет говорить, и стал что-то рассказывать Тимирбекову.
Разговор велся на аварском языке, капитану недоступном. Поэтому ему приходилось только догадываться о содержании рассказа по жестам Назирхана. Сделать это было трудно, потому что вся жестикуляция сводилась к отражению его эмоций, а не событий. Амир Азамат выслушал Мухаммадтахирова, встал и положил руки ему на плечи. Таким вот образом он показывал ему свою благодарность. В это время в пещеру вошли еще восемь бандитов и встали в стороне.
Вьюгов подумал, что ошибался, оценивая численность банды. Она оказалась более крупной, чем он думал. Капитан давал предварительную оценку только по количеству людей, участвовавших в его захвате, и тех, с кем он встречался в пещере.
Потом Азамат спросил что-то у людей, стоящих в стороне. Один из них ответил, и капитан Вьюгов узнал того бандита, который вместе с напарником выносил из хранилища автоматический гранатомет «Балкан». Назад его не доставили, и похоже было, что с этим оружием что-то случилось. А произойти в бою может всякое. Тимирбеков никого не обвинял, он просто говорил с кем-то с благодарностью, с кем-то строго. Этого хватало для того, чтобы к нему относились с уважением и подчинялись безоговорочно.
Выслушав этого типа, наверное, гранатометчика, Тимирбеков начал задавать вопросы другим. Бандитам, конечно же, было что рассказать. Говорили они так долго, что капитан невольно отождествил себя с Али-Бабой, который спрятался в пещере сорока разбойников и боялся там пошевелиться, чтобы не быть обнаруженным. Ему хотелось, чтобы все эти разговоры наконец-то завершились и бандиты покинули зал.
Как раз во время раздумий об Али-Бабе в голову капитану пришла мысль о том, как бы повел себя тот сказочный герой, если бы ему захотелось чихнуть. Вьюгов зря так подумал, потому что ему самому тут же захотелось чихнуть чуть ли не больше, чем жить. Он терпеливо тер себе нос, чтобы заглушить это желание. Половину минуты это помогало, но потом капитан понял, что все кончается. Начинается его последний бой. Он сейчас чихнет, не сможет более себя сдерживать.
Он чихнул и тут же вскинул автомат к щели.
Бандиты его услышали. Все они быстро обернулись. Только сам амир Азамат делал это медленно и величественно. Он сразу увидел ствол, выглядывающий из-за полога, и все понял.
– Эй, капитан, ты, оказывается, куда здоровее, чем хотел показать. Бейбарс ждет тебя…
Китаец выступил вперед, показывая, что он хоть сейчас готов к схватке.
– Амир! – вмешался в ситуацию Назирхан. – Ты обещал отдать «крапового» мне. Он убил моего брата. Я хочу драться с ним. Я голыми руками ему голову оторву.
– Бейбарс был первым в очереди. Если он согласится уступить, то я не буду возражать.
Китаец послушно склонил голову и шагнул назад.
– Выходи, капитан. Не бойся. Мы пристрелим тебя не сейчас.
Вьюгов отодвинул полог, вышел, еще раз чихнул, но автомат из рук не выпустил. Указательный палец он держал на курке подствольника, чтобы одним выстрелом уничтожить как можно больше бандитов.
– Ковер у нас есть, – сказал Азамат. – Или ты привык драться на ринге? Разница небольшая. Здесь нет тех ограничений и возможности прижать противника к канатам. Это значит, здесь больше свободы. Будешь драться?
Вьюгов понимал, что если он откажется, то в ответ тут же раздастся очередь. Возможно, даже не одна. Может быть, он и успеет сделать выстрел из подствольника, но, скорее всего, нет.
– Я драться готов, – сказал Вьюгов. – Только какой мне в этом смысл? Ты в любом случае решил меня расстрелять, даже если я выйду победителем. Зачем тогда драться?
– А ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? – спросил Тимирбеков.
– Тебе, наверное, это покажется странным, но жить мне хочется не меньше, чем тебе самому и всем твоим людям.
– Желание, наверное, законное. Но я хотел бы увидеть тебя в деле. Как мне быть в этом случае? Отпускать тебя нельзя, потому что ты видел дорогу в ущелье. Драться без предоставления свободы ты не хочешь. Если ты дашь слово мужчины…
– Я дам слово мужчины, что забуду дорогу, которую я, честно говоря, и без того плохо помню. Когда меня вели сюда, я мотался из стороны в сторону после взрыва и практически ничего не видел. Но слово я дам…
– Я соглашусь, пожалуй, тебе поверить, если ты в двух схватках докажешь, что достоин называться мужчиной. В двух схватках!.. Понимаешь меня?
– Почти понимаю.
– Это хорошо. Ты должен будешь победить сначала Назирхана, потом и Бейбарса. На отдых после первой схватки я дам тебе час. Конечно, Назирхан из другой весовой категории. Он тяжелее, чем ты. Это тебя не смущает?
– Нет.
– Значит, договорились?
– Договорились. Я готов драться.
Назирхан радостно выступил вперед и взошел на борцовский ковер. Он тут же обнажил мощный волосатый торс, понимая, что борьба самбо, конек капитана, ведется в специальных куртках, за которые удобно делать захваты. Если на нем не будет одежды, то Вьюгову будет трудно сделать захват. Захочет капитан тоже раздеться или нет, это его дело. Не захочет, значит, Назирхану будет легче. Разденется, Мухаммадтахиров все равно будет иметь преимущество, потому что он, приверженец греко-римского стиля, привык бороться так.
– Положи автомат на землю. Не бойся. Если бы мы хотели тебя застрелить, то уже сделали бы это, – сказал Тимирбеков.
Вьюгов верил слову Азамата. Тот казался ему честным человеком, хотя, конечно, это его качество проявлялось по-своему. Капитан добровольно разоружился. Он положил на каменный пол автомат, снял разгрузку и камуфлированную куртку.
Конечно, в атлетизме он уступал Назирхану, но его мышцы были куда более эластичными и раскованными. Сам по себе капитан Вьюгов тоже был сложен неплохо и вовсе не смотрелся мальчиком для битья, несмотря на разницу в весе, да и в росте тоже.
– Я сам буду судьей. – Тимирбеков взошел на ковер. – Устанавливаю правила. Ограничений по времени нет. Раундов нет. Схватка ведется до полной победы одного из противников. Ограничения самые простые. Запрещено хвататься за бороду, бить пальцами в глаза, наносить удары ниже пояса. Хотя… – Азамат несколько секунд подумал. – Поскольку схватка боевая, все эти условия я снимаю. Бить ниже пояса можно и ногами, и руками. Можно хвататься за любые места и отрывать что угодно, хоть ниже пояса, хоть выше. Можно бороды вырывать и выковыривать глаза. Пусть это будет настоящий бой. Согласны?
– Согласен. – Назирхан с радостью поклонился амиру.
– «Краповый», согласен?
Вьюгов только кивнул. Эти условия работали в его пользу. Ведь капитан Вьюгов был инструктором по боевому, а не по спортивному рукопашному бою. В боевой обстановке все средства хороши и допустимы.
Но Тимирбеков не подыгрывал капитану. Он прекрасно понимал, что в такой схватке получить увечье может даже победитель. Если выиграет Вьюгов, то ему через час предстоит схватка с другим противником. Может быть, даже более серьезным. Тогда увечье может сказаться.
– Бойцы готовы?
– Готов!
– Готов!..
– Начали! – Амир Азамат махнул ребром ладони, словно разрубая невидимую преграду между бойцами.
Это была традиционная команда рефери к началу схватки.
Назирхан сразу принял борцовскую стойку, наклонившись и выставив руки. У Вьюгова стойка была похожая, ладони так же направлены вперед, только сам он держался прямее.
Назирхан сразу пожелал сократить дистанцию. Он видел в этом очевидную выгоду для себя, человека более тяжелого и, наверное, превосходящего противника физически, и поплатился за такую ошибку. «Краповый» капитан воспользовался низкой стойкой эмира и носком армейского башмака быстро нанес удар в лицо. Попытка Назирхана схватить капитана за ногу успехом не увенчалась, поскольку атака была очень быстрой.
