– Без Ричера я никуда не пойду, – решительно произнесла Холли.
Парень со шрамом покачал головой.
– Этого обещать не могу. Сейчас он с Боркеном. Одному богу известно, что с ним станется.
– Я поеду только в том случае, если поедет он.
Парень испуганно посмотрел на нее.
– Хорошо, я постараюсь.
Он открыл дверь ванной и вышел на цыпочках. Проводив его взглядом, Холли выключила душ. Щелкнул замок на входной двери.
* * *Он петлял по лесу, как всегда продвигаясь на северо-запад. Часовой, которого Фаулер поставил в секрет среди глухих зарослей в пятнадцати футах от главной тропинки, его не увидел. Зато его заметил тот, который прятался в чаще. Часовой увидел мелькнувшую в кустах камуфляжную форму. Он мгновенно развернулся, но все же не успел разглядеть лицо. Пожав плечами, часовой задумался и в конце концов решил никому ничего не говорить. Лучше вообще не упомянуть о случившемся, чем признать, что он не смог опознать предателя.
Поэтому парень со шрамом успел добраться до барака за две минуты до того, как ему предстояло сопровождать командира на заседание трибунала.
При свете дня здание суда на юго-восточной окраине заброшенного поселка Йорк выглядело в точности так же, как сотни других, на которые Ричер насмотрелся в сельской Америке. Построено на рубеже столетий. Просторное, белое, с резными колоннами у входа. Монументальная солидность, одним видом выражающая свое серьезное предназначение, но при этом множество мелких деталей, придающих внешнюю красоту. Ричер отметил легкий купол, словно парящий над зданием, и старинные часы под ним, вероятно установленные на средства, собранные по подписке давно ушедшим поколением. В целом то же самое, что и в остальных местах, вот только крыша была остроконечной и более прочной. Ричер подумал, что такими на севере Монтаны должны быть все постройки. В течение долгой зимы крыша должна выдерживать вес нескольких тонн снега.
Однако сегодня было утро третьего июля, и снег на крыше отсутствовал. Пройдя пешком милю под бледным северным солнцем, Ричер согрелся. Боркен ушел первым, и Ричера провели через лес те же шестеро охранников из элитной гвардии. Он по-прежнему был в наручниках. Его подвели к входу и велели подняться на крыльцо. Весь первый этаж занимал один просторный зал, утыканный колоннами, которые поддерживали второй этаж. Стены и потолок были обшиты широкими досками, напиленными из гигантских сосен. Со временем древесина потемнела, и внутреннее убранство стало простым и строгим.
Зал был заполнен до отказа. Ни одного свободного места на скамьях. Помещение было затоплено морем защитной зелени. Мужчины и женщины сидели неестественно прямо, зажав между коленями автоматические винтовки. Все застыли в напряженном ожидании. Среди них изредка встречались дети, притихшие, запуганные. Ричера провели сквозь толпу к столу у барьера для членов суда. Там уже сидел Фаулер, а рядом с ним – Стиви. Фаулер указал на стул, и Ричер сел. Охранники встали у него за спиной. Минуту спустя двустворчатые двери распахнулись, и Бо Боркен занял место за столом судьи. Старые половицы скрипнули под его весом. Все присутствующие встали, за исключением Ричера. Вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь, словно услышав немое приказание. Боркен по-прежнему был в черном мундире с ремнем и в высоких ботинках. К этому наряду он добавил огромную кобуру с «зиг-зауэром». В руках Боркен держал тонкую книгу в кожаном переплете. Вместе с ним в зал вошли шестеро вооруженных мужчин. Они встали перед скамьей и застыли, уставившись перед собой невидящими глазами.
Собравшиеся в зале начали усаживаться. Подняв взгляд к потолку, Ричер мысленно разбил его на четверти. Определил, какой угол здесь юго-восточный. Двери снова распахнулись, и толпа затаила дыхание. В зал втолкнули Лодера. Он вошел в окружении шестерых охранников. Его подвели к столу напротив Фаулера. Место обвиняемого. Встав у Лодера за спиной, охранники положили руки ему на плечи и заставили опуститься на стул. Лицо Лодера было мертвенно-бледным от страха, на нем темнели засохшие кровоподтеки. Нос был сломан, губы распухли. Боркен молча посмотрел на него. Тяжело опустился в кресло судьи и положил руки на стол ладонями вниз. Обвел взглядом притихший зал и сказал:
– Всем нам известно, для чего мы здесь собрались.
Холли чувствовала, что на первом этаже под ней собралось много народу. Она ощущала волнение толпы, притихшей и сосредоточенной. Но не переставала работать. Нет оснований думать, что ее коллега из Бюро подведет, и все же Холли не собиралась сидеть сложа руки. Она будет готовиться. На всякий случай.
Поиски инструмента привели ее к тому, что она принесла с собой. К металлическому костылю. Это была алюминиевая трубка диаметром один дюйм с упором для локтя и рукояткой. Трубка была слишком толстой, а металл – слишком мягким, чтобы использовать костыль в качестве фомки. Но Холли сообразила, что, если снять резиновый наконечник, открытый конец трубки можно приспособить в качестве гаечного ключа. Возможно, ей удастся смять трубку так, чтобы захватить головки болтов, которыми скреплена кровать. Затем можно будет согнуть трубку под прямым углом, превратив ее в неуклюжую монтировку.
Но первым делом необходимо было соскоблить с болтов толстый слой краски. Гладкая и клейкая, она крепко соединила болты с рамой. Верхний слой краски Холли отодрала с помощью конца рукоятки костыля. Затем она принялась очищать стыки, пока не заблестел голый металл. На следующем этапе Холли собиралась смачивать полотенце в горячей воде и прижимать к болтам, передавая им тепло, чтобы металл расширился и ослабил хватку. Очевидно, эту операцию придется повторить несколько раз, ковыляя в ванную и обратно. После этого, если повезет, даже мягкий алюминий костыля окажется достаточно прочным, чтобы повернуть болты.
– Своими необдуманными действиями он поставил операцию под угрозу срыва, – сказал Бо Боркен.
Его тихий голос обладал гипнотическим воздействием. В зале стояла полная тишина. Охранники, застывшие перед скамьей судьи, смотрели прямо перед собой. Тот, что стоял с краю, смотрел на Ричера. Это был молодой парень с аккуратно подстриженной бородкой и шрамом на лбу, которого Ричер уже видел вчера вечером. Тогда парень был в числе тех, кто охранял Лодера. Сейчас он с любопытством смотрел на Ричера.
Подняв тонкую книжку в кожаном переплете, Боркен медленно поводил ею вправо и влево, словно это был фонарь и он хотел осветить его ярким лучом весь зал.
– Это Конституция Соединенных Штатов, – сказал Боркен. – Ее не раз попирали, но тем не менее она остается величайшим политическим документом из всех когда-либо составленных человеком. И она станет моделью нашей собственной конституции.
Он перевернул страницы. Притихшее помещение наполнилось шелестом твердой бумаги. Боркен начал читать:
– Билль о правах. Пятая поправка указывает, что ни одно лицо не должно привлекаться к ответственности за преступления, караемые смертью, иначе как по представлению большого жюри, за исключением дел, возбуждаемых в вооруженных формированиях в те периоды, когда стране угрожает опасность. Здесь говорится, что ни одно лицо не должно лишаться жизни и свободы без надлежащей правовой процедуры. Шестая поправка указывает, что обвиняемый имеет право на безотлагательное и публичное разбирательство дела судом присяжных по месту совершения преступления. Здесь также говорится, что обвиняемый имеет право на помощь советом.
Боркен снова умолк. Обвел взглядом зал. Поднял книгу.
– В этой книге указано, что мы должны сделать. Итак, нам нужны присяжные. Здесь не уточняется сколько. Полагаю, троих будет достаточно. Желающие есть?
Тотчас же поднялся лес рук. Боркен наугад ткнул в зал, и к столу судьи вышли трое. Составив винтовки, они заняли место на скамье присяжных. Боркен повернулся к ним.
– Джентльмены! Это дело возбуждено в вооруженном формировании, и сейчас обществу угрожает опасность. Вы с этим согласны?
Присяжные дружно закивали, и Боркен повернулся к Лодеру, одиноко сидящему на скамье обвиняемых.
– Ты нуждаешься в совете?
– Вы хотите предложить мне адвоката? – спросил Лодер.
Он говорил глухо, в нос.
Боркен покачал головой.
– Никаких адвокатов здесь нет. Адвокаты испортились вместе с остальной Америкой. У нас не будет адвокатов. Они нам не нужны. В Билле о правах про адвокатов ничего не говорится. Как указано в моем словаре, совет означает рекомендацию. Так тебе нужен совет?
– А вы можете дать его мне? – спросил Лодер.
Боркен холодно усмехнулся.
– Признай свою вину.
Лодер молча потупился.
– Хорошо, – сказал Боркен. – Ты выслушал совет, но не захотел признать свою вину?
Лодер кивнул.
Боркен снова посмотрел на книгу. Раскрыл ее в начале.
– Декларация независимости. «Право народа – изменить или упразднить старую форму правления и создать новую в такой форме, которая кажется ему наиболее подходящей для обеспечения безопасности и счастья».
