— И мне с тобой спокойней, — прошептала Алла и прильнула к нему.
Только последующие за этим три часа вряд ли можно было назвать спокойными. Она отдавалась ему с пылом и жаром…
А сама думала о том, рассказала Люба брату об их вчерашнем разговоре или нет.
* * *
— Ну что? — спросил Степан у Маркова. Николай еще вчера должен был поставить все телефоны Болотовой на прослушивание.
— Ничего, — ответил тот. — Пока ничего. Никуда она не звонила, никому ничего не сообщала…
— Может, еще позвонит. Пусть твои ребята не спят…
Опера Маркова спать не будут. Как не спал Степан эту ночь. Алла не давала. Все соки из него выжала, бестия.
Степан внимательно наблюдал за ней. Смотрел, как реагирует она на новости о Любе. Ее совершенно не расстроило то, что Люба осталась жива. Напротив, она радовалась. И достаточно искренне.
Или она великая актриса, или он напрасно подозревает ее в смертных грехах?
Но Степан больше склонялся к первому. К этому его склоняло чутье сыщика.
— Как там наш друг Болотов? Анализ взяли?
— Да, еще вчера. А сегодня его с утра следователь мурыжил…
— Очень хотелось бы послушать… Или лучше самому с ним побеседовать…
— Пожалуйста, пропуск в Бутырку, и вперед… Кстати, у Болотова нет алиби. Прежде чем у друга своего старого на квартире укрыться, он какое-то время шастал незнамо где. Вполне мог установить мину… Только он клянется, что не делал этого…
— Ну, клятвы — это не аргумент.
— Согласен. А вот где он мину взял?
— Может, в машине возил?
— Специальную, пружинную…
— Кстати, пальчики на «игрушке» остались?
— Увы, увы, хотя бы фрагмент какой… В перчатках киллер работал…
— Не нравится мне это. Слишком все сложно…
— Сложно. И в то же время очень просто. Есть доказательства вины Болотова. Можно прижать его к стенке. Но вдруг он ни в чем не виновен?..
— Болотовой занялись?
— Обижаешь, Степа! Просвечиваем со всех сторон. От рождения до настоящего времени. У меня ребята ушлые, ты знаешь. Если надо, всю родословную от седьмого колена поднимут…
— Может, что прояснится?
— Хотелось бы…
Разговор был закончен — Степан положил трубку. И задумался.
Алла Болотова решила убрать мужа. Чтобы завладеть его наследством Для этой цели привлекла киллера.
Только киллеры, как проститутки на Тверской, в шеренги не выстраиваются, их так просто не «снимешь». Ладно, пускай у Аллы с киллером сладилось. Дальше нужно подставить мужа. Как?
Первый взрыв. Погибает Мальцев. Затем попытка убить Любу. После отправляется к праотцам коммерсант Фрязев. И снова попытка ликвидировать Любу. Не слишком ли много для того, чтобы отправить на нары одного-единственного человека?
А может, в планы преступника входило всего одно убийство? Бизнесмен Мальцев, и все. Но тогда киллер должен был «засветиться» под Болотова. Дальше обыск — и брикет пластида с электродетонаторами в протокол изъятия со свидетельством понятых. И все, Болотов обречен.
А вдруг киллер «засветил» себя? Только этого никто не заметил. Или заметил, но предпочел умолчать. И тем самым спутал планы преступников.
Степан встал из-за стола.
Надо съездить на автостоянку, поговорить со сторожем, который стоял в смене в ночь перед взрывом. Степан беседовал с ним в день, когда взлетел на воздух Мальцев. И уже тогда ему показалось, что сторож что-то не договаривает…
Он снова сел на место.
Нет, это глупо. Слишком все просто. Да и вообще, версия о том, что Болотова подставили, не выдерживает серьезной критики. Слишком много накладок и противоречий. Незачем было жене сажать мужа за решетку. Куда проще нанять того же киллера, чтобы убить Болотова. Ведь по завещанию наследство переходит к Алле. Матери Болотова достаются крохи…
Все слишком сложно. Слишком все запутано.
И все же…
Нутро сыщика — тонкий инструмент. Так сказал Николай Марков. И ведь точно подметил. А Степан этим самым нутром чувствовал грандиозный подвох в отношении Болотова.
Степан снова поднялся.
Как можно засадить Болотова за решетку, если он отец ребенка, которого ждет Люба? Отец его родного племянника. А вдруг у него с Любой все очень серьезно и он любит ее? И, возможно, даже готов жениться. А разве Степан враг своей сестре?
А вдруг Болотов все же бесплоден? Анализ спермы уже взят, но когда будет результат? И каким он будет, положительным или отрицательным?
Только эта мысль не остановила Степана. Он направился к выходу.
* * *
Ванек сдавал смену.
Неплохо заработал он за сутки. Сто двадцать рублей чистого навара. И никто ни о чем не догадывается. Все благодаря левому журналу и фальшивым квитанциям.
В школе его почему-то дебилом считали. И все из-за того, что он плохо учился. Но это не так. Голова у него очень хорошо соображает. Ведь он сам додумался до журнала и до квитанций, никто не подсказывал. И теперь вот каждую смену к зарплате солидный приварок.
Леньчик и Вовик приняли смену. Можно уходить. Но появился сумрачный тип в кожаной куртке.
— Милиция. Уголовный розыск, — он смотрел не на кого-то, а на Ванька.
Ванек вспомнил его. Этот тип допрашивал его, когда взорвалась машина с Мальцевым. Только он обхитрил его, не рассказал ему про левый журнал. И про мужика, который джип «Чероки» ставил, тоже не рассказал. А ведь, возможно, тот мужик и заминировал «Мерседес» бизнесмена. Какой-то не такой был он, этот мужик.
— Здравствуйте, — проблеял Ванек.
Это не мент, а зверь какой-то. Взгляд убийственный. Ванек чувствовал себя перед ним беззащитным кроликом.
— Мы, кажется, с вами уже беседовали, — сказал мент.
— Да…
— Пошли, еще надо поговорить…
Он взял его под руку и повел вниз, к своей машине. Ваньку все казалось, что на его запястьях сейчас защелкнутся наручники.
Мент усадил его в свою «восьмерку», на переднее сиденье. И принялся сверлить его убийственным взглядом, как будто душу из него начал тянуть.
— Ну что, друг, рассказывай, — наконец потребовал он.
— А что рассказывать? — жалобно посмотрел на него Ванек.
— А ты не знаешь?
— Нет…
— А если честно?.. Учти, я все про тебя знаю. Все, до мельчайших подробностей. Так что не юли. Скажешь всю правду, может, и не стану наручники показывать… А если…
— Не надо, я все скажу…
— Только не виляй…
— Я больше не буду…
— Ага, раскаиваешься. Это хорошо…
Мент сменил гнев на милость. И взгляд его потеплел. Даже стал добрым. На душе у Ванька сквозь тучи вдруг засияло солнце. И каждое правдивое слово обещало сделать этот свет еще ярче.
— Я не хотел, так получилось. Деньги нужны были…
— Деньги всем нужны. Но не все на преступление ради этого идут…
— Грешен, каюсь. В общем, вот он, этот злосчастный журнал…
Ванек вынул из старого потрепанного портфеля липовый журнал.
Милиционер взял в руки журнал, пробежался по нему взглядом. Казалось, он ничего не понимает. Но это только так казалось На самом деле он был в курсе всего. Не зря же он сказал, что все знает…
— Дальше что?
— А вот и квитанции. Они фальшивые. Я их на ксероксе отснял. У меня у брата ксерокс новый, очень хороший. И бумагу нашел…
— Дальше?
— Но вы же все знаете…
— Я хочу знать все от тебя. А потом уже решу, заслуживаешь ты прощения или нет…
— Когда клиент машину на стоянку ставит, я его данные в настоящий журнал заношу. И квитанцию настоящую выписываю. Но это только до определенного времени…
Ванек подробно изложил суть своих ухищрений.
— Дальше можешь не продолжать, — остановил его милиционер. — Я все знаю…
Он открыл журнал, пролистал. Его лицо просветлело.
— Так, вот тут у тебя записано: «Болотов ВТ.», данные техпаспорта, время постановки… Это все верно записано?
— Да, конечно. Я все точно записываю. Он мне техпаспорт предъявил, и я все точно записал…
— И этот Болотов ставил машину в ночь перед взрывом. Так?
— Да…
— А почему ты не показал мне этот журнал раньше? Взгляд милиционера стал строгим, жестким. Небо в душе снова заволокло тучами.
— Я боялся. За этот журнал можно срок схлопотать…
— Правильно рассуждаешь. И, считай, ты этот срок уже схлопотал… Ванек задрожал.
— Но вы же обещали…
— Я ничего не обещал… Смотри сюда! — Мент достал из кармана куртки фотографию какого-то мужика.
— Узнаешь?
— Нет…
— Этот мужчина ставил машину?
— Не знаю…
— Как это не знаешь?
— Да темно было. Только его фигуру было видно. А лица нет…
— А машину он когда забирал?
— Тут же все отмечено, — Ванек показал на журнал.
— Это точное время?
— Конечно. Я же сказал, у меня все точно. Только журнал липовый…
