Разведчик потянулся за сигаретой и закурил. «Итак, список подозреваемых в связях с террористами не так уж и велик. Исключаются солдаты и сержанты, участвовавшие в транспортировке „томагавков“, основные события стали происходить значительно позже. Так же исключаются начальник базы генерал Эйкрофт и цэрэушник Гучас, один просто не имеет времени вникать в детали проводимых мероприятий, второй появился после того, как было установлено, что осколки в австрийском туннеле от других ракет. Остаемся мы вчетвером: я, Каролина, юрист Матерсон и израильский разведчик Моше Кацц.
Первым из списка подозреваемых исключаем меня, потому что если подозревать в предательстве самого себя, это даже не паранойя, а чистой воды шизофрения.
Наиболее подходящие кандидатуры — полковник Флетчер и капитан Матерсон, по службе их пути могли пересекаться с Джафаром, когда тот командовал „зелеными беретами“. Быстро узнать это не получится, говорить с Эйкрофтом или Гучасом также не получится, скорее всего, подумают, если „скунс“ я, то специально напускаю дым в туман, чтобы отвести от себя подозрения.
Правда, есть еще Кацц, но по всем канонам он, как представитель Израиля, должен быть наиболее ярым противником арабского террора. Но это, так сказать, в теории, а на практике чего только не бывает. Взятка, шантаж, да и мало ли у кого какой „скелет в шкафу“. При этом нельзя исключить и тот вариант, что МОССАД ведет свою игру, стараясь, скажем, через эти ракеты выйти на заказчиков, узрев своих врагов в лицо, и впоследствии их уничтожить. Как бы там ни было, но подозреваемых остается трое, времени на раскачку практически нет, значит, нужно действовать на опережение…»
— Ой, как здесь накурено, — ход мыслей Крутова прервал возглас Каролины. Американка после бурно проведенной ночи почти час вымокала в ванной и сейчас вышла заметно посвежевшая, в длинном банном халате и с чалмой из махрового полотенца на голове. Ее раскрасневшееся от пара лицо недовольно искривилось: — Ты хотя бы окно открыл. — При этом голос молодой женщины звучал без особой укоризны. Керл быстро прошла через комнату и распахнула настежь окно, потом глубоко вдохнула влажный, пропитанный хвоей воздух. — Ну что, на завтрак пиццу разогреем в микроволновке?
Родион недовольно поморщился: все эти пиццы, хот-доги, гамбургеры и чизбургеры — быстрая еда уже сидела у него в печенках. Он мечтал об обычном завтраке, а манная каша на молоке с ароматной ванилькой и кусочком настоящего сливочного масла постепенно становилась для него идеей фикс.
Увидев недовольную физиономию своего мужчины, Каролина неожиданно даже для себя самой предложила:
— А хочешь, я пожарю омлет с грибами, беконом и тертым сыром?
— Очень, — хрипло произнес Родион, чувствуя, как рот наполняется слюной, не хуже, чем у собаки Павлова.
На кухне молодая женщина ретиво принялась за приготовление завтрака. Она стремительно передвигалась по небольшому помещению, как заправская домохозяйка, успевая сразу делать несколько дел. Мурлыкая под нос какую-то незатейливую мелодию, Керл взбивала миксером яйца, сноровисто нарезала бекон, вскрывала консервированные грибы.
«Женщине нужен ее мужчина, — неожиданно понял Кругов, с удовольствием наблюдая за Флетчер. — Тогда без следа исчезают фригидность и эмансипация, природа берет свое. Хочется воспитывать детей, обустраивать уют домашнего очага и по вечерам, собравшись всей семьей в большой комнате, играть в лото».
Первая неожиданная мысль повлекла за собой другую, не менее неожиданную. Отсутствием вышесказанного тяготятся не только разного рода неудовлетворенные бабы, оказывается, и ему этого остро не хватало, только за служебной суетой он не замечал.
Наконец завтрак был готов. Выложив на две большие плоские тарелки омлет, при этом умудрившись Родиону положить две трети, Керл разлила в высокие бокалы свежевыжатый апельсиновый сок и, склонившись в театральном реверансе, широко улыбнулась:
— Прошу вас, мон шэр.
— Благодарю, — важно кивнул Родион. — Вообще-то политесу мы не обучены. Так что вам, моя богиня, придется терпеть рядом с собой полудикого варвара.
Кругов видел, как при его последних словах возбужденно блеснули глаза Флетчер, ему удалось разбудить в молодой женщине ее романтическую натуру, загнанную современной прагматичной жизнью в самые далекие и темные уголки подсознания. От слова «варвар» на нее повеяло стариной, в которой соединился тяжелый запах шкур, служивших одеждой кочевнику, свист летящих стрел, звон мечей, стоны раненых и вопли умирающих. Ее «варвар» был подобием Керка Дугласа в фильме «Викинги», а она почувствовала себя его наложницей — боевым трофеем.
Опытный контрразведчик, долгое время работавший на оперативной работе, владеющий двумя иностранными языками, имеющий несколько научных разработок по технике выявления вражеской агентуры, за время общения с Керл отлично изучил психотип молодой женщины и понял, чего ей не хватает. После этого можно было управлять поведением женщины с легкостью радиоуправлямой игрушки. Конечно же, с точки зрения общечеловеческой морали это было подло. Но действия спецслужб испокон веку находились вне какой-либо морали и всегда использовали людей как средство достижения необходимых им целей.
В отношении Каролины Флетчер Родион мог себе позволить одну роскошь, звучавшую как медицинский постулат — «не навреди». Только одного желания мало, сейчас не все зависело от него. И если Крутов не сможет упредить своих противников, то у полковника ВВС США могут быть большие неприятности за связь со «шпионом»…
Омлет оказался на удивление вкусным, и Родион с аппетитом его уничтожал. Время от времени он отрывался от приятного занятия и обращался с различными пустяковыми вопросами к своей подруге, которая берегла свою фигуру и лишь слегка поклевала свою порцию, ограничиваясь чашкой черного кофе без сахара.
— Ты давно знаешь Брюса Матерсона? — пережевывая омлет, внезапно спросил Кругов.
Каролина опустила чашку на стол, на мгновение задумалась и проговорила:
— С двухтысячного года. Мы вместе служили на базе «Форт Брегг», потом он несколько лет провел в Кувейте, и наконец снова наши пути пересеклись уже в Косове.
— В Кувейте? — удивился Родион, поддевая вилкой очередной кусочек пышной бледно-желтой массы, посыпанной сушеной зеленью. — Он что, участвовал в «Буре в пустыне»?
— Нет. Брюс не воевал, вся его служба заключалась в контроле за соблюдением законности американскими военнослужащими. Честно говоря, как я поняла, в его функции входило, находясь перед глазами начальства, изображать активную деятельность. Тем самым демонстрируя свою незаменимость. Даже сейчас Брюс устраивает нападки на тебя не потому, что активно участвует в следствии, просто он по привычке изображает бурную деятельность. Он так привык нести службу и иначе не может.
— Интересная у него стратегия, — усмехнулся Крутое.
— Он трижды выезжал в Кувейт, — продолжала Каролина. — Чем не рай для лентяя? Выплачивают солидные командировочные, выслуга нормальная, а главное, практически ни за что не несешь никакой ответственности. Таков принцип военных юристов, и если они вдруг будут вести себя иначе, то тут же всем станет ясно — саги лишь паразиты на теле американской армии.
— Очень интересная гипотеза, — неожиданно рассмеялся Родион, с омлетом было покончено.
— Это не гипотеза, — возразила Флетчер. — Это суровая действительность.
Отставив пустую тарелку, Кругов лукавым взглядом посмотрел на свою подругу и сказал:
— После такого великолепного завтрака я, как человек крайне благородный, хотел бы вас угостить не менее великолепным ужином.
— Да, — неожиданно радостно взвизгнула Флетчер, ее глаза вспыхнули, и женщина, подперев ладонью подбородок, мечтательно спросила: — А что ты приготовишь на ужин, русские пельмени или, как это называется, — наморщив лоб, Каролина пыталась вспомнить необычное название и по слогам произнесла на языке оригинала: — а-кро-ш-ка?
— Ну нет, — громко рассмеялся русский полковник. — Я совсем не умею готовить, разве что жарить шашлык, но это уже в другой раз, когда ты приедешь ко мне в Россию.
На подобное заявление Каролина никак не отреагировала, а Родион продолжал:
— Поэтому под словом «ужин» подразумеваю вечернюю трапезу в каком-то тихом и уютном ресторане.
— В ресторане? — переспросила Флетчер, в ее глазах мелькнуло беспокойство, помноженное на желание вырваться из золоченой клетки арендованной гостиницы. — Ты же знаешь, что нам запрещено без охранения покидать отель. — Женщина хотела сказать совсем другое: без вооруженного сопровождения военной полиции не сможет выйти за пределы гостиницы Родион Кругов. По устному распоряжению Джеймса Гучаса, представитель России, в сущности, находился под домашним арестом. Но Кругов упорно делал вид, что ничего не замечает.
