И правда, Валетов вел себя так, что здесь не генерал – генерал, а Фрол – генерал, и, кто кому докладывать должен, непонятно.
– Ну ты даешь, – согласился с Фролом Простаков и сжал своей здоровой лапищей маленькую ладонь. – Еще немного, и он сам бы начал в кузов весь этот мусор сгружать.
– Да, немного не дожал, – съерничал Резинкин.
– Ну что, приступим?
– Да, конечно, – согласился Валетов и, выбрав себе местечко, уселся на чистенькую травку. – Ну и чего вы на меня смотрите? Начинайте.
– Вот козлина, – выругался Простаков. – За отпуск не изменился нисколько.
– Еще хуже стал, – тут же поддержал Резинкин, и оба они приблизились к только что усевшемуся в тенечке соплеменнику.
– Эй, вы чего, – начал тот отмахиваться от потянувшихся к нему рук. – Вы чего делаете-то?
Тем временем его никто не слушал. Поставили на ноги и просто-таки как пленника подвели к огромной куче.
– Давай вот иди, доски носи в кузов, – бубнил сверху Леха.
Мелкий зло выкрутился и предложил заняться этой кучей Лехе одному и попросил вежливо больше не утомлять его генеральскими замашками. Развернулся и пошел обратно, но огромная рука, схватив его за шиворот, встряхнула хорошенько, после чего Валетов бесцеремонно получил от старшего сержанта в бубен. После шоковой терапии Фрол покраснел, побледнел, встряхнулся, и казалось на мгновение, что все у него внутри встало на место. Он немедленно схватил деревяшки и начал носить, а спустя час после первого перекура слезно просил прощения у товарищей, обещая поделиться собственными похождениями во время отпуска при первом же удобном случае.
На самом деле старослужащие работали, как папы Карло, и даже лучше. Перевезли всю кучу и, умаявшись к семи вечера, попросились у генерала удалиться. Как выяснилось, Лычко уже жил в доме, где еще не была завершена внутренняя отделка, что он находил весьма удобным, так как лето и за городом намного приятнее.
Валетов, продемонстрировав вычищенную площадку перед фасадом, поинтересовался планами на завтра. По словам генерала, своей очереди ждали дорожки в садике. Их в природе не существовало, все размечено только на плане участка, и необходимо воссоздать все, что называется, в натуре.
Выслушав внимательно план следующего дня, Валетов закивал головою и попросился отбыть.
На следующий день Простаков, сидя в тени высокого забора, наблюдал, как носится щебень и рассыпается песок, размечается очередной участочек, счищается грунт и заполняется стройматериалом, как мешается бетон и заливается в том месте, где необходимо создать товарищу генералу искусственную тропинку. Валетов так же созерцал работу пригнанных духов, отобранных из третьей роты, и размышлял на тему о том, как неплохо быть дембелем или дедушкой в Российской армии. А им осталось-то чуть-чуть, и они станут стопроцентными дедами. Еще немного потерпеть – и тогда... вау!
– Зато как весело быть духом, – не согласился с ним Резинкин, переворачиваясь со спины на живот и подставляя солнцу белую спину.
– Как ни странно, хоть и лето, а полностью загореть до сих пор не удавалось. Даже домой ездил, и все не до пляжа. Вот ты, Фрол, – он шутливо ткнул между ребрами указательным пальцем, и Валетов поспешил отодвинуться. – Вот ты, почему ты не загорел?
Фрол, наблюдая за солдатиком, схватившим два ведра с песком и тащившим его вокруг дома в глубь участка, представил себя на его месте и стал вспоминать.
Получив на руки деньги и документы, позволяющие ему перемещаться по стране и не опасаться патрулей, Валетов взвесил притаренную наличность и решил не дожидаться окончания срока службы, а поехать к Леве Шмидту в Безенчук, забрать обещанный ему перстень из чистого золота. А обещана была данная ценность за своевременное вложение товарищей офицеров, пытавшихся продать разрезанные корпуса старых моторных лодок, между прочим чистый дюралюминий, за неплохие бабки.
Так как уходить на гражданку в форме было впадлу, Фрол облачился в джинсовый костюмчик, привезенный в часть как раз после свидания с Левой, и прямиком потопал на автобусную остановку. В Чебоксары ему смысла большого возвращаться нет, он сирота: ни папки, ни мамки. Всю жизнь сам кружится. Разве что заехать к двоюродной сестре, которая надоумила его спасаться от мафии в армии, но это подождет, а сейчас надо бы гайку свою забрать. Как раз потом и к кузине заедет, отдаст ей на временное хранение. У нее целее будет, а то, глядишь, еще годок пройдет, и Лева забудет об услугах, в свое время оказанных ему Фролом.
Как приятно сидеть в автобусном кресле, смотреть в окно и расслабляться. Никто тебя не дергает, не орет, на тебя вообще никто внимания не обращает. Гражданские едут по своим делам, вяло шушукаются или читают, а ты сидишь балдеешь, глядишь то на березки, то на осины, то на поля бескрайние – вокруг Россия, и жить хочется.
Прибыв в поселок, Фрол выбрался из автобуса и пошел было напрямую к дому Левы, но красивая девушка в коротенькой юбочке и маечке привлекла его внимание. Выворачивая шею, он засмотрелся и, споткнувшись о бордюр, едва не хлобыстнулся носом.
– Черт! – выругался он.
Женщины живые, настоящие, не на картинке, – это удивительно. В армии, даже если и есть кто из слабого пола, так их тоже во все зеленое и коричневое одевают, а здесь желтенькая юбочка, красненькая кофточка, просто светофор. Осталось зеленые кроссовки на ноги надеть, но и так ничего. Валетов, краснея, кое-как выпрямился, а она даже не заметила, вообще к нему спиной была, и пошла дальше. Но как пошла. Сглотнув слюну, Фрол вспомнил, что у него сегодня дела и еще какие, и зашустрил к самому видному дому, стоящему в центре поселка.
Припоминая, что мафиози живут за счет пивзавода, стоящего на окраине, и неплохо с него имеют, Валетов несколько раз нажал на кнопочку звонка у высокой металлической калитки, демонстрируя собственное нетерпение. Два метра сала с мясом, увенчанные мордой шириной с добрую сковородку, спросили, лупая маленькими глазками, чего мальчику тут надо. Но Валетов не растерялся:
– Что, не узнаешь, урод? – воскликнул он и протянул было руку, чтобы схватить здорового за шею и пригнуть к себе, но тот отстранился.
– Э, ты что, бешеный какой-то, что ли? – моргал кабан.
– Не помнишь? – продолжал наступать Валетов, перекатываясь через железный порожек и заходя на территорию коттеджа.
– А, – выдохнул слабо охранник. – Как доложить?
– Скажи Леве, что Фрол пришел.
– Левы нет, – продолжал мямлить здоровый, – только его жена.
Валетова провели в дом, и он нашел гражданскую сожительницу мафиози в расстроенных чувствах, завернутую в легкий японский халатик. Увидев Валетова, она перестала киснуть и обрадовалась ему, словно мягкой игрушке.
– Здравствуй, Фрол, – тут же просияла она, вскочила с мягкого, глубокого кресла и спросила, не хочет ли он чаю, но Валетову нужен был ее супруг, а не чай. Тем не менее чашку перед ним поставили, и за небольшой столик пригласили усесться, и он не отказался. Пришлось немного попозориться, так как с чайной ложечкой в первые секунды возникли проблемы. Рука дрогнула, он рассыпал множество крупинок на полированную поверхность и поспешил извиниться, но Лена посоветовала не обращать внимания на такие мелочи. Потом снова стала грустной.
– А Левы нет, – сказала она, посмотрела на часы, где стрелки показывали без пятнадцати двенадцать дня, и развела руки в стороны: – Ушел с утра на завод, а до сих пор нету.
Валетову чай понравился, и выпил он его быстро. Мадамочка даже не успела поделиться до конца своим горем, что муж где-то задерживается и не выполняет свое обещание.
– Да, может, дела какие, – спокойно отозвался Валетов.
Он встал, прошелся по комнате и стал любоваться видом на соседский домик, несколько меньших размеров, но тоже отнюдь не бедный.
– Солнышко светит, жарко на улице, – Фрол заулыбался. – Может, на пляж поехал.
– Я ему покажу пляж! – воскликнула девица, встала, забрала поднос, чашки, пришла назад с тряпкой, смахнула крошечки сахара и снова плюхнулась в кресло.
– Я могу подождать. – Валетов с готовностью упал в такое же кресло рядом и замер в столь же кислой позе. – Время у меня есть, – он едва не добавил, что целых две недели.
Ради здорового перстня он подождет, никуда не двинется. Будут поить чаем, кофе, он все вынесет, только бы Лева пришел и отдал ему причитающуюся награду.
Незаметно наступил вечер. Играли в шашки. Валетов, будучи умнее, безжалостно расправлялся с Леной, повыигрывав все фрукты в доме, и для того чтобы гарантировать собственный выигрыш, тут же жевал их, не стесняясь любоваться закинутыми одна на другую голыми стройными ногами супруги Шмидта. Девушка не обращала никакого внимания на съеденные витамины и пыталась одержать хотя бы одну победу.
– Не получается, – приносил соболезнования Валетов, заново расставляя шашки.
