И тут вверху вентиляционной шахты послышалось какое-то движение. Что-то, ударяясь о стены, полетело вниз. Теперь уже Андрей быстрее полевого командира сообразил, что это может быть. Тангаев лишь на мгновение отвел взгляд, среагировав на выпавшую на пол светошумовую гранату. Ларин же успел зажать уши и закрыть глаза. Яркую вспышку было видно даже сквозь закрытые веки. Андрей вскочил на ноги и бросился к проему, не дожидаясь, пока следом влетит еще несколько гранат.
Оглушенный и ослепленный полевой командир бился в глухую стену, шарил руками, ища выход. Ларин нырнул в пролом в кирпичной стене и побежал, вытянув перед собой руки, готовый в любой момент упасть. Кирпичная стена буквально выросла перед ним во мраке. Он только успел ощупать густую темноту рукой, определить, куда уходит коридор, и свернуть в него. Сзади громыхнул взрыв. С низкого потолка посыпалась мокрая штукатурка. Из треснувшей трубы хлынула вода.
Ларин бежал и бежал, то и дело цепляясь за всякий хлам, лежавший в проходе. Впереди замаячил призрачный свет. Стали видны трубы, с которых свисали обрывки теплоизоляции. Наконец подземный коридор кончился. Андрей стоял в неглубоком подвальном колодце. Вверху, почти над самой головой, лежала сваренная из арматурных прутьев решетка. Из-за нее долетал гул оживленной улицы, рядом проходили люди. Ларин видел только их ноги. Отдышавшись, он поднял решетку. Замок кем-то предусмотрительно был снят с проушины и висел на одном из прутьев. Андрей выбрался на тротуар. Испачканный, взъерошенный, он стоял под огромной стеклянной витриной. Мимо сновали прохожие, почти никто не обращал на него внимания. Ларин отряхнул грязь с куртки, колен, пригладил волосы и зашагал, держась поближе к стене дома.
Возле арки двора, в которой располагалась вытяжная шахта метро, дорога была перекрыта металлическими турникетами. За приоткрытой дверью автобуса Андрей разглядел бойца милицейского спецназа в полном облачении. Ларин наставил воротник куртки, развернулся и зашагал по улице. Голова гудела, тело ломило. В мозгу пульсировала, повторяясь, мысль:
«Успел, успел».
Кто-то окликнул его. Андрей, не повернувшись, ускорил шаг. Его обогнала Маша, положила руку на плечо.
– Я так и знала, что это был ты.
– А вы не успели. Совсем чуть-чуть, – криво улыбнулся Ларин.
– Тебя Дугин ждет, – негромко произнесла женщина. – Да и вообще, не стоит тебе крутиться здесь в таком виде.
Она взяла Андрея под руку и повела к машине, стоявшей в узком проходе между газонами.
Ларин опустился на заднее сиденье, захлопнул дверцу. Дугин подвинулся, освобождая ему место.
– Как там, на станции метро? – хрипло проговорил Андрей и закашлялся.
– Ты хоть газом не надышался?
– Бог миловал. Успел-таки выскочить. Тангаев с подручными так и остался внизу. Так что на станции?
– Людей эвакуируют, но паники нет. Объявили, что просто произошло короткое замыкание, остановили движение. Отравляющий газ на станцию не поступает. Шахту во дворе уже перекрыли и вызвали дезактиваторов. Так что, как поется в песне, «а город подумал – ученья идут». Так будем держать и дальше. Ты, конечно, молодец, но это еще не все.
Маша смотрела на Андрея через спинку переднего сиденья, левой рукой держалась за руль.
– Дайте ему отдохнуть.
– Отдыхать будет потом. Ведь я абсолютно не в курсе того, чем окончилась миссия Масудова.
– Встреча состоялась. Я думаю, что никто не знает об этом, кроме двух людей: его самого и того, с кем он так рвался пообщаться.
– Вот-вот. Чем все кончится, еще неизвестно. У президента автономии очень мощное лобби в Москве. Не забывай об одном из главных фигурантов. Пассивный радиомаячок, который ты исхитрился прикрепить к папке с компроматом, по-прежнему находится в кабинете у Глотова, – Дугин поднял крышку ноутбука и указал на мерцающую красную точку на экране.
На мониторе виднелся план усадьбы и прилегающей к ней местности. Огонек мерцал в центре дворца.
– У меня свои счеты с Глотовым. Я не ошибся: люди, подобные ему, не доверяют никому, кроме себя. Это их и губит.
* * *
Было темно и сыро. Ветер бросал крупные капли дождя в оконные стекла. Время от времени в небе вспыхивали молнии, и почти сразу же за ними раздавались оглушительные раскаты грома. И погруженное до этого во тьму имение заливал тогда яркий безжизненный свет. Заливал и гас.
Оператор, сидевший перед мониторами, не смыкал глаз. Во время вспышек аппаратура барахлила, изображение несколько секунд прыгало, но затем восстанавливалось.
И вновь вспышка, почти над самой головой, и снова раскат грома. Оператор присмотрелся к пляшущему изображению, ему показалось – что-то темное промелькнуло над оградой, а затем закрыло камеру, но не плотно, словно колышущейся сеткой.
– Мужики, – вытерев лоб, обратился он к охранникам в соседней комнате, – проверить надо. В пятом секторе что-то творится.
– Не дай бог, снова дерево повалило, – пробурчал старший смены. – Хозяин и так не в духе последние дни. Хорошо, что еще не вернулся. Пошли.
Трое охранников вышли к пятому сектору. Вдоль ограды, за сетчатым забором, по узкой полосе травы бегали собаки. На камере висела ветка тополя.
– Ветку ветром сорвало, ее ты видишь, – сообщил старший смены оператору по рации. – Снимать ее сейчас не полезем, собаки мешают. Если бы проник кто-то посторонний, они бы уже, знаешь, какой лай подняли? Так что все путем. Возвращаемся.
Тяжелые, чугунного литья, центральные ворота имения распахнулись перед лимузином Глотова. Александр Филиппович сидел мрачнее тучи, расположившийся рядом с ним Хусейнов старался казаться незаметнее. Возвращались с международной конференции по проблемам Северного Кавказа. Проплаченные западные дипломаты, завязанные на российский бизнес, как и положено, в своих выступлениях отмечали успехи с соблюдением прав человека в автономной республике. Отмечали роль в этом местного президента, исправно намекали на то, что следует распространить опыт организации власти на весь регион. Короче, в меру сил и возможностей отрабатывали свой хлеб с маслом и черной икрой. Ход конференции снимали все центральные телеканалы. Деньги, вброшенные в организацию конференции, работали. Но обещанное приветствие участникам от президента страны так и не прозвучало, причем без всяких объяснений. На звонки Глотова в Администрацию никто из влиятельных людей не ответил. Словно связь испортилась, а его вызовы до абонентов просто не доходили. Переговорить удалось лишь с мелкими клерками, а те, как водится, ссылались на свою неосведомленность.
Что-то странное произошло и с бандой Тангаева. По независимым FM-станциям в выпусках новостей регулярно появлялось сообщение о происшествии на станции метро. Но конкретики не звучало. Журналисты и сами терялись в догадках. Никого из них не пропустили через оцепление. Пассажиры, вышедшие со станции, сообщали, что слышали какой-то хлопок, а затем всех организованно эвакуировали со станции. О погибших не сообщалось. Станция до сих пор была закрыта, поезда миновали ее без остановок. Государственные же каналы отмалчивались, словно ничего и не случилось.
– Да они просто не знают, что говорить, решили замолчать теракт, – пытался обнадежить Глотова сидевший рядом с ним Хусейнов. – Не получится. А Тангаев объявится, он на дно залег.
– Ты можешь помолчать? – раздраженно бросил Глотов и опустил стекло. – Почему подсветка не включена?
– Гроза. Что-то замкнуло, – ответил охранник.
– И здесь не все слава богу…
Лимузин подъехал к парадному крыльцу.
Зайдя в кабинет, Глотов включил свет и запер дверь на ключ; не спрашивая, будет ли пить, плеснул в стаканы вискаря – себе и Хусейнову. Ночь предстояла бессонная, следовало разобраться, на каком «небе» оказались заговорщики.
– Ты понимаешь, что проект указа могут и не подписать? А он уже лежит на столе у президента. И выдернуть его оттуда я не могу. Второй раз шанс не скоро представится.
– Вы просто сильно волнуетесь, – произнес Хусейнов, но стакан со спиртным зазвенел о его зубы.
Глотов брезгливо усмехнулся и нажал кнопку на телевизионном пульте; пришло время новостей, следовало посмотреть, что покажут центральные каналы. Сюжет о конференции, в которой принимал участие Глотов, вышел, как и было договорено с продюсером, первым номером. Но вышел скомканным и урезанным. Никаких славословий в адрес участников не прозвучало, даже президента автономии ни разу в кадре не показали.
– Они же бабло взяли! – недоумевал Хусейнов.
Затем прошел довольно подробный сюжет о технической аварии в московском метро. Показали даже кадры, заснятые пассажирами на мобильные телефоны. Никакой паники, людей организованно выводят со станции. Состав в тоннеле, где произошло замыкание, свидетельства машиниста. Никаких жертв. Рядовое происшествие. Пресс-секретарь транспортной милиции толково рассказал о том, что версия о теракте не подтвердилась, а появление спецназа в районе было лишь предосторожностью. После сюжета ни у кого у здравомыслящих москвичей не должно было остаться сомнений, что независимые журналисты просто гнали волну в течение всего вечера, пытаясь создать дутую сенсацию.
