— Гражданин Базыкин Илья Викторович — это я… Можешь заглянуть в мой новый паспорт.
— Верю… Блестящая подделка, паспорт как настоящий.
— Это не подделка. Все подлинно. Проведено через паспортный стол и компьютерную картотеку… И это еще не все…
Он достал и протянул ей заграничный паспорт. Все та же Алина Васильевна.
— Тоже настоящий, — пояснил Денис. — Только визы нет. Но это ерунда. В Москве у нас есть Альберт. Сама знаешь, руки у него золотые, любой штамп нарисует — ни в жизнь от настоящего не отличить… Кстати, за все про все с тебя пять тысяч долларов!
— Во! — скрутила она фигу. — Раз уж мы муж и жена, то платишь ты, понял?.. Или у нас свободные отношения? Каждый платит за себя. И спит с кем угодно…
— Хорошо, плачу я. И никаких «с кем угодно»!
— Ты консерватор…
— Консерватор у нас Артем, — усмехнулся Денис. — Он скоро станет директором консерватории. Консервы будет охранять, пулемет на крышу поставит…
— Кстати, об Артеме. Это наша золотая рыбка. Он должен выполнить наше желание…
— Как думаешь, полмиллиона долларов — нам этого хватит?
— Думаю, да…
Вообще-то, она собиралась выдоить этого парня самолично. Но раз уж Денис стал ее «законным» супругом, то она, возможно, поделится с ним.
— Тогда решено, за мымрика нашего беремся вместе.
А остальные… Остальные нас не волнуют. Каждый варится в собственном соку…
— А я буду вариться в твоем. Покажи мне, как это делается?
Ей не хотелось говорить о делах. Ей хотелось заняться сексом. С «законным» мужем.
* * *
— Долго мы здесь будем сидеть? — мрачно спросил Игнат.
— Сколько надо, столько и будем, — отрезал Денис.
— А если мне надоело?
Назревал бунт на корабле. Бунт, который можно было предотвратить одним движением пальца. Нажать на спусковой крючок. Но Денис не собирался убивать Игната. Мог, но не хотел.
— Тебе не надоело, — покачал он головой. — Тебе здесь хорошо. Тишина, спокойствие, комфорт. Все хорошо… Лишь одна проблема. Но мы ее решим.
— Как?
— Поговорим…
Разговор состоялся вечером. С глазу на глаз. Алена осталась в номере, а Денис отправился к Игнату. Грешным делом она решила, что они пойдут на компромисс. А именно, Денис сдаст ее в аренду на пару часов. Чтобы Игнат сбросил пар. Венеру он не предложит, Клепа за нее кому хочешь голову оторвет. Олеся просто не согласится. Остается Алена.
Она дала слово больше ни с кем. Но если этого требует дело… В конце концов, она деловая женщина…
Но Денис и не собирался предлагать ее Игнату. Нашел иной выход из ситуации. Зато он сделал предложение ей самой. Можно сказать, предложил руку и сердце. Ведь в самом ближайшем будущем они будут жить вместе, по липовым паспортам со штампом о регистрации брака. И не где-нибудь будут жить, а в Москве.
3
До Воронежа Федот с Ромой добрались на поезде — всего одна ночь пути. Мать Юрцева жила недалеко от вокзала. Ее дом они разыскали без труда. Женщина открыла им дверь, но с цепочки ее снимать не стала. Инициативу на себя взял Рома.
— Привет, мать! — на блатной манер поздоровался он.
— Чего надо?
Женщина была настороже. И в любой момент могла закрыть дверь.
— Игнатку надо.
— А вы кто такие будете?
— Я-то? Я-то Славец. А он, — показал Рома на Федота, — он Дятел, ага… Игнатка его не знает. А меня знает. Мы с ним в одном отряде чалились…
— В каком отряде?
— Ну ты даешь, мать! Не в пионерском же, понятное дело… Мы с твоим сынком одну зону топтали…
— Какая зона, о чем вы?
— Ну ты, мать, меня уморила. Ты чо, хочешь сказать, что твой на зоне не был?
— Ну, сидел. Так это давно было. Я уже и забыла.
— Так это ты забыла. А я нет. И Игнатка тоже. Мы ж с ним неразлей-вода на зоне были… Он тебе что, не рассказывал про Славца?
— Нет…
— Вот ко… Не рассказывал, ну и конь с ним… Да, не ожидал я такого от Игнатки… Ты, мать, чуть без сына не осталась. Его козлы одни на нож поставить хотели. Если б не я, сыграл бы он в ящик. Ага, сыграл бы… Ты чо, правда, не знаешь, что я тех козлов грохнул? Убил в смысле… Блин, мне ж к сроку десять лет накинули. Только сейчас откинулся… Ну, в натуре, из-за него десять лет лишних оттянул, а он даже матери своей обо мне не рассказал… Ну да ладно, я на него не в обиде. Он пацан скрытный, слова лишнего не скажет, За это я его конкретно уважал… Короче, мать, мне бы с Игнаткой потолковать. Чисто по теме. Я ему бабки должен. Три сотни баксов, ага…
— Триста долларов? — оживилась женщина.
— Ага, три сотни… Я-то ему в рублях задолжал, еще в тех, советских, ага. Мог бы копейки ему отдать. Но долг для меня святое. Я свой долг в баксы перевел. По тому курсу — один к десяти… Вот, три сотни у меня как раз на кармане, хочу Игнатке отдать. Я ж говорю, долг для меня святое, ага…
— Так нет Игната. Нет его…
— А когда будет?
— Откуда ж я знаю? Два года его уже не было. Как уехал в Москву пять лет назад, так раза три всего и появлялся…
— А в Москве он чего делает?
— На работу устроился.
— А куда?
— На завод, рабочим. Он у меня парень работящий. Зарабатывает неплохо.
— Бабки, говоришь, появились. Так чо, может, ему триста баксов не нужны?
— Ну, я не знаю. У него надо спросить…
— Так без проблем. Адресок нам его дай. Ну этот, который в столице. Мы сейчас как раз туда едем. Встретимся, поговорим.
— Да нет у меня адреса. Есть старый… А нового нет. Хотя новый он и не московский. Куда-то на Северный Кавказ его перевели работать…
— Перевели? Кто перевел?
— Известное дело, начальник его перевел. Игнат, он ведь работник хороший, начальство его ценит. На повышение его послали…
— Ага, понятно… Значит, на Северном Кавказе где-то работает. А где конкретно, не знаешь…
— Не знаю, говорю же вам.
— Ладно, на Северный Кавказ мы не едем. А в столицу едем. Адресок не дашь, мать?
— Так не живет он по этому адресу.
— Не живет, значит, не найдем. А не найдем, деньги целые будут. И «косяка» за нами не будет. В смысле совесть чистой останется. Ты же слышала, мать, у нас на свободу с чистой совестью выходят… Ну так адресок давай, да.
Игнат Юрцев жил не в самой Москве, а в Мытищах. В заводском общежитии. Это утешало. В общагах люди многое друг про друга знают. Может, кто и подскажет, куда подевался трудяга Игнат.
Домой они решили возвращаться сегодня же. И прямым ходом от матери Юрцева двинулись на вокзал. Без проблем взяли два билета на ближайший проходящий поезд. Вышли на перрон.
— Хорошо, что купе, — сказал Рома. — А еще лучше, если девушка попутчицей будет.
— Обязательно красивая, — усмехнулся Федот.
— Да ты знаешь, мне счас все поровну, — на приблатненном распеве протянул Рома. — Я, братан, только что с зоны откинулся, мне счас любая телка в кайф…
— Любая так любая. Только пальцы веером бросать не надо. И без того холодно, а ты еще вентиляцию включаешь.
И Дятлом меня больше не называй. А то ведь и долбануть клювом могу…
— Атас, менты! — не унимался Рома.
В самом деле к ним подходили сотрудники милиции. Двое в форме и один в штатском. Они были еще далеко, но Федот нутром почуял, что эта троица идет по их душу.
Милиционеры подходили к ним под стук колес прибывающего поезда. Остановились рядом с ним в тот самый момент, когда замер вагон с номером «четырнадцать». Это был их вагон.
— Как по заказу, — восхитился Рома. — Даже идти никуда не надо… Ой, какое красивое личико…
Действительно, из окна на них смотрела девушка потрясающей красоты. Рома взял да послал ей воздушный поцелуй. Милиционеров он, казалось, вовсе не замечает.
Девушка посмотрела на него как на идиота. И словно бы в наказание за его вольность взяла да исчезла.
— К нам идет, — решил Рома. — А мы к ней…
Он сделал шаг вперед.
— Постойте! — остановил его властный голос.
— Не понял, в чем проблемы? — продолжал забавляться Рома.
— Ваши документы?
— А в чем, собственно, дело?
— Да хватит тебе! — осадил его Федот.
И раскрыл перед милиционерами свое служебное удостоверение.
— Майор Комов, — представился он. — ОВД «Битово» города Москвы. Вопросы есть?
Мужчина в штатском долго всматривался в удостоверение. Похоже, определял, не поддельное ли оно.
— Вопросы есть, — кивнул он. — Зачем вы приходили к гражданке Юрцевой?
— Вот это класс! — восхитился Рома. — Быстро работаете.
Видно, мать Юрцева решила, что зря разоткровенничалась перед уголовниками. Подумала, что они представляют опасность для него, и схватилась за голову. Но не растерялась и быстро связалась с милицией. А те раз-два, и уже на вокзале. Действительно, похвальная оперативность.
— Работа такая, — сухо отозвался мужчина.
