Развернувшись на сто градусов, Глеб открыл огонь по чеченцам. Первому пуля попала чуть выше колена, и тот кубарем полетел по сырой земле. Второму пуля снесла полчерепа, он остановился и, заваливаясь на бок, расстрелял все патроны из своего пистолета-пулемета себе под ноги.
Рывком сыщик перенес свое тело в сторону, уходя с возможной линии огня. И снова надавил на спуск. Следующий выстрел распорол на груди кожаную куртку раненого чеченца, тот выгнулся в предсмертной судороге. А сыщик уже стрелял в следующего боевика, который, встав на колено, пытался взять его в прицел короткоствольного автомата.
Выстрелы прогремели одновременно, Кольцов расстелился камбалой на скользкой траве, дважды нажав на спусковые крючки, откатился в сторону и выстрелил еще раз. Автоматчик так и не смог его достать, сам превратившись в продырявленную мишень.
Бросив ставшее бесполезным разряженное оружие, Кольцов по-пластунски устремился к убитому диверсанту. Намертво сжал пальцами деревянное цевье китайского «калаша», оставалось лишь вставить полный магазин и, передернув затвор, дослать патрон в патронник…
– Не торопись, сыщик, уже все закончено, – неожиданно донесся знакомый голос с характерным восточным акцентом. Подняв голову, Глеб увидел в двух десятках метров от себя Джона Лонга. Тайваньский разведчик стоял, широко расставив ноги и держа в правой руке небольшой пистолет, черный зрачок ствола пялился в грудь сыщика.
Кольцов изобразил на своем лице некое подобие улыбки, потом, поднимаясь, проговорил:
– Я достал бумаги, о которых мы говорили.
– Да? – В голосе Лонга прозвучали нотки сомнения.
– С мальчишкой пришлось немного повозиться, но папку с бумагами он мне отдал, – хрипло произнес сыщик, опираясь на разряженный автомат.
– А я могу на них посмотреть?
– Конечно, – усмехнулся Кольцов и, как на трость, опираясь на приклад автомата, приволакивая левую ногу, подошел к китайцу.
Подойдя почти вплотную, Глеб расстегнул куртку и вытащил пластиковую папку, которую протянул разведчику. Лонг на мгновение растерялся, но, сообразив, что в случае чего он с этим русским расправится и голыми руками, сунул пистолет за пояс. После чего раскрыл папку и стал рассматривать находившиеся внутри документы.
Глеб, продолжая опираться на автомат и страдальчески морщась, раскачивался из стороны в сторону, как человек, которому трудно стоять на поврежденной ноге. Тем временем пальцы скользнули по стволу оружия вниз и уперлись в фиксатор откидного штыка, сложенного в цевье.
Фиксатор сдвинулся с места, освобождая штык от предохранительного упора…
Разведчик перевернул очередной листок, рассматривая подписи, печати. Улыбнулся и довольно проговорил:
– Да-да.
Больше ждать было опасно, Кольцов отпустил штык-нож и рванул ствол автомата вверх. Свободный штык, описав циркуляцию, встал в боевое положение.
Джон Лонг не разглядел опасности под самым своим носом. Короткий трехгранный штык, подобно шилу, легко пробил пластик папки с листами документации и, вонзившись в нижнюю челюсть китайца, погрузился в мозг до самого основания.
Лонг невольно отпрянул, уставившись стеклянным, непонимающим взглядом на Кольцова. В следующее мгновение его ноги подкосились, и он упал на колени, замерев в таком положении. Упиравшийся в землю приклад автомата надежно держал труп в приподнятом состоянии.
– Еще одно подтверждение, что непобедимых людей не бывает, даже если ты Брюс Ли, – глядя на покойного, мрачно проговорил Глеб.
Склонившись над мертвым разведчиком, он вытащил у него из-за пояса пистолет. В бою оружие первостатейная вещь…
Убедившись, что в «вальтере» патрон дослан, сыщик направился к хижине. Нужно было убедиться, что с дочерью его боевого друга ничего не произошло.
В помещении Кольцова ожидал настоящий облом, Лизы и ее спутника внутри не оказалось. Только на земляном полу валялись обрезки веревки, которой час назад Глеб вроде бы так надежно связал молодого, но очень агрессивного вайнаха.
– Твою мать, – все понял детектив и в бессильной злобе выругался, сплюнув под ноги. – Дура, нужно было связать и эту рабу любви.
Плохо подогнанная задняя стенка указывала направление, в каком скрылись беглецы, оставленные рюкзаки с поклажей подсказывали, что ушли они налегке и, скорее всего, уже находятся далеко.
– Наша песня гарна, нова, начинаем ее снова, – проворчал Глеб немного переиначив украинскую присказку, которую в Афгане часто вспоминал командир кабульского «Каскада» Горыныч.
По всему выходило, что снова волкодаву придется брать след беглянки. Но пока следовало разобраться с сегодняшним побоищем.
Выбравшись наружу, сыщик стал изучать место боя. Схватка была короткой и кровопролитной.
Среди смятого, вытоптанного камыша черными пятнами выделялись трупы чеченских боевиков.
Темно-зеленая униформа скрывала убитых коммандос, но все же среди серого цвета ранней весны их можно было разглядеть. В живых действительно никого не оказалось. Вайнахи все были убиты меткими выстрелами спецназовцев. Двое бойцов коммандос, кроме ранений в корпус, получили по контрольной дырке в голову.
«Лонг концы зачищал», – подумал сыщик, но все же ему удалось обнаружить живого.
На повороте тропы лежал не кто иной, как Аслан Тугаев, судорожными движениями рук он пытался зажимать рану в животе. Пуля из «калашникова» прошила его слева направо, превратив внутренности чеченца в кровавую требуху.
Несмотря на адскую боль, Аслан все еще был жив и находился в сознании. Глеб присел на корточки перед раненым, ему хватило лишь беглого взгляда, чтобы понять: медицина здесь бессильна.
Тугаев неожиданно улыбнулся, на губах выступила кровавая пена.
– Ты тот чекист, который искал Раида в моем автосалоне в Питере?
– Я его нашел, но он снова сбежал, – честно признался Глеб.
– Где его искать, я скажу, – с трудом прохрипел Аслан. – А заодно сдам каналы контрабанды оружия и наркотиков. Только не забесплатно.
– Чего ты хочешь?
– Во-первых, пообещай, что мой легальный бизнес не пострадает.
– Ты думаешь, это в моей власти?
– Я тебе дам такие козыри, что ты сможешь договориться с любым начальником. Информация потянет на Звезду Героя.
– Хорошо, – после короткого раздумья кивнул Кольцов. – Что еще?
– Когда закончу говорить – убей меня, сил нет терпеть.
– Говори, – спокойно, даже как-то буднично сказал Глеб, взведя курок «вальтера»…
Часть III
Восток – дело тонкое
Пока не сделано дело, мужчина не должен предаваться отдыху.
Арабская поговорка
Глава 1
Лучший друг шакалов
Гул турбин в салоне транспортного самолета был глухим и монотонным. Основное пространство грузового отсека лайнера было заставлено громоздкими ящиками, обшитыми материей, тюками и еще какой-то непонятной поклажей.
В глубине салона на небольшой площадке сидели, обнявшись, Раид и Лиза. Девушка тихонько всхлипывала, то и дело по-детски кулачком вытирая слезы. Юноша, положив голову своей подруге на плечо, гладил ее по волосам. Несмотря на такое проявление нежности, мысли молодого вайнаха были заняты совсем другим.
«Все потерял, абсолютно все. Хорошо, хоть свою шкуру спас. – Эта мысль как электродрель сверлила мозг чеченца. – Самонадеянный мальчишка, решил волчонок с тиграми силами мериться. Если бы не Лиза, наверняка уже в лесу болтался на каком-нибудь дереве, или, еще хуже, на кол посадили бы. От этих чертовых отмороженных вояк можно всего ожидать».
Раид принял Кольцова за офицера, воевавшего в Чечне, за одного из тех, кто в борьбе с боевиками использовал их же методы. Взятых в плен сепаратистов, несмотря на запреты командования, лекции замполитов и угрозы особистов, казнили самыми жестокими способами. Это были настолько безбашенные воины, плюющие даже на смерть и никогда не сдающиеся в плен, что на своих шеях накалывали номера удостоверений личности, чтобы можно было опознать тело, если поблизости не окажется головы. Попасть к таким «берсеркам» в плен среди боевиков считалось проклятием Аллаха.
«Всевышний едва не наказал меня, – продолжал размышлять Раид, – за то, что собственного дядю собирался кинуть. Для вайнаха страшный грех обмануть старшего из твоего тейпа. Но смилостивился из-за того, что я дал обет отомстить за смерть брата». Рука чеченца, еще секунду назад гладившая волосы Лизы, сместилась с головы девушки на шею. Он почувствовал, как под бархатистой кожей бьется тонкая жилка, ему хотелось ее сдавить, но Раид чудовищным усилием воли сдержал себя. И не потому, что стало жаль девушку или он испытывал к ней чувство благодарности за спасение его жизни. Теперь, после того как Халилов «потерял» документы, которые собирался продать за миллион, Лиза осталась единственным источником его доходов.
Мысли Раида вновь вернулись к недавним событиям. Когда за стенами разгорелось настоящее сражение, он понял: кто бы в нем ни одержал верх, ему в любом случае уготована всего одна роль – жертвенного козла, – и связанный по рукам и ногам чеченец ничего не мог предпринять в этом положении. В бессильной злобе заскрипев зубами, Раид вспомнил о своей подруге.
