Обернувшись на звук открывшейся двери, Хантер вновь повернулся к экрану. Он уже привык к тому, что Омар часто заходит в подвал посмотреть на его работу. Обычно он стоял молча и через несколько минут уходил, но на этот раз изменил своему правилу.
– Вы совсем не щадите себя, Хантер. Думаю, вам пора сделать перерыв.
Что-то новенькое. Прежде Омар только и следил, чтобы он сидел за компьютером.
– Я не устал.
– Бросьте, Хантер. Отвлекитесь. Иногда это бывает полезным. Тем более что я хочу вам кое-что показать.
С этого бы и начинал. Оставив дисплей «Гибсона», Хантер встал с вертящегося кресла.
– Идемте.
Поднявшись из подвала, он с любопытством осмотрел каминный зал, но за то время, что он общался с «Гибсоном», в зале ничего нового не появилось. Что же Омар приготовил для него?
Но тот как будто забыл о своем намерении.
– Не хотите посмотреть телевизор? Скоро должны начаться новости.
Не дожидаясь ответа, Омар взял с журнального столика телевизионный пульт и включил установленный в зале широкоэкранный телевизор.
– Присаживайтесь.
Хантер заметил, что стоящие напротив телевизора кресла специально развернуты к экрану. Значит, предложение посмотреть новости не случайно. Хантер сел в кресло, взял с журнального столика одну из специально выставленных банок кока-колы – кто-то позаботился об удобстве просмотра – и резким движением сорвал кольцо. Несколько капель вспенившейся жидкости пролились на пол и на подлокотник кресла. Но Омар сделал вид, что не заметил этого, а может, и правда не заметил. Он смотрел на телевизионный экран и нервно теребил пальцами распечатанную сигару.
Но вот на экране промелькнула заставка информационного выпуска ВВС – как вскоре после знакомства определил Хантер, Омар не знал голландского языка, поэтому предпочитал смотреть англоязычные телеканалы, – и появившийся вслед за этим диктор объявил:
– После недавнего нападения на муниципальный госпиталь в Амстердаме Нидерланды вновь подверглись удару террористов. Сегодня, около часа дня по местному времени, в голландском городе Утрехте прогремел сильнейший взрыв. Согласно распространенному заявлению полиции, террорист-смертник взорвал начиненный взрывчаткой автомобиль на одной из городских улиц...
Изображение на экране сменилось. Хантер увидел пожарные машины и самих пожарных, поливающих из шлангов искореженный кузов обгоревшего автомобиля.
– В результате взрыва погибли четыре человека, находившихся в проезжавшей мимо машине, – продолжал вещать диктор за кадром. – Это работник городской муниципальной службы, двое заключенных утрехтской тюрьмы и их охранник... Сейчас на экране вы видите имена погибших.
Хантер впился взглядом в высветившуюся на экране фамилию Спирин и перевел взгляд на Омара.
– Как видите, я выполнил ваше дополнительное условие, – улыбнулся Омар. – Вы удовлетворены?
Хантер молчал. Между сказанными в горячке словами и их материальным воплощением огромная разница. Но он не жалел о своих словах. Нет, не жалел. Предатель Кулек заслужил свой конец.
– Вы удовлетворены, Хантер?! – повторил свой вопрос Омар. Он уже не улыбался, а, напротив, смотрел требовательно и жестко.
Но Хантер выдержал его взгляд.
– Да.
– Тогда ответьте: когда вы выполните свою работу? Когда расшифруете сигнал?
Задать такой вопрос мог только полный дилетант, ничего не смыслящий в криптографии.
Хантер пожал плечами.
– Я не могу сказать определенно. Возможно, через год, а возможно, и лет через десять.
– Что?!!! – Омар подскочил на месте, переломив пополам свою сигару. – У меня нет столько времени!
– А что вы хотели?! – пошел в наступление Хантер. – Ваш сигнал закрыт шифром гарантированной стойкости! Чтобы расшифровать его, нужно перебрать миллиарды комбинаций. Даже «Гибсону» с его производительностью это не под силу сделать быстрее чем за несколько лет. Короче! Хотите получить текст – дайте мне цифровой ключ. Хотите получить ключ – дайте мне исходный текст.
– Ключ или текст? – повторил за ним Омар.
– Вот именно, – ответил Хантер, наблюдая за напряженной работой мысли, отразившейся на лице Омара. Подумай, подумай. Иногда это бывает полезным.
Наконец, очевидно, приняв какое-то решение, Омар вскинул голову.
– Вы получите исходный текст, – твердо заявил он. – Но учтите, что после этого я не потерплю никаких отговорок.
* * *
– Андрей Геннадьевич, вы европейские новости смотрите?!
Донесшийся из трубки бодрый голос Вероники не улучшил мрачного настроения Егорова. Очередной день розысков Джафара и его боевиков закончился впустую. Вопреки утверждению Ватутина, террористов не удалось обнаружить ни на следующий день после провалившейся операции по их задержанию, ни через два дня, ни через неделю. На очередном совещании специальной оперативной группы подполковник Изместьев высказал мнение, что боевики скрылись из Москвы. С ним согласился и замнач Московского управления ФСБ генерал Олейников, так как это позволяло ему отменить в своем подразделении усиленный режим несения службы. Из всех членов оперативной группы лишь один Егоров продолжал утверждать, что Джафар с боевиками по-прежнему в Москве и скрывается на другой конспиративной квартире. Но он и сам понимал, что все его утверждения – всего лишь слова, которые никак не могут помочь в розыске террористов.
– Мне своих новостей хватает, – в ответ на вопрос Вероники пробурчал он в трубку.
– И зря! – заявила девушка и тут же задала следующий вопрос: – А фамилия Воронцов вам что-нибудь говорит?
– Нет. – Егоров вымотался за день и не чувствовал в себе ни сил, ни желания отгадывать подбрасываемые Вероникой загадки. – Кто это?
– Долго объяснять. – Хихикнула в ответ она. – Поэтому закажите мне пропуск и ставьте кофе. Я сейчас приеду. Нет, кофе не надо. Не могу пить ваш суррогат. Раз уж рабочий день на исходе, давайте лучше посидим в какой-нибудь кофейне, где готовят настоящий.
– Гм... давайте, – озадаченно ответил Егоров, поймав себя на мысли, что ему, очевидно, так и не привыкнуть к переменам в ее желаниях.
Через час они сидели за столиком небольшого кафе с броским названием «Шоколадница». Егоров не считал себя завсегдатаем московских кофеен, поэтому предоставил выбор Веронике и вынужден был признать, что выбранная ею кофейня оказалась очень уютной. Изучив меню, Вероника заказала себе большой бокал капучино с шоколадом и взбитыми сливками, Егоров ограничился чашкой эспрессо.
Как только принявшая заказ официантка отошла от столика, Вероника придвинулась к Егорову и сказала:
– Воронцов – знаменитый российский хакер.
Она произнесла это так торжественно, что Егоров не удержался от ироничного замечания:
– Чем же он так знаменит?
И тут же пожалел о своем вопросе – Вероника явно обиделась.
– Пожалуйста, не язвите. Он внедрил в информационную систему голландского национального банка написанную им компьютерную программу, которая позволяла ему практически безнаказанно скачивать деньги со счетов клиентов. Причем обнаружилось это только после того, как его сообщник попытался получить в банке наличными подозрительно большую сумму. Воронцова арестовали, осудили к скольким-то там годам заключения...
Вероника уже успокоилась, и вместо былой обиды в ее глазах зажглись искорки азарта.
– А четыре дня назад, – она сделала выразительную паузу, – его похитили из-под стражи неизвестные террористы! Все европейские информационные каналы муссируют эту тему. Даже в наших «Вестях» упомянули об этом. Я уж не знаю, как вы могли не слышать.
Егорову было хорошо известно о педантичности европейских стражей порядка, поэтому ему не терпелось узнать подробности случившегося. Но к столику как раз подошла официантка с заказом, и он смог задать свой вопрос только когда она расставила чашки и удалилась.
– Все произошло, как в лихом боевике. К муниципальному госпиталю, где Воронцов и другие заключенные работали санитарами, подъехали неизвестные в масках и с автоматами. Расстреляли двух полицейских и одного санитара, посадили Воронцова в свою машину и увезли.
– Почему ты считаешь, что его похитили именно террористы?
– Ну а кто? – удивилась Вероника. – Автоматы, маски...
Сообразив, что ее аргументы звучат неубедительно, девушка рассердилась.
– Да что я вам доказываю?! Сейчас заедем ко мне – у меня тарелка «Евро ньюс» принимает. Сами все увидите.
Вероника решительно отодвинула от себя чашку, демонстрируя свою готовность немедленно пуститься в дорогу.
– Подождите. Давайте хотя бы кофе допьем, – попытался остановить ее Егоров.
– Андрей Геннадьевич! Какой кофе, когда я вам о таких вещах говорю? – она осуждающе покачала головой, но все-таки сделала несколько глотков. – Ну, все, вы готовы?
– Готов.
Егоров залпом допил свой эспрессо – кофе действительно оказался хорош, и приходилось только жалеть, что ему не удалось посмаковать его, – и, подозвав официантку, попросил счет.
