удачи тебе, Алекс.
— И тебе…
Доминика встала и ушла, а я сидел, болтал ногой и изображал праздного прохожего, который присел на лавку, чтобы поглазеть на дерущихся воробьев и проходящих фрау.
Удача явно мне понадобится. Присутствие посторонних на станции, где сгрудились проходные составы с оружием, амуницией и прочей тушенкой — каралось расстрелом. Сильно уж бдели фрицы за этим местом. Тут никакой пропуск, выписанный левой пяткой, не спасет. Если в городе я мог отбрехаться от любого патруля как переводчик самого графа, мол, простите, нажрался, заплутал, то на железнодорожной станции такое не прокатит. Туда так просто не попадешь, а если и попал, значит, ты либо диверсант, либо партизан.
Пора. Я уронил на землю монету и полез за ней под скамью. Выудил монету и заодно нужную дощечку. На ней значилась маркировка из цифр и непонятных аббревиатур, нанесенных черной краской через трафарет. Сунул табличку за пазуху и пошлепал в строну станции.
Попасть туда оказалось проще, чем я думал. Белый день на дворе, кругом немчура шныряет, вот и расслабилась охрана, да и собаки их сытые на солнышке задремали, шкурой подрагивая.
Я проскользнул на станцию, незаметно перемахнув через колючку, даже не зацепившись. Научился за время пребывания здесь быть почти невидимкой.
Спрыгнул с платформы и затерялся среди змеевидных составов. Пахло креозотом, ржавым железом и очередной интригой.
Так… Где этот товарняк? Логично предположить, что не в тупике, а на путях поближе к магистральным. Груз-то ценный на нем официально загружен.
Я вышел к основному пути, ныряя под вагонами карасиком.
Тюк! Тюк! — послышались стуки по металлу. Черт! Обходчик! Нырнул под вагон и притаился. Перед моим лицом встали стоптанные сапоги. Молоточек ударил по колесу, отдавая звоном в ушах. Что-то не понравилось обходчику, он стукнул еще. Может, я звук искажал своей тушкой. Подвинулся чуть дальше, но под локтями предательски зашуршал гравий.
Сапоги перед моим лицом замерли, раздумывая, что делать. Затем вдруг приняли горизонталь, опуская на землю их владельца. На меня уставилась бородатая пропитая морда.
Хвать! Я вцепился в бороду и притянул морду к себе.
— У-у! — завыла борода перегаром.
— Тихо ты! — прошипел я, прикрывая свое лицо другой рукой, чтобы харю мою не срисовал железнодорожник.
— Не убивай, я ничего не скажу, вот те крест! Пусти… У-у, больно!
— Если будешь вести себя тихо и покажешь мне, где состав из Царского села который пришел, то жить будешь.
— Так на соседнем пути он, аккурат за этим стоит.
Я отпустил бороду и выбрался из-под вагона:
— На немцев работаешь, падла?
— Мил человек, так я ж подрастрельный, если откажусь, то на тот свет отправят. Мало у них спецов по станции, не добровольно я пошел, под страхом смерти. Прости, а ты сам-то кто будешь? Из партизан, али из подполья?
— Со мной пойдешь, — отрезал я, будто не расслышал вопроса. — Чтобы я уверен в тебе был, потом отпущу.
— Спасибо, мил человек, дай бог тебе здоровичка, я за тебя вечерком чарку выпью. Чтоб этим фашистам пусто было! Только не взрывай ничего здесь прошу, меня же первого и вздернут.
— Не боись, отец… Просто прогуляемся до состава.
Я повернулся к обходчику спиной, решил его проверить. Он думал, что глаз на затылке у меня нет. Их действительно не было, но зато его силуэт четко отражался в отполированной цистерне, возле которой мы проходили. Я скосил взгляд на выпуклость металла. Вот обходчик бредет за мной. Вот подбирается ближе. Вот бесшумно замахивается кувалдой, метя мне в темечко.
Вот сука! Не люблю предателей и лицемеров.
Р-раз! Нырок в сторону, и кувалда беспомощно провалилась в пустоту, увлекая неуклюжее тело обходчика за собой.
Я резко развернулся и обхватил его шею, притягивая к себе и накинув гильотину. Сдавил так, что кувалда выпала из рук. Обходчик захрипел, даже пощады не смог попросить. Через полминуты вырубился, я душил еще с минуту, чтобы наверняка, и опустил обмякшее тело на землю.
Пусть валяется здесь. Труп найдут, следов побоев нет, удушение мягко через руку, тоже следов не оставляет, вскрывать его никто не будет, подумают, что сердце прихватило или другой геморрой приключился.
Я поспешил к соседнему составу. Вот и нужный вагон. Отогнул металлические крепления таблички на нем ножиком и вставил туда свою деревяшку. Запрессовал. Готово! Старую табличку сунул за пазуху. Дело сделано, теперь надо сообщить Доминике о проделанной работе.
Прокрался к сторожке, где дислоцировался дежурный патруль. Там возле нее на улице стояли двое — Доминика и фриц.
Я остановился у последнего вагона и встал так, чтобы ноги мои были скрыты за колесом. Приложил ладонь ко рту и тихонько мяукнул. Подал оговоренный сигнал того, что у меня все получилось. В принципе, моя миссия была выполнена. Во всяком случае, Доминика отдала мне указание сразу же уходить, чтобы случайно не привлечь лишнего внимания. Мол, дальше она сама справится. Вот только я не собирался выполнять ее инструкции дословно. Очень мне было любопытно посмотреть, что она собирается делать дальше.
— Ты такой милый, Герхарт, — проворковала Доминика и тихонько засмеялась. — С тобой так легко общаться. Знал бы ты, как утомляют официальные приемы, ох… Случайно не то слово скажешь, и все, репутации конец, зато сразу же сплетни, персуды, шепотки за спиной… Хочешь еще чаю?
— С удовольствием, фройляйн Радзивилл, — ответил охранник. — Странно, где же Ганс? Уже давно должен был вернуться…
— А я рада, что его нет, — заговорщическим тоном сказала Доминика. — Ведь если бы он был на месте, то мы бы не поговорили. И я ничего не узнала бы о твоей семье. И о собаке… Вуф-вуф! — они оба засмеялись. Н-да, хорошо быть красивой женщиной. В голосе этого самого Герхарта не ощущалось ни напряжения, ни тревоги. Хвост распушил, как павлин, и радуется. Уверен, уже мысленно себе представил, как он снимает с Доминики ее длинное шелковое платье с глубоким вырезом. Которым она, наверняка повернулась к нему со всех возможных ракурсов. Вообще-то ответственный караульный вообще не должен был трепаться с Доминикой. Особенно когда напарник отошел в сторонку отлить и не вернулся.
Кто-то еще ей помогает, это ясно как день. Когда она излагала мне план, я, разумеется, поинтересовался, куда денется второй охранник. «О нем позаботятся», — отмахнулась она. Собственно, еще и поэтому я не собирался выполнять ее распоряжение и уходить. Хотел увидеть тех, кто еще ей помогает. Потому что возможно именно им она и отдаст приказ устранить некоего герра Алекса Волкова, когда необходимость в его услугах пропадет.
— Гееерхарт! — пропела нежным голосом Доминика. — Я как-то не подумала, что ты и есть
