В России уже ударили первые заморозки. Поменяв в первый день доллары на лари, Хадаев приобрел себе костюм и кожаный плащ. Теперь он всерьез волновался, что никакой одеколон не перебьет аромат этого жилища.
Рамхзан сидел на кровати, листая журнал «Огонек» двадцатилетней давности, который он нашел в выдвижном ящике забитого ненужным хламом комода. С замусоленных страниц на него смотрели счастливые и улыбающиеся лица давно минувшей эпохи. Он хорошо знал историю Ичкерии. Мог по памяти перечислить всех борцов за независимость со времен царской империи, их победы и поражения. Сейчас нисколько не утратившие от времени своего лоска репродукции заставляли смотреть на них с позиции его народа. Статья с рисунком гренадера девятнадцатого века дала повод считать, что именно так выглядели русские завоеватели во времена Шамиля. Черно-белые фотографии военных лет, на которых были запечатлены эпизоды какого-то наступления Красной армии, заставили вспомнить рассказы деда о переселении в холодные казахские степи, где родился отец Рамхзана. Он вглядывался в веселые лица пионеров восьмидесятых и представлял их лежащими в неестественных позах в девяностых на улицах Грозного.
Осторожный стук в дверь заставил отложить журнал в сторону и посмотреть на часы. Ровно три. Именно в это время должен прийти связной. Поднявшись, он прошел к дверям и отодвинул задвижку.
На пороге стоял невысокий мужчина в шляпе и сером, в полоску, костюме. Маленькие усики, острый тонкий нос, умные глаза.
– Проходите. – Рамхзан пропустил гостя мимо себя.
Он знал, этого человека звали Весхан Мурдашев. Полтора года назад он был задержан в России по подозрению в организации теракта на рынке одного из городов. Спустя несколько месяцев его оправдал суд присяжных. Теперь он занимался работой с боевыми группами, убывающими в Россию через Грузию. Разрабатывал маршруты, инструкции, обеспечивал денежными средствами, оружием, адресами нужных людей и явочных квартир на месте предстоящих действий.
Оказавшись в комнате, Мурдашев прошел к окну и, развернувшись к нему спиной, присел на край тумбочки. На улице вовсю светило солнце, и лившийся со спины свет сделал лицо почти невидимым. Рамхзан понимал, гость сделал это не специально. Ему незачем было скрывать свою внешность от него, тем не менее это вызвало у него непонятное чувство робости и тревоги. Тяжело общаться с человеком, не видя его глаз.
– В конце этой недели ты должен доставить всех женщин сюда, – без вступления заговорил Весхан. – Их поселят на квартирах, и некоторое время они будут вживаться в новый образ. Нужно приучить дикарок к городу. Поменять внешность. Потом они вылетят в Россию. Каждая отдельно.
– Ни одна из них никогда не была даже близко от аэропорта, – забеспокоился Рамхзан.
– Это не твои проблемы, – успокоил Мурдашев. – Они полетят в компании, под видом родственников своих провожатых. Мы это предусмотрели при оформлении паспортов. У них будут более цивилизованные сестра, мать или брат. В Новороссийске в течение недели ты должен приобрести билеты на рейсы, вылетающие в один день на Новокузнецк, Москву и Самару. Номера я тебе укажу дополнительно. Через час с небольшим все трое окажутся в воздухе. Дальше от тебя потребуется лишь позвонить на их мобильные телефоны, и все.
– Значит, эти самолеты и есть цель акции? – удивился Рамхзан. – Зачем тогда Аюп спрашивал, как знаком мне порт?
– Этот вариант мы пересмотрели. – Весхан сдвинул шляпу на затылок. – Я принес тебе часть денег на подготовку девушек к отъезду. Одежда, еда и все такое. Встретимся после того, как переправишь их сюда.
* * *
Щурясь от поднятого в воздух винтами мусора, пыли и мелких камней, Антон помахал на прощание пилотам рукой и, развернувшись, догнал начавших подъем офицеров.
Едва забрезжил рассвет и стали видны очертания хребтов, они вылетели к границе. До этого времени Вахид успел съездить в Беной и, передав кассету родственникам убитых Мациевым чеченцев, вернуться. Ему даже удалось несколько часов поспать.
Сразу решили, что Джабраилов и Батаевы будут выдвигаться отдельной группой впереди, изображая из себя боевиков и одновременно осуществляя разведку маршрута. На случай встречи с бандитами придумали легенду. По ней чеченцы должны выдавать себя за остатки отряда полевого командира Мациева. В данный момент идут за одним из своих родственников, переправленных месяц назад для лечения.
За ними шли Мишенев, Дрон и Филиппов. Двигаться приходилось хоть и на значительном удалении, но в зоне видимости. В противном случае радиостанции УКВ-диапазона уже не работали, а значит, и пользы от такого головного дозора не было бы никакой. Маскировка под боевиков позволяла выиграть время в случае внезапной встречи с противником.
Следя за тем, как чеченцы карабкаются между нагромождениями гигантских камней к вершине хребта, Антон хлопнул по плечу Дрона:
– Наши абреки так обросли, что я уже опасаюсь в бою перепутать кого-нибудь из них с настоящим бандитом.
– А что такое абрек? – Дрон вопросительно посмотрел на Антона.
– Изгой, – ответил за него Мишень, рассматривая вершины в прицел «винтореза». – Выгнанный из деревни за какие-нибудь проступки чеченец. Кажется, так.
– Блин, – протянул Дрон. – А я Вахида только что так называл.
– Он у нас современный. – Антон усмехнулся. – Сам, наверное, не знает, что это такое.
– Мишень. – Дрон дождался, когда тот оторвется от своего занятия и посмотрит на него. – Тебе надо было с ними идти. Ты бы за главаря легко сошел.
– Язык плохо знаю, – отшутился капитан.
Лысый, с покрытым рыжей щетиной квадратным подбородком, он нередко принимался местными за своего, и те обращались к нему на чеченском.
– Все. – Антон поправил лямки рюкзака и посмотрел на часы. – Мишень вперед, Дрон в замыкании.
Первую половину дня шли довольно быстро. Потом начали подъем на самый большой на этом участке перевал. Местами приходилось карабкаться практически по отвесным стенам. Тридцатиметровую скалу преодолели не без помощи горного снаряжения, комплект которого до этого волок на себе Мишенев. После нее, сделав небольшой привал, двинули дальше.
День подходил к концу, когда неожиданно вышел на связь Вахид:
– Вижу вооруженную группу. Идут навстречу.
– Вас заметили? – чертыхнулся Антон.
– Кажется, да, – виноватым голосом подтвердил Джин.
– Сколько их? – пытаясь увидеть на горизонте людей, о которых говорил Вахид, спросил Антон.
– Около десяти.
– Попытайся пропустить мимо себя, – принял решение Антон. – Когда окажутся между нами, накроем с двух сторон.
– Хорошо.
Поднявшись на небольшое возвышение, Антон наконец увидел и своих офицеров, и боевиков.
Прикрываясь камнями, Дрон начал карабкаться по склону вверх, подыскивая себе позицию справа от Филиппова.
Нагнал шедший в замыкании Мишенев. Оглядев глубокий распадок, где как на ладони было видно группу боевиков и прекративших движение спецназовцев, он присел на корточки:
– Может, пару мин бросим?
– До них почти километр. – Антон отрицательно покачал головой. – Сейчас они несколько минут протрепятся с Вахидом и разминутся. Не успеем. Да и смысла не вижу.
– А если что заподозрят?
– Не должны. – Антон перевел взгляд на Дрона, укрывшегося в камнях, снял висевший на шее наушник переговорного устройства и закрепил его на голове: – Дрон, двое в середине колонны.
– Понял!
Антон перевел взгляд на Мишеня:
– Твой второй, мой первый. Остальных чеченцы завалят.
– А языка? – удивился Максим. – Они же как раз из Грузии чешут.
– На такой дальности все равно раненые будут, – успокоил его Антон. – Да и как ты сейчас к ним подберешься?
В это время боевики сблизились с Вахидом и Батаевыми. Было заметно, что они о чем-то оживленно беседуют. Некоторые повалились на землю.
Антон поднес к глазам бинокль. Джабраилов разговаривал с высоким чеченцем с зеленой повязкой на голове. Выражение лица бандита было спокойным. Он облегченно вздохнул. Неожиданно у двоих боевиков он увидел длинные, замотанные тряпками трубы.
«Эти черти тащат "стрелы"! – догадался он. – В ящиках тяжело, к тому же они громоздки, а так можно повредить. Вот они и намотали поролон!»
– Уже не зря сходили. – Он присел рядом с Мишеневым. – Они «ПЗРК» волокут.
– Да ты что! – обрадовался Максим. – Нормально!
Антон постучал по микрофону «ПУ»:
– Дрон, наблюдай. Как разойдутся, скажешь.
– Понял.
Боевики общались с офицерами-чеченцами недолго. Во-первых, это было не в интересах Вахида, который чем больше говорил, тем сильнее рисковал сгореть на какой-нибудь мелочи. Во-вторых, до темноты и те и другие надеялись спуститься в низину, одни по одну, другие – по другую сторону перевала, где ночью еще относительно тепло.
