– Война же, – отмахнулся Великанов. – А на войне есть одно слово – надо. Остальное – лирика.
Адмирал подумал и кивнул:
– Хорошо.
* * *
Великанов с удовлетворением отметил, что известие о новой операции у подчиненных не вызвало не только ропота – даже тени неудовольствия на лицах не было. Значит, не прошли даром преподнесенные уроки и муштра, вдалбливаемые с кровью понятия о святости боевой задачи и об исключительной способности спецназовца драться всегда, везде, во всех ситуациях и стремиться к победе, пусть земля пылает под ногами и рушатся стены.
Хоть за три моря, хоть за три горя,
Хоть с ветром споря, а хоть с огнем,
Взлетает вскоре со смертью в ссоре
Десант, не надо жалеть о нем…
Погрузка в усталый, глухо рокочущий вертолет. На место раненых бойцов – замена из дежурной спецназовской группы. И – в воздух, вперед!
Монах оказался не таким простым. Во-первых, он умел читать карты и показал район, где располагается монастырь. Во-вторых, когда вертолет заскользил над горами, достаточно четко указывал курс с воздуха, что удается далеко не всем.
– Между двумя вершинами, похожими на женскую грудь, – сказал он. – За ними монастырь.
Вот теперь надо быть осторожнее, чтобы не получить в бочину из «Стингера» или из крупнокалиберного пулемета.
– Держись ближе к земле, – приказал Великанов пилоту. – Насколько возможно.
– Попытаюсь, – кивнул пилот, и вертолет начал резко сбавлять высоту. Хорошая русская машина, идеально приспособленная для местных условий, прекрасно слушалась управления.
Взору открылась узкая долина, зажатая холмами и скалами. В центре ее был небольшой монастырь с неизменными ступами. От него поднимался вверх черный жирный дым.
Великанов навел окуляры бинокля и рассмотрел разбросанные рядом с монастырем алые пятна. Это были одеяния убитых послушников.
Вертушка прошла по широкой дуге. Великанов тщетно пытался рассмотреть противника. Никого не видно.
– Садимся! – крикнул он.
Перед монастырем была пригодная для посадки площадка. «Ми-17» приземлился на нее. Спецназовцы, пригибаясь, спрыгивали, привычно рассредоточивались, находя укрытия и готовые при малейшей опасности открыть огонь.
Живых на территории монастыря не осталось. Во дворе догорали сваленные в кучу реликвии и книги. Статуи были разбиты автоматными очередями.
При виде этого разорения монах обреченно согнулся, но нашел в себе силы распрямить плечи и зашептал под нос какие-то мантры, теребя четки. Вот только с руками справиться не смог – они мелко дрожали.
Спецназовцы, разбившись на двойки, не забывая прикрывать друг друга, умело обшарили монастырь. Везде были следы вандализма. Тайное помещение в маленьком сардарийском храме было разворочено взрывами.
– Они нашли, что искали, – произнес монах удрученно. – В таких тайниках в монастырях хранят самое дорогое.
– Ты считаешь, мандалы сути были здесь? – спросил Великанов.
– Я уверен.
Великанов мрачно оглядел царящий вокруг погром и осведомился:
– И что дальше?
– Белые демоны получили то, что хотели, – констатировал монах. – И ушли.
– Зачем им это? Зачем было уничтожать все?
– Старые знания обладают силой. Они приходили за силой. И сила их недобрая. Она требует жертв.
– Ох, уж эта мне восточная мистика, – покачал головой Великанов.
Вертолет ушел в ярко-синее небо, унося с собой отряд спецназа. На этот раз спецназ опоздал. У Великанова была возможность наступить на хвост американцам. Жаль, этот шанс упущен.
По возвращении он немедленно отстучал информацию в Центр. Ответ ждать себя не заставил. В нем было четкое указание – немедленная встреча с группой Русича в Лупане.
«А ведь все еще далеко не закончено», – подумал Великанов.
Глава 27
И снова в бой, покой нам только снится
Сонную апатию как рукой сняло. Влад ощущал себя серфингистом, которого подхватывает мощная приливная волна и несет вперед, где бурлит черная вода и все зависит от твоих сил и мастерства. Главное – движение вперед. Главное, что дело сдвинулось с мертвой точки. Это непередаваемое ощущение борьбы и надежда на скорую победу.
Приняв сообщение от Великанова о разгромленном монастыре и европейцах, которые подходили под описание белобрысого инкогнито и профессора Тайлера, Влад понял, что они выбрались из болота и проект «Барьер-два» вступил в активную силовую фазу. А это как раз та сфера деятельности, в которой Русич был непревзойден.
Да, первый тайм остался за противником. Янки, судя по всему, взяли то, что им было нужно. Мандалы сути у них. Скорее всего, все три.
Но в каждой новости есть две стороны. С одной – все плохо: раритеты ушли. С другой – мандалы сути существуют, они выкопаны из хранилища и их можно будет отнять. Как – это уже вопрос техники и везения. А везение – это вещь трудноуловимая. Всегда считалось, что судьба благоволит тем, за кем правда. А в своей правде Русич был уверен.
Влад отстучал Великанову синий приоритет встречи. Он означал, что где бы агент ни был – на заседании правительства, в тюрьме или антарктической экспедиции – он обязан в назначенное время явиться в условленное место. Никакие отговорки и форс-мажорные обстоятельства во внимание не принимаются.
После этого связался с Тунгусом по своей чудо-мобиле, которую невозможно прослушать, объяснил ситуацию и объявил:
– Мне придется выходить из тени. Светить Великанова и светиться самому.
– Черт возьми, мы же полностью расшифровываемся! – воскликнул Тунгус.
– Мы не можем выпустить фигурантов с грузом из Суньямы.
– Как ты собираешься их искать?
– Найдем. Они здесь. Мы их зацепили, и им не уйти.
– Зацепили?! Север страны – бескрайний и малодоступный. И где-то там – два человека, две мелкие букашки…
– Это не важно. Мы взяли след, чукча ты мой ненаглядный. Они будут наши.
– Твоими бы устами…
– Да бормотуху хлебать. До связи!
Через несколько часов Великанов был в Хуме. Они встретились с Владом в парке около огромной и богато украшенной ступы Мира, возведенной в пятьдесят втором году в честь 2500-й годовщины смерти Будды. Сдержанно пожали друг другу руки. При этом оба испытали радостное чувство. Два бывших десантника. Столько пережито вместе. Столько пройдено. Когда-нибудь, может быть, они будут встречаться, чтобы вспоминать былые победы и твердить: «А ты помнишь ту историю в Азии…» Но до воспоминаний о славном прошлом еще далеко. Сегодня они сами писали историю – и не заштатную, мелочно-провинциальную, а глобальную, мировую.
– Ну как ты тут, братишка? – спросил Влад.
– Как обычно. Воюем.
– Хорошо воюешь. Молодец. И сильно нас продвинул. Эти суки американские проявились во всей красе. Остается взять их за хобот крепкой пролетарской рукой…
– Они взяли свое, – вздохнул Великанов. – И улетели на вертолете, принадлежащем генералу Вэю. И могут сейчас быть где угодно, даже в своей Америке.
– Никуда они из Суньямы не денутся. Их дела еще не закончены.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Знаю. Ты привез того монаха?
– Да. Оставил его в отеле «Централ». Он согласен на встречу и готов в меру сил помочь нам.
Монах сказал, что месть противоречит принципам их веры. Вместе с тем он готов сделать все, чтобы послужить орудием кармы. Если проще, это означало, что он окажет помощь в справедливой мести.
– Так. Времени у нас в обрез, – произнес Влад. – Сейчас организуем встречу. Я, ты, Тунгус, Савицкий и монах.
– Все здесь, что ли? – удивился Великанов. Он считал, что Русич прибыл один.
– А куда ж мне без них?..
Влад созвонился с помощниками и обсудил ближайшие планы. Потом сел в веселенький красный «мерседесовский» фургончик под управлением Великанова. Они заехали в отель, где смиренно ожидал монах. Как и положено классическому ламе, он сидел в позе лотоса, отрешенно пялясь в одну ему видимую точку на светло-бежевых, без единой помарки, обоях. Появление нового лица он воспринял спокойно.
– Вы не против небольшой поездки? – осведомился Великанов. – Нам нужно встретиться с коллегами, которые очень заинтересованы в знакомстве с вами.
– Пусть будет так, – кивнул монах, поклонившись.
На фургончике они отправились на окраину города. Там, недалеко от известного слоновьего аттракциона – приманки для туристов, уже ждали Тунгус с Савицким. Они прибыли на такси. Им пришлось прилично помотаться по городу, чтобы деликатно скинуть «хвост», которые прилепили гостеприимные хозяева. Наблюдение местные топтуны вели добросовестно, но без особого энтузиазма и творческого задора. Обыграть их не составило большого труда.
В кафе они уселись за столик, расположенный на просторной малолюдной террасе. Заказали местный чай. Монах в своем облачении не вызывал у окружающих никакого интереса – таких вокруг было немерено. Военная форма и монашеские одеяния были одинаково распространены в Суньяме.
