раздувались от сопения, кругленькая шейка подрагивала при каждом неслышном вздохе. Глаша смягчила голос и продолжала, «Плохо то, что о нашем спасении ничего не говорится. Выходит, что мы сами по себе, и никто нам не может помочь». Голос ее стал прерываться, она задрожала и зубы ее клацнули. Глашу охватил приступ отчаяния. Зажмурившсь, она прижала ладони к вискам, пытаясь унять нервную дрожь. «Я знаю о чем мы забыли. Нам надо помолиться,» проникновенным глубоким тоном сказала она. «Мы должны испросить помощи у Бога.» Супруги встали на колени и замерли. Их губы беззвучно шевелились. Истекла минута или более. Глубоко задумавшись, они тихо поднялись. Локоть Глаши задел пустой чайник на столе. Жестянка покатилась и ударилась о чашку, издав жалобный звoн. Глаша не обращала на пустяки никакого внимания. Она обрела спокойствие и уверенность.
«Как нам выбраться отсюда?» спросила она, ни к кому особо не обращаясь. Она глядела на свет, проникающий в окна. Ее глаза светились мудростью и добротой, мысли обрели резкость и сфокусировались на достижении цели. Деликатный золотой луч восходящего солнца озарил ее губы. «Вчера ночью, после полуночи, меня посетила странная идея.» Она повернула голову в сторону мужа. «На базе находятся девять боевых ракет. Не так ли? Они предназначены для удара по США». Глаша отпила из чашки глоток холодного чая. «Ты говоришь, что Аль-Каида хочет запустить ракету на Америку?» смеясь, спросила она, зная ответ. «А что, если мы полетим в одной из них?» Михаил ахнул. «Это невозможно! Это сумаcшествие!» «Сумаcшедшее решение для сумаcшедшей ситуации», загадочно произнесла Глаша. «Нам не остается ничего другого.» «А кто будет за пультом управления запуском?» спросил Михаил. Глаша улыбнулась. «Конечно, твои ученые-ракетчики из Аль-Каиды. Кто же еще? Они будут уверены, что посылают на США баллистическую ракету с настоящей водородной бомбой». Ее мелодичный, нежный смех прозвенел в темноте, как водопад хрустальных колокольчиков. «Если удалить плутоний из боеголовки, мы все втроем легко уместимся внутри. В таком случае нам не понадобятся ни паспорта, ни визы, ни билеты на самолет. Мы окажемся в американском воздушном пространстве через сорок минут». «Это может быть и так, но мы погибнем при ударе о грунт», возразил Михаил. «Нет, мы уцелеем,» с глубоким убеждением заявила Глаша. «Мы используем одно из устройств, хранящихся на складе. Они предназначены для парашютного десантирования бронетехники. Парашютов там много. Сама проводила инвенторизацию наличия имущества 12 лет назад. Шелк и нейлон почти не гниют, поэтому материал должен быть в достаточно хорошей форме». «Мы должны быть опытными инженерами, чтобы заставить это работать. Это… это невероятно.» Михаил растерянно взглянул на жену, не совсем понимая о чем она. «Мы должны попытаться». Голос Глаши звучал как приказ. «Это наш единственный шанс. Иначе ты и я умрем в тюрьме, а Катя останется сиротой и вырастет в детдоме». «Я лучше сдохну, чем позволю такому случиться», как дикий зверь зарычал он. «Я тоже,» резко произнесла Глаша. «Отправляйся в Ужур, Миша, и все узнай. Ты у меня молодец.» Она крепко обхватила его руками и долго не отпускала.
К сожалению, их идеальный план полетел в тартарары еще не начавшись. Оглушительный грохот пролетающего самолета потряс их хижину до самого основания. Потрясенная Глаша заткнула уши, испуганная Катя заплакала на печке, взбешенный Михаил выбежал во двор. Одномоторный самолет сделал широкий разворот и возвращался обратно. Сквозь листву они разглядели голову пилота в кабине. Самолет пролетел точно над их жилищем. Дверцы фотокамер поочередно открывались и закрывались на его плоском зеленом брюхе. «Они нашли нас!» воскликнул Михаил. «Теперь я не могу уйти! Прежде чем я вернусь, дом будет кишеть агентами!» Глаша и Катя стояли на крыльце, дрожа от холода… и от мысли о неминуемой гибели. «Нам немедленно нужно уходить,» решила Глаша и обвела суровым взглядом однообразный окружающий ландшафт, который так и остался ей чужим. «В любом случае, здесь жизни нет. Мне все равно. Я ни о чем не сожалею». Через час семья вышла по направлению к Ужуру. Приготовления были несложными, так как вещей у них было немного, и теперь они брели по лесу с двухдневным запасом еды и охотничьим ружьем, висевшем на плече Глаши. Глава семьи нес дочь на спине; супруга шагала впереди. Никто не разговаривал; они не слышали ничего, кроме шелеста листвы, шороха ветвей и чавканья воды под ногами. Михаил решил не использовать ни лодку, ни мотоцикл. Движение вдоль реки было бы слишком заметным, а возле его мотоцикла, сотрудники ФСБ, вероятно, уже устроили засаду. Они с Глашей решили, что самый безопасный, но и самый трудный путь в город — это шестидесятикилометровый переход через таежную местность с пересеченным холмистым рельефом. На головах у них были накомарники — шляпы с москитной сеткой; их руки в перчатках сжимали походные посохи, резиновые сапоги ступали по болотистой земле, солнце слепило им глаза, но они упорно продвигались вперед, поминутно сверяя направление по компасу. Перемещение через этот первозданный хаос, состоящий из спутанных елей, предательских болот, тающей вечной мерзлоты и жужжащих комариных туч могло легко испугать, сокрушить и убить новичка. Субарктическая зеленая пустыня, простирающаяся на десять часовых поясов, требовала умения и смелости. Михаил обладал необходимыми знаниями и средствами, чтобы не погибнуть от лишений и голода, хотя найти комфорт, питьевую воду и пропитание среди дремучей чащи, колючих кустов и мириадов агрессивных насекомых было непросто. К закату дня Беловы добрались до цепи холмов и, поднявшись по плоским шершавым скалам на вершину, остановились для отдыха и приема пищи. Сверху они обозревали однообразную зеленую массу деревьев, простирающуюся от горизонта до горизонта. Их пункт назначения был отмечен тонким облаком дыма, вырывавшимся из множества печных труб. Они подсчитали, что Ужур находится впереди в тридцати километрах от них, и выбрали место для ночлега на южном склоне. Михаил нарубил охапки еловых веток и устроил из них подстилки среди валунов. Они залезли в свои спальные мешки и спокойно почивали без пробуждений, сновидений и кошмаров, а на рассвете после скудного завтрака из копченой оленины и лосося, небольшого количества хлеба, кружки воды и нескольких кубиков сахара продолжили свой трудный путь. Они спустились с вершины и вошли в лес. Почва здесь была суше и дерн под ногами не прогибался, но разбросанные изломанные сучья и упавшие деревья затрудняли ходьбу. Некоторые стволы были настолько толстыми, что путешественники предпочитали обходить их или проползать под корявыми, мшистыми поверхностями поверженных гигантов. Так случилось и в этот раз. Пробираясь на
