— А ведь могла бы раньше вспомнить! Сегодня днем, ну не днем, хотя — днем, в общем, перед концертом по ящику показывали, ну, этого вашего друга, эту же фотку… — задумчиво произнесла она.
— Только не заморачивайся сейчас на этом, пошли! — попросил я.
Дверь открыл нам неопрятный коротыш лет сорока с печальным взглядом, из-под допотопных узких очочков, но с пышущими здоровьем румяными щечками. Мы с Атасом отступили на шаг в полумрак и предоставили вести переговоры мисс Татуировке. Она казалась бледней обычного, оно и понятно. Мне тоже становилось все больше не по себе — и уже не из-за плохого самочувствия. Она еще не знала, что скорее всего мы пришли искать труп.
— Что происходит с Энди?! — с ходу начал орать на нее коротыш.
Мельком я отметил спокойное выражение лица Атаса.
— Простите, Игорь Викентьевич, а он дома? — она, оказывается, могла быть вежливой!
— Я спрашиваю, что с ним происходит?!
— Ой, а что такое?
— Не пошел сегодня на вашу идиотскую тусовку как ее…! Заперся в комнате, не выходит и на этой своей гитаре такое что-то заунывно-похоронное тренькает — с ума сойти!
Я не силен в патологоанатомии, но, по-моему, трупы не увлекаются музыкальными импровизациями, даже и похоронными. У меня отлегло от сердца, я с усмешкой взглянул на Атаса. Тот хранил невозмутимый вид.
— Вот-вот, мы и пришли проведать, не заболел ли, думаем, Энди, надо заглянуть к нему… — рассыпалась девочка. — Вы нас не пропустите Игрьвкнтч? Я вот с друзьями тут…
Критически осмотрев нас с Атасом и особенно задержав взгляд на моей повязке, коротыш с подозрением протянул:
— Ну-у-у… что-то у тебя сегодня, Лена, странные друзья какие-то, что-то культурные они на вид. Ну да проходите, только он изнутри в комнате заперся, не знаю…
Он так и остался стоять, разинув рот, пока мы проходили мимо: аккуратно подстриженный Атас в легком рыжем кожане, я в дорогом черном пальто… Нам даже захотелось добить его и спросить, можно ли снять обувь, но потом мы решили этого не делать. Никогда не нужно перегибать палку. Здесь это было явно не принято.
Коридор в этой старинной квартире безусловно понравился бы старику Фрейду: темный, длинный-длинный-длинный и очень узкий. Лена (что-то многовато тезок: Лена- Алена, Атас-Энди!) уверенно провела нас по этому прямому проходу до высокой белой деревянной двери. Потянула ручку. Затем постучала.
Доносившиеся из-за двери душераздирающие пассажи — тут уже наверняка возликовал бы Шнитке! — смолкли, послышались крадущиеся шаги.
— Чего надо? — спросил ломающийся молодой голос с непонятной агрессией.
— Энди, привет, это я, Тэту! Можно к тебе! Есть пиво!
«Тату»! Подходящая кличка!
Донесся звук поворачиваемого в замке ключа, дверь распахнулась, на пороге плохо освещенной комнаты показался подросток с бледным, испуганным лицом. Когда он заметил за спиной мисс Татуировки нас с Атасом, его глаза округлились от ужаса и чуть не выпрыгнули из орбит, как у Джима Керри в «Маске». Нервно сглотнув, он попытался захлопнуть дверь, но Атас, конечно же, подготовился к такому повороту событий. Стремительный шаг вперед, он уже в комнате и, пресекая попытку хозяина заорать, легонько хлопает его по солнечному сплетению.
— Тс-сс! Не кричи, это друзья. Объясни ему!
Едва не выронившая от возмущения пакет с пивом девочка укоризненно взглянула на Атаса.
— Зачем вы его? Энди, это кайфовые чуваки, нормальные.
Я зашел последним и увидел все, что ожидал увидеть: плакаты и граффити на драных обоях, диванчик, на нем — гитара, один из томов Кастанеды в мягкой обложке. В комнате был только один раздолбанный стул, обшарпанный письменный стол, на котором стояло сразу три пепельницы, и книжный шкаф, вовсе не интересовавший меня в тот момент. Поскольку девица уселась на стул, мне пришлось опустить свой зад прямо на Кастанеду.
— Номер машины? — жестко спросил Атас.
— Но я ничего не знаю, честно!
— Ха-ха! А почему ты не появился сегодня в клубе? Не потому ли, что увидел по телевизору эту фотку? Ну!
— Ничего я не видел!
— Что, и парня на фотке никогда не видел? Учти, весь ваш клуб с ним вчера успел поговорить, найдутся люди, которые подтвердят, что ты с ним не только болтал, но и выходил, не правда ли, Лена?
— Колись, Энди, ничего они тебе не сделают, — она нервно отхлебнула пива, такая роль ей определенно не понравилась.
— Да.
— Что — «да»?!
— Я тоже с ним говорил.
— Что ты ему рассказал о девушках, быстро! Он ведь о них спрашивал?
— О них… Только я ничего ему не рассказал. В смысле, не больше, чем другие…
— Так дело не пойдет! — Атас присел на край стола. — Дима, что скажешь?
— Типичное для подросткового периода инфантильное упрямство! — пояснил я, закуривая. — Плюс характерная для переходного возраста замкнутость. Все это не доводит до добра.
— Угу! — Атас тяжело посмотрел на Энди и попытался найти другой подход. — Слушай внимательно… Факты: вчера ты общался с покойным дольше других. Думаю, и плодотворнее. Сегодня ты увидел его фото по телевизору и испугался. Значит, ты не такой дурак, чтоб не понять, что ты — единственная ниточка к убийцам. Ты его на них как-то навел. А ниточки обычно обрывают. Дальше.
Если ты сейчас расскажешь нам все, что знаешь, убивать тебя у тех ребят не останется необходимости. О них будут знать многие. К тому же, уверен, их успеют раньше найти. А тебя защитят. Ну?
Энди трясся от страха. Раньше такое мне доводилось видеть лишь по телевизору в гротескных комедиях. Но сейчас смешно никому не стало. Мисс Татуировка, оказалось, умела быть и серьезной:
— Решайся, Энди! Он правильно говорит! — нервно сказала она. — Хлебни пив ка… может, травки хочешь? У меня есть…
Когда Энди взял открытую бутылку пива, руки у него тряслись, как у артиста Лебедева в спектакле «Энергичные люди». Мы с Атасом терпеливо дождались, пока он попадет горлышком в рот, покляцает зубами о стекло…
— Ладно… — наконец сказал парень. — Он о тетках спрашивал, действительно. Они за день до него приходили. Ничего чувихи. А концерт — дерьмо. Такая лажа эти «Раз»! Я вышел покурить еще до конца, думал в скверик податься… Увидел, как они в холле из телефона звонили мужику какому-то…
— Во сколько это было?
— Вчера этот тоже так спросил. Чуть позже десяти.
Время сходилось. Последний Аленушкин звонок.
— Что говорили?
— Что собираются приехать, извинялись, но так, весело. Они обе веселые очень были. Не пьяные, а просто… только я не думаю, чтобы это тот мужик их грохнул, нет!
— Почему?
— Ну как-то хорошо они с ним общались, как с другом.
— После этого звонили куда-нибудь, не знаешь?
— Знаю, не звонили…
— Откуда?
— Я только мимо прошел, они как раз просили его их встретить, тачку оплатить, сказали «до встречи» и сразу за мной спустились. И этот, вчерашний тоже сказал, что мужик, которому они звонили, ни при чем.
Отхлебнув еще пивка, Энди, казалось, затрясся еще сильнее, я даже испугался, не эпилептик ли он.
— Дальше!
— Вышли они вслед за мной на улицу… Я закурил… Они начали тачку ловить…
И вновь — мучительная пауза, за время которой на глаза Энди успели навернуться самые настоящие слезы. Страх может спровоцировать подобную истерику.
— Давай же, рожай наконец! — прикрик нула на него девица. — Что ты раскис! Ну!
Нет, в ней все-таки что-то было! Из ступора она его вывела.
— Ну и… поймали…
— Где?
— Прямо у клуба…
— Значит, ты рядом стоял?
— Э-э… можно сказать.
— Тогда ты не мог не заметить машину, быстро: цвет, марка, особые приметы… Тебя ведь вчера об этом же спрашивали?
— М-да. Темно-синяя «восьмерка», «жигуль», а номер я не запомнил. Все! Я так вот вчера вашему и сказал! Все!! Дословно!!!
— Не волнуйся, Энди, миленький, на пивка, видишь, как все просто, взял и сказал, чего народ мурыжил столько времени…
Я тоже нуждался в утешении, потому что, потому что… даже на мой дилетантский взгляд, что-то здесь не состыковывалось. Что-то не складывалось: не могла такая информация привести минувшей ночью «астрату-ровского» бойца к смерти, никак не могла!
— Что-то не стыкуется, — тихо сказал мне Атас, — проверим, ты «Дельту» в маши-не оставил?
— Вот она.
Атас быстро набрал номер диспетчерской.
— По делу о котах, от Корнева. Вопрос: покойный вчера не звонил в горГАИ, не выясняли? По нашей информации, он должен был как-то установить темно-синюю «восьмерку» без отличительных особенностей. Как это, возможно с вашей методикой работы? Нет? Ага, понятно.
— Не звонил, не выяснял. Кто-то не ска-зал нам всего. А ну, — Атас грубо вырвал Энди из ручек утешавшей его девочки, — ну, с кем ты играешь, дурачок?! Со смертью своей играешь! Не мы убьем, нет! Быстро, колись на номер, номер машины, ну!
