— Кажется, цел, — выдохнул он.
— Это Аслан, — с трудом проговорила женщина. — Мразь чернявая.
— Уже догадался.
— Он захватил Геру… и кейс, — сказал Витек.
— Геру? — Руслан наморщил лоб, словно пытался осмыслить услышанное. Потом усмехнулся: — А… ну да, конечно. Как же он выберется без него. Значит, этот чернявый и есть чужой?
— Тварь черножопая, — сквозь зубы процедила женщина.
— А до этого ты меня подозревала, да? — решил внести ясность Руслан.
Раненая болезненно поморщилась и заморгала — похоже, не поняла вопроса.
— Ты ведь хотела меня замочить. Что, не так, сестричка?
Она прикусила губу, мысленно проклиная своего сообщника из иномарки. Его — и себя тоже. Дура, набитая дура. Нужно было по-другому… Хотя… что уж теперь?..
— Ты меня бросишь? — Казалось, она уже смирилась со своей участью. Ведь направила же на него оружие — так чего теперь ждать в ответ? — Или пристрелишь? — допытывалась раненая.
— Успеется, — усмехнулся Руслан. Глянув в сторону Витька, распорядился: — Эй, компьютерщик, возьми-ка сумку, и потопали.
Он наклонился к женщине, обхватил её за талию и, приподняв, поставил на ноги. Она тихонько вскрикнула, покачнулась и привалилась к его груди.
— Н-да… совсем хреново, — пробормотал Руслан.
Он поднатужился и закинул женщину себе на плечо. Голова ее повисла у него за спиной, ноги — спереди.
— Я сама, — услышал он ее голос.
— Сама, сама… Вижу, как ты сама. А нам нельзя терять время, вот что, красотка… Ну чё стоишь? Я же сказал: сумку бери — и вперёд! — прикрикнул он на Витька.
Но компьютерщик не спешил — принялся с остервенением разгребать мусор на полу. Ничего не обнаружив, заглянул в коридор — и едва удержался от радостного вопля.
«Ноутбук», целый и невредимый, лежал в коридоре. Витек вспомнил, что после того, как получил прикладом по зубам, он упал и выпустил из рук свою игрушку. Мини-компьютер заскользил по полу в сторону проема, в укрытие, и это спасло его во время взрыва.
— Ну ты и даёшь, — фыркнул Руслан, терпеливо дожидавшийся окончания поисков.
— Без компьютера — никак нельзя, — пробормотал Витёк и выплюнул кровавый сгусток.
Электронщик прошёлся по бетонному полу, разгребая ногами сор. Казалось, он ищет что-то очень ценное.
Губы Руслана дрогнули в усмешке. Этот пухленький человечек походил на птенца, который вывалился из гнезда и пытался отыскать дорогу домой.
Руслан не стал ждать, когда Витёк поднимет сумку. С женщиной на плече он стал спускаться вниз по лестнице.
Она была не такой уж тяжёлой. А может, ему так просто казалось. Одной рукой он придерживал раненую, другой сжимал цевье автомата, висевшего на плече.
Витёк, подобрав сумку, также повесил ее на плечо. Крепко сжимая в руке свой драгоценный «ноутбук», он засеменил следом за Русланом.
Руслан сразу же понял: на первом этаже что-то не так. Он понял это, едва лишь взглянул в сторону операционного зала, за стеклом которого виднелись головы заложников.
Руслан мысленно выругался. Теперь уже сомнений не оставалось: Касьяна в зале нет, — а ведь он должен был удерживать заложников.
— Сука! — неизвестно в чей адрес прорычал Руслан. Приподняв дуло автомата, он дал очередь по стеклу. Стекло рассыпалось на мелкие осколки, раздался визгни тут же головы исчезли.
Не имело смысла заглядывать в зал; ясное дело: Касьяна там не было. И не стоило ломать голову над вопросом — куда и почему исчез снайпер. Способов уйти отсюда было не так уж много. Собственно, всего лишь один.
Снаружи послышался топот ног. Руслан машинально глянул на входную дверь, где таймер на взрывчатке отмерял время. Потом прислушался. Но вертолёта не услыхал. Возможно, он уже улетел, выполнив свою функцию…
Быстро осмотревшись, Руслан вычислил, в каком направлении отходили беглецы с кейсом — Аслан и Гера. А также Касьян, последовавший за ними то ли сам по себе, то ли вместе с подельниками.
Узкий коридор вёл к выбитой взрывом двери. Иного пути Руслан не видел.
10
Касьян стащил с головы шапочку и ухмыльнулся, глядя на Геру.
Он — шестой. Поэтому должен выйти победителем. Он один. Ведь в живых может остаться только один.
Касьян опустил оружие. И теперь наблюдал, как Гера медленно приходил в себя.
С минуту Гера смотрел на свалившееся с трубы бездыханное тело Аслана. Потом его взгляд переместился к кейсу, лежавшему рядом с трупом. И лишь после этого он поднял голову и уставился на того, кто нарушил планы человека гор.
— Он был слишком самоуверен, — разжал Гера пересохшие губы.
— Это точно, — согласился Касьян.
Перепрыгивая с трубы на трубу, снайпер подобрался к Аслану и поднял кейс. После чего обыскал труп — фонарик положил в карман брюк, пластит же с дистанционкой пристроил в кармане пиджака. А вот миниатюрный пластмассовый предмет с горящей красной лампочкой вызвал у него лишь удивление. Он покрутил его в руке и бросил, как бросают ненужную вещь, на труп горца.
Гера попытался выбраться из трубы, решив, что теперь, когда Аслан обезврежен, все пойдет по прежнему плану. Однако направленный на него ствол заставил его остановиться.
— Не дёргайся! — раздался окрик Касьяна. — И не вылазь.
— В чём дело?
— Всё в том же. Нам никто не нужен. Только ты и я. И кейс. За него можно хорошие бабки получить. Хватит нам обоим. И это будет честно. Ты выведешь меня, а я поделюсь.
Что касается обещания поделиться — это, конечно же, очевидная ложь, размышлял Гера. Впрочем, размышлял недолго. Потому что времени на раздумья не было.
Касьян требовал того же, что и Аслан. И Гера понял главное: ничего, в общем, для него не изменилось. Лишь поменялся человек с оружием. Только и всего.
— Ты хорошо подумал? — спросил он Касьяна, как раньше спрашивал горца. И вновь его глаза-щёлочки недобро сверкнули.
Но на Касьяна это никак не подействовало.
— Хорошо. И уже давно. Так что не болтай.
Касьян очень ловко — что было удивительно при его росте и комплекции, — по-кошачьи запрыгнул на трубу. И, словно канатоходец, балансируя оружием и кейсом, уверенно подошел к Гере, остановившись в полуметре от него. Уловив запах, исходивший из раскрытой «топки», он поморщился и тут же усмехнулся:
— Похоже, пробираться придётся в антисанитарных условиях. Впрочем, иного я и не ожидал. После того, как ты сообщил, что идти придется через канализацию. Этого и следовало ожидать. Что ж, и я готов.
— Готов? — презрительно скривил губы Гера. И мысленно добавил: посмотрим, что ты запоешь, когда проползешь метров двадцать да нанюхаешься вони.
— Ты вот что… — Касьян коснулся стволом пистолета своего подбородка. — Я за тобой давно наблюдаю. Не знаю, что там у тебя на уме. Но одно могу сказать с уверенностью. Ты хотел слинять. От всех.
Гера поспешно опустил глаза, словно они выдали его тайные мысли, с которыми он ни с кем не собирался делиться, как бы ни сложились обстоятельства.
— Точно, — кивнул Касьян. — И поэтому… Поэтому давай без выпендрёжа. Вместе сматываемся. И я обещаю: ты слиняешь.
На тот свет, хотелось добавить Гере, однако он промолчал. Набрал полную грудь затхлого воздуха — и нырнул в трубу. И уже оттуда раздался его изменившийся голос:
— Поживём — увидим. Пока ползи за мной. Только смотри не обделайся. Если задохнёшься — я тебя приводить в чувство не буду.
Последние слова Касьян расслышал с трудом. И понял, что Гера уже начал продвижение по трубе.
По примеру своего проводника он набрал в легкие побольше воздуха и забрался в трубу. Опустившись на колени, посмотрел, куда пополз Гера. Кроме черноты, он ничего не увидел. Касьян выдохнул, снова попытался сделать вздох и тут же, закашлявшись, сообразил, что Гера оказался прав. От такой вони можно было рехнуться.
Касьян достал из кармана фонарик и посветил. Гера продвигался, лежа на боку. Его ноги и правая рука были в дерьме, но знаток канализаций словно и не замечал этого; казалось, что подобные прогулки были для него самым обычным делом.
Касьян брезгливо поморщился. Однако тут же взял себя в руки — ведь все равно придется ползти в этой вонючей жиже.
Но мешал ползти пистолет. И он засунул его за пояс брюк, пониже спины, — решил, что здесь, в трубе, Гера воздержится от фокусов. К тому же, если что, он справится с проводником и голыми руками…
Встав на колени, Касьян пополз следом за Герой. Полз, толкая перед собой кейс и подсвечивая фонариком.
Метров через десять стало ясно: Гера не лгал, описывая прелести трубы.
От вони у Касьяна кружилась голова. Ноги тяжелели, и ползти по вязкой жиже становилось всё труднее. Но хуже всего — запах. Он забивал ноздри, внутренности, проникал, казалось, в каждую клеточку тела.
