– Не надо, – Лиза сдвинула кобуру за спину и налила мне чаю. – Зачем стреляться, все пока так славно получается... Евдокия Васильевна, это Костя. Он немножко с придурью, но в целом человек хороший. Расскажите ему, о чем мы с вами только что разговаривали...
– Как же, я их всех помню... – В глазах старой учительницы мелькнула светлая грусть. – Хороший мальчик был. Прилежный, вежливый... Они, сельские, не чета нашим городским. Тогда было престижно сыновей в город учиться посылать. Так и говорили: «...в городе учится!» Вот они, неразлучная троица: Руслан Бадаев, Абай Рустамов, Рашид Агаев. Соседи: Руслан из Старых Матагов, а Рашид и Абай – из Новых. Жили втроем у родственников Рустамова, как братья были. Все трое – отличники, светлые такие мальчики... Вот, 10-й "А", выпуск восемьдесят девятого года. Руслан всегда такой тихий был, скромный, – заводилой-то у них был Абай Рустамов, развитой такой мальчишка... Вечно придумывал всякие шалости...
Тут учительница пустилась в пространные воспоминания о проделках юных отличников в прекрасное советское время. Сами понимаете, нас приятели Руслана совершенно не интересовали (вообще имелось желание выдрать страницу с фотомордочкой Балаева и немедля бежать!), но мы тактично внимали долгому повествованию – в принципе время позволяло. Между делом, вскользь, выяснилось, что семья учительницы погибла при штурме Грозного в январе 95-го. В квартиру угодил артиллерийский снаряд, сама Евдокия Васильевна была тяжело ранена...
Концовку нашей приятной беседы слегка подпортила Лиза. Полезла в карман и щелкнула переключателем. Оказывается, она все писала на диктофон. Вот дурная чекистская привычка!
– Понятно... – У Евдокии Васильевны задрожали губы, по щеке поползла слезинка. – Вы же не просто так пришли... Он что – боевик? Он в розыске, да?
– Он просто пропал, – тактично сообщил я. – И мы пытаемся его найти.
– Да ладно, не надо меня обманывать. – Евдокия Васильевна смахнула слезинку и сырым голосом посетовала: – Вот ведь как судьба распорядилась... Такой тихий, скромный мальчик... Их заводила – Абай – такой шалопут был... Так ведь в Москву поступил! Говорят, на инженера учился. Сейчас, поди, в каком-нибудь чистеньком офисе сидит, людьми руководит. А этот – такой домашний, такой вежливый...
– Если не возражаете, мы переснимем. – Лиза достала из сумочки цифровую камеру. – Нам для дела...
– Да забирайте, чего уж там! – Евдокия Васильевна вдруг с непонятным ожесточением выдрала альбомный лист с классом Руслана и швырнула его Лизе на колени. – Проклятая война! Забирайте и уходите! Сейчас же! Видеть вас не хочу...
– Это что – тоже боевая психическая травма? – задумчиво спросила Лиза по дороге в «Дарьял» (мы решили-таки отобедать с пивом, сретушировать неприятный осадок).
– Это, Лизонька, просто горе. Большое человеческое горе... Дама всю жизнь занималась святым делом. Учила детей доброму и вечному. У нее был дом, семья... Теперь у нее нет дома и семьи. Ее соплеменники позволили ей существовать в общаге, с общим туалетом и кухней. А дети, которых она учила доброму и вечному, частично мертвы, частично воюют против ее соплеменников. При таком раскладе трудно ожидать от человека адекватного отношения к жизни...
* * *
Иванов – вот ведь странный тип! – от счастья прыгать не стал. И вообще, выглядел он нерадостно, присутствовал в светлом облике руководителя нашей банды некий налет угрюмости.
– Так вот ты какой, пятнистый олень. – Полковник щелкнул ногтем по фотографии Руслана Балаева и обратил свой взор к лейтенанту Сереге: – Мы можем состарить эту личность лет этак на десять-двенадцать?
– Если будет цифровой снимок – без проблем. Схожу к своим, поработаю.
– Лиза?
– Сейчас. – Лиза достала из сумочки цифровую камеру.
– Ну и славно. Займитесь этим. Один комплект сделайте с бородой. Вдруг он не англичанин и не имеет привычки бриться каждый день... Костя, присаживайся, ознакомлю с обстановкой...
Пока мы развлекались в Моздоке, наши парни проделали титаническую работу. Лихая троица исследовала каждый квадратный метр на подступах к «Азамату», а Глебыч совместно с двумя приятелями употребил восемь бутылок водки, на всякий случай заснял всех посетителей портативным фотоаппаратом из Лизиного инвентаря и пару раз под благовидным предлогом заглянул на кухню. В настоящий момент мастер саперного дела спал мертвым сном – привезли его совсем готового.
– Вот тут, через дорогу – развалины. – Иванов показал на схеме. – Точнее, там кругом полно развалин, но вот эти – конкретно развалины гастронома. Место удобное и не вызывает подозрений – на задах, в створе между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. В 12.30 туда заехал «рафик» санэпидемнадзора. Через минуту вышли двое, в белых халатах, пересекли улицу и вошли в «Азамат» с заднего двора. Со стороны кухни. Сигнал Глебычу давать не стали – тут мы маленько промахнулись, не додумались отдельно гарнитуру вывести, а так, из кармана, могли вызвать нездоровый интерес собутыльников. Впрочем, эти люди в белых халатах были в «Азамате» буквально три минуты, после чего вернулись в развалины. Были ли там еще люди и что делали, установить не удалось – все получилось неожиданно, могли спугнуть...
– Люди в белых халатах, – задумчиво протянул я на мотив известной песни. – Интересная задумка...
– Да ничего интересного. – Иванов скривился. – Когда им надо, они и не такие фокусы выкидывают... Так вот, сразу после возвращения этих двоих «рафик» выехал из развалин и убыл по разбитому вдрызг скверу, что примыкает к главной дороге и пролегает между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. Когда уехал этот «рафик», наши хлопцы скрупулезно обследовали этот бывший гастроном...
– И что?!
– И ничего. Совершенно ничего не обнаружили. Полагаю, они просто отрабатывали эвакуацию по времени.
– И все?
– Все... Все просто. Это единственный возможный вариант. То есть тащить тебя будут через дорогу в развалины. Задний двор, акации вокруг... Им надо всего лишь поймать момент, когда на дороге никого не будет. И тридцать секунд – перетащить тебя туда. Особого труда это не составит, в промежутке между 10.00 и 15.00 та дорога практически пустынна – там с утра, в обед и под вечер колонны ходят. Все остальные отдельные автоединицы катаются по параллельной улице, на которую выходит парадная парковка «Азамата». Или еще проще: подгонят машину к заднему двору и погрузят.
– Значит, часовые по охране штаба бригады – ноль внимания на этот «рафик»? – слегка надувшись, уточнил я – согласитесь, когда про тебя говорят «погрузят» и «тащить», это не особенно приятно. – И в этом гастрономе мы совершенно ничего не нашли?
– Ну, не то чтобы уж совсем ничего. – Иванов внимательно посмотрел на меня и хмыкнул. – Совместными усилиями штаба бригады и базы ОМОНа там оборудована гигантская помойка. Свинарник жуткий, все свои отбросы туда валят. И санэпидемнадзор в данном случае весьма уместен – лучшее прикрытие... Да ты не дуйся, Константин. Мы тебя любим. И если что-то говорим не совсем корректное, так это в рабочем порядке.
– Спасибо за ласку, – поблагодарил я. – Порядок действий отрабатывать будем?
– Будем отдыхать. – Иванов нешуточно зевнул и потянулся. – Все уже отработали без тебя. Позиции подготовили, гарнитуру тебе сделали – закачаешься. Лизу завтра с утра оттренируем, пока ты катаешься, у нас будет вагон времени. А твоя задача – сидеть с микрофоном в ширинке, смотреть в оба и вовремя нажать на тон. Давай, ужинать да на боковую – завтра у нас трудный день. Да – отдай свои штаны Лизе.
– Это еще зачем?
– Отдай, надо для дела. Хочу подстраховаться на всякий случай. Она через полчаса тебе их вернет, надень пока запасные...
* * *
Эту ночь я спал скверно. То ли оттого, что саушки, против обыкновения, не работали, то ли еще почему... Я вообще не новичок на предмет рискнуть жизнью и к возможному летальному исходу отношусь философски. Бывало, скажут: завтра едешь на обмен, а клиент у нас – полный шизоид (типа Турпала ибн как его маму). Ты подготовься, а то ведь и рассчитать может... И ничего – облился ледяной водицей, принял сто грамм для успокоения и дрыхну без задних ног.
Разумеется, на любом мероприятии, где приходится уговаривать вооруженного типа с девиантным поведением, тебя могут запросто лишить жизни. Но к любому девиантному можно найти свой подход, и ты обладаешь необходимым опытом, чтобы сделать это наилучшим образом. Более того, у тебя преимущество: тебя не убивать позвали, а общаться. А ты мастер спорта по общению, в то время как твой оппонент как максимум – перворазрядник (в моей практике, по крайней мере, всегда было именно так – мастера у них на такие мероприятия не ходят, они более важными делами занимаются). Это как игра в карты, в которой ты, как опытный шулер, более-менее знаешь практически все расклады соперника и можешь предугадать его следующий ход.
