Это была не больница. Это был морг. Покойники вповалку лежали на столах по два, по три. В центре на узком столе, лежал покойник, со вскрытой грудной клеткой. Самым примечательным в этой картине было полное отсутствие головы трупа. Шея выглядела так, будто голову отхватила акула. На животе покойного валялся самый обычный бутерброд с колбасой с откушенным краем. На полу валялась бутылка из-под водки. Я мотнул головой, дабы отыскать своему взору что-то более приятное. Взгляд немедленно наткнулся на листок, прикрепленный к стене. Там каллиграфическим почерком красной тушью был выведено: "Каждый человек по-своему красив изнутри. Копирайт патологоанатом Сидоров." "Смешно, — подумал я — до усрачки."
Я осторожно спустил ноги со стола. Голова болела и, казалось, медленно вращалась вокруг своей оси. Меня тошнило и тянуло проблеваться, но рвотные спазмы вытолкнули из желудка только сгустки зеленоватой желчи, вперемешку со слюной. Я слез со стола и попробовал сделать несколько шагов. Это почти удалось. Я сделал целых два шага, а потом упал на пол, едва не разбив себе нос. Неизвестно почему, мне вдруг стало невероятно смешно. Я хихикнул, но тут же смолк — малейший звук набатом бил по вискам. Собрав в кулак всю волю, я снова поднялся. В глазах плыло и двоилось. Я почувствовал, что мне невероятно холодно и посмотрел на себя. Я был голым, что неудивительно. Местный контингент не щеголял нарядами от Кардена. Кое-кому везло, и его накрывали бурыми от крови, невероятно грязными простынями — вот и весь шик! Мне стало совсем плохо. Я с трудом подошел к двери и потянул на себя, желая выйти наружу. Дверь не поддалась. Я толкнул ее — тот же результат. Дверь была заперта. Я подавил смешок. Можно подумать, что местные жители совершают променады. Запирать морг, на мой взгляд, было бессмысленно.
В другой ситуации, мне стало бы жутко находиться в одной компании с покойниками, но в тот момент мне было все равно. Я устало оперся о стену. Мне хотелось умереть. Сколько я так сидел, не могу сказать. Подняла меня мысль о родителях и сестре. Пошатываясь, я начал обходить столы и осматривать трупы.
Поначалу в голове тупо билась только одна мысль: почему их так много и почему все так жутко выглядят, но сил на отгадку не оставалось. Первым я нашел отца. У него была разбито лицо. В груди было два пулевых ранения. Мать лежала на соседнем столе с пулей в голове. Очень долго я искал сестру, надеясь, что ее все-таки здесь нет. Но мои надежды рухнули. Маленькое тельце лежало в углу, прикрытое простыней. Я хотел заплакать, но слез не было, только ярость. Ярость, слепая и безжалостная, словно отрезвила мою голову. Какое-то время я сидел, тупо уставившись в стену, а потом поднялся и принялся действовать. Мне требовался труп, труп молодого парня моего возраста, чтобы выдать его за меня, желательно безымянный. Раз уж я остался жив, — этим следовало воспользоваться. Часто останавливаясь, хватаясь за столы, я рыскал среди мертвых тел, придирчиво оглядывая трупы. Меня тошнило все сильнее, но я не останавливался, поскольку за окном уже светало. Вскоре я нашел подходящую замену. Молодой парень с травмой головы, лежал в дальнем углу комнаты. То, что он не слишком похож на меня, не слишком беспокоило. Вся моя семья в морге — стало быть, пока никто не предъявил на них никаких прав. Опознавать меня пока будет некому, а там я что-нибудь придумаю.
Я рывком поднял труп со стола… и упал на пол вместе с ним. Тело парня было совершенно одеревеневшим. Я стиснул зубы и снова попытался поднять его. Это получилось почти сразу, с пола это было делать легче, чем со стола. Труп был невероятно тяжелым, тащить его было неудобно и противно. С трудом волоча труп по полу, я продвигал его к своему бывшему ложе, где на желтой бумажке было выведено мое имя. Подтащив тело к столу, я поднял его с пола, намереваясь уложить на свое место.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появился какой-то хиленький мужичонка с бутылкой в руке. Он замер в дверях, вытаращенными от ужаса глазами, уставившись на двух покойников, которые в обнимку стояли посреди комнаты. Надо сказать, что труп, который я держал в объятиях, выглядел жутковато — у него была содрана кожа с половины лица, другая половина была синего цвета. Я, наверное, выглядел не лучше. Мужичок икнул, переводя взгляд с меня на покойника. "А чего нас бояться!" — подумалось мне.
— Гав! — рыкнул я.
Бутылка выпала из рук мужичка и разбилась о пол. Закатив глазки, мужик сполз по косяку на пол. Я уложил труп на стол и подошел к нему. Здесь меня ожидал очередной сюрприз — мужик был мертв. Наверное, я напугал его до такой степени, что сердце не выдержало. Но мне некогда было скорбеть над ним. Я стянул с мужика старое спортивное трико, снял рубашку и разлезшиеся, просящие каши сандалии. Теперь дорога была открыта. Я вышел из морга, оглядевшись по сторонам. Вокруг не было ни души, что меня ничуть не удивило. Я пошел по коридору, стараясь определить, где в этом помещении выход.
Выход я нашел, да вот толку в этом не было. Напротив него сидела какая-то бабулька в белом халате с книгой в руках. То, что дежурная медсестра не спит, мне не понравилось. Делать ей нечего, что ли? Я попятился и пошел обратно. Нужно было найти другой выход.
Вскоре я его нашел. Одно окно было открыто и затянуто марлей от комаров. Недолго думая, я забрался на подоконник, оторвал сетку, и выпрыгнул наружу. Сразу под окном были кусты, в которые я и свалился. К счастью, это был первый этаж. В тот момент я плохо соображал, мог и не обратить внимания на то, что нахожусь, например, на крыше небоскреба… Хотя, какие в нашем городе небоскребы… Самое высокое здание насчитывало десять этажей.
Выйдя на улицу, я бдительно огляделся по сторонам, что далось мне весьма нелегко. Меня зашатало. С трудом справившись с головокружением, я оглядел улицу на предмет патрулей. Милиции не наблюдалось, что меня порадовало. На тот момент я сильно смахивал на пьяного или обколотого. Не хватало только загреметь в вытрезвитель или даже больницу. В моем положении этого допустить было нельзя. Я знал, что я нахожусь на другом конце города. Теперь мне требовалось добраться до дома.
Времени это заняло довольно много, несмотря на то, что окольными путями и напрямик до моего района можно было добраться за полтора часа. Рассуждая логически, домой мне соваться было нельзя. Ни к чему допускать слухи о сбежавших из морга покойниках. Но идти мне особо было некуда. Да и потом, моя квартира — это самое подходящее место, где я могу отлежаться. Именно там у меня спрятаны деньги. Есть надежда, что менты их не нашли. Только вот напролом лезть не надо.
Как я и предполагал, квартира была опечатана, но меня это не смутило. Я живу на втором этаже, и забраться на балкон по решеткам лоджии первого этажа для меня было не слишком трудно даже в моем теперешнем состоянии. Отец собирался застеклить наш балкон, да так и не успел. Теперь это обстоятельство сыграло мне на руку. Балконная дверь была заперта, но меня уже не могло это остановить. Я выдавил стекло, стараясь делать это как можно тише. Получилось неважно. Стекло с сухим хрустом посыпалось внутрь. Я открыл дверь и вошел внутрь. Солнце уже выбросило первые лучи из-за горизонта. Следовало поторопиться, пока на улице не появились ранние прохожие и собачники.
Я влез в квартиру. Под ногами хрустело битое стекло. В квартире царил беспорядок, но я старался не обращать на него внимания, как не обращал внимания на контуры человеческих тел, обведенные мелом. Сейчас меня занимало только одно — нашли ли милиционеры спрятанные деньги. Я аккуратно вскрыл тайник в ванной комнате, и мое сердце на миг потеплело. Деньги были на месте, как и загранпаспорт и еще кое-какие бумаги. Я выгреб все и пошатываясь, пошел в спальню. Остатки сил покинули меня. Там я упал на кровать и мгновенно уснул, уже не вспоминая о том, что в квартире была убита вся моя семья.
Когда я открыл глаза, занимался рассвет. Я долго не мог сообразить в чем, дело, а потом воспоминания вновь нахлынули на меня. Я оторопело смотрел на поднимающееся солнце, не понимая, как это я умудрился выспаться за считанные минуты. И только потом пришла спасительная мысль, что, по-видимому, я проспал сутки.
Я встал с постели и поморщился: голова по-прежнему болела, хотя уже не так сильно. Я включил телевизор. Убавив звук до минимума. Диктор приятной наружности объявила, что сегодня шестнадцатое июня. Я медленно осел на пол. Леха пришел ко мне девятого. Интересно, сколько же я провалялся в морге? И сколько суток проспал на самом деле? Неожиданно мне стало смешно. Я упал на ковер, валяясь от истерического смеха, который незаметно перешел в слезы. Диктор, с невероятно серьезным лицом, что-то упомянула о прошедшей недавно трагедии. Электричка столкнулась с грузовым поездом по вине пьяного дежурного. В морге до сих пор лежит множество неопознанных тел. Я все смеялся. Вот почему в морге было столько трупов!
