Ух! Вот это житуха!! Вот это приключения!!!
— Кул, кулл, куллл!!! — сипло верещала охрипшая от переполнявших её эмоций Оксана. — Я вас всех люблю, мерзавцы!!! Вот она — свобода...
Да, верно, следовало всё же слушаться опытных товарищей. Так получилось, что из всей компании никто, кроме Оксаны, шампанское не пил: ребята давно приноровились к популярным в их кругу «витаминкам», не раз испытали разные побочные состояния и выработали некую своеобразную этику: если «торчишь» — алкоголь по минимуму или вообще без него.
В общем, пока добрались до места, Оксана, мучимая не проходящей жаждой, высосала обе бутылки шампанского. Прибавьте — в клубе, до этого, выпила почти бутылку и суммируйте: для непьющего человека, даже без всяких «таблов», этого вполне достаточно, чтобы надёжно стоять на бровях.
Так что, детали интерьера того чудесного местечка, куда они в конце концов попали, Оксана воспринимала как декорации некоего футуристического спектакля, который, к тому же, показывали через крашеное стекло. И вообще, всё вокруг так здорово ехало и плыло, что она с большим трудом представляла себе, что с ней происходит и где она находится...
Судя по всему, это был подвал, спортзал или какой-то спортивный клуб: несколько помещений, в одном — баскетбольные шиты, сетка по стенам, в другом — борцовский ковёр, маты — почти новые и совсем непыльные, в третьем — ринг, груши, какое-то железо на стойках и кронштейнах, опять маты.
Да, люди тоже были. Людям было нескучно: играла музыка, кто-то дико хохотал, где-то что-то пели, бегали, топоча как слоны, надсадно визжали, и так далее. Развлекались, в общем. Туалет тоже был, и даже не загаженный. В общем, всё сносно.
Петя... Петя — славный парень. Завёл в небольшую комнату, где стояли тренажёры и стеллажи с гантелями, уложил на маты, пристроился рядом, мычал что-то на ухо, потом жарко дышал в затылок, надсадно сопел... Почему в затылок? У Оксаны джинсы тугие. Долго терзал джинсы (Оксана от хохота чуть не уписалась), едва сумел стянуть до колен, потом бросил это безнадёжное дело, перевернул, уложил животом на маты, а сам взгромоздился сзади. Хи-хи...
Потом Петя переживал и душевно содрогался. Кровь увидел. Ну да, не надо делать круглые глаза, у Оксаны это было первое грехопадение(!!!) — недаром однокашники дразнят «синим чулком». Петя, хоть и двинутый порядком, это дело оценил: долго пускал слюни, всхлипывал, обещал, что никому её не отдаст, всех за неё убьёт и готов, в принципе, если надо, умереть сам. Хи-хи! Ну и ладно...
Потом чего-то курили и глотали, после этого всё вокруг надолго провалилось в вязкий сиреневый сумрак...
Когда к Оксане вновь вернулось более или менее отчётливое мироощущение, действительность была настолько нехороша, что хотелось как минимум опять нырнуть в тот сиреневый сумрак, а в идеале — быстро и безболезненно умереть.
Взгляд застилала густая красная пелена, мир перед глазами ритмично дёргался, тонко подвывал, временами взрыкивая как тигр, и вонял каким-то приторно-сладким сиропом. Сердце бешено стучало, лупило со всего маху о грудную клетку, грозя в любой момент выскочить наружу. Пронзительно и остро болела голова, как будто в неё воткнули раскалённый штырь — каждый удар сердца штопором ввинчивался в виски.
Катастрофически не хватало воздуха. Оксана в буквальном смысле задыхалась, придавленная сверху какой-то непонятной тяжестью. Посмотрела вправо, влево, помотала головой, пытаясь добиться ясности панорамы...
Слева, уткнувшись лицом в мат, спал Петя без штанов. Вернее, штаны на нём присутствовали, но были спущены до колен. Пете было трудно в таком положении, он пускал пузыри и надсадно храпел: в помещении было душно, топили тут, как в бане. Справа, лениво зевая и смоля какую-то длинную сигаретку, возлежал Петин друг Женя. И был он не просто без штанов, а совершенно голый.
И при ближайшем рассмотрении оказалось, что вовсе это не мир перед глазами дёргается, а взгромоздившийся на Оксану какой-то совершенно незнакомый парень. Нет, скорее — мужик, глубоко за тридцать, толстый, курчавый и совершенно смуглый! Национальность — фиг разберёшь, короче, представитель нерусского оккупационного корпуса. Без штанов, но в чёрной толстовке с товарищем Че на животе.
Нельзя сказать, что курчавый получал от этого дела особое удовольствие: глаза у него были стеклянные, подвывал он вполне ритмично, как бы на автопилоте, и вообще больше всего был в этот момент похож на робота некоего гнусно-целевого назначения.
— А-а-а-ааа!!!
Мгновенно миновав стадию недоумения и душевных мук, Оксана с ходу свалилась в боевой транс: с не женской силой оттолкнула курчавого, свела ноги вместе и, издав воинственный клич, мощно лягнула его в грудь!
Курчавый рухнул на пол, скрючился, как зародыш, и, суча голыми ногами, начал смешно разевать рот, пытаясь вдохнуть.
— Уп-пью, с-скот...
Оксана встала, пошатываясь и кренясь на бок (голова — как будто чугунная, гудит, раскалывается, ровно держаться не желает), двинулась к курчавому. На ходу зацепила со стеллажа гантель полегче... А самая лёгкая была в пять кило, видимо, неслабые ребята тут тренировались.
— Нн-на!
Курчавый в последний момент дёрнулся — гантель, просвистев в паре миллиметров от его головы, долбанула в пол, вылущив длиннющую острую щепу.
— Ты че, совсем дура?!!! — удивился голый Женя.
— Нн-на!!!
Увы, вторая попытка тоже не удалась: курчавый справился со спазмом и бодро отполз, да тут ещё сзади подскочил Женя, вцепился, начал руки крутить.
— Убью, гады!!! — истошно завопила Оксана, пытаясь развернуться и укусить Женю, — всё айкидо почему-то вылетело из головы. — Я вас всех!!! УНИЧТОЖУ!!! А-а-а-ааа!!!!
Тут проснулся Петя. За несколько секунд въехал в ситуацию (а ведь не совсем дебил, соображает быстро), принялся помогать Жене. Подключился курчавый, втроём они минуты три боролись со своей беснующейся забавой, которая за это время впала в полноценный приступ берсеркской ярости. Оксана бешено рычала и билась головой об пол, изо рта у неё шла пена, а глаза так налились кровью, что, казалось, вот-вот лопнут. Из соседних помещений на шум явились люди: кому-то поломали кайф, кого-то просто разбудили. Люди тупо таращились на происходящее, а одна укуренная девица с блуждающим взором начала орать, чтобы срочно вызывали «Скорую». А то, мол, может помереть.
— Да ты совсем е... дура!!! — горестно взвыл Петя. — Ты знаешь, что с нами со всеми сделают, если её в таком виде «Скорая» заберёт?!!
— Держите, я сейчас... — Курчавый передал свой фронт работ (Оксанину правую ногу) инициативной девице и не совсем проснувшемуся лысому юнцу с физиономией задумчивого жирафа и куда-то убежал.
Вернулся он довольно быстро, уже в штанах, притащил пятикубовый шприц с каким-то раствором и жгут.
— Давай, навалитесь все разом, надо руку зафиксировать.
— Зачем?
— Надо её в веняк двинуть.
— А чем? — озабоченно уточнил Петя.
— Чем-чем... Гердосом, естественно!
— Ты че, дурак?!
— Сам дурак! Она у вас «стимула» переела. А опиаты в данном случае — своего рода антагонисты.
— Чего переела?
— Ну, это уж вам виднее, чего вы там ей пихали — «колёса» или «марки».
— "Витаминки".
— Ну вот. По-любому — стимуляторы. А у герыча — обратный эффект.
— А хуже не будет? — засомневался Петя.
— Да куда уж хуже, — буркнул курчавый. — Вообще, метод проверенный. Когда я ещё плохо жил, мои знакомые «винтовые» с «отходняка» только так и «снимались».
— Так она же не с «винта» едет!
— Разницы нет, там и там — стимулятор. Вообще, смотрите — дело ваше. Тут больница в двух кварталах, хотите — тащите. Если только она по дороге вас не загрызёт или от разрыва сердца не кончится...
— Ар-ррр!!! — В этот момент Оксана, почуяв слабину (инициативная девица с лысым юнцом, заслушавшись умных людей, утратили бдительность иослабили хватку), высвободила ногу, лягнула юнца и, вывернувшись змеёй из захвата, шустро и целенаправленно поползла к роковой гантели.
— Навались! — рявкнул курчавый.
Ну и навалились. Бросились всей кучей, поборолись маленько, припечатали к полу, зафиксировали левую руку. Курчавый быстро наложил жгут, с первой попытки вогнал иглу (кожа тонкая, борьба нешуточная, вена — вот она), безо всякой стерилизации, жгут — долой, «контроль», надавил поршень, вводя раствор...
— А че, спирта нет? — недовольно засопел Петя.
— Да ну брось ты, какой спирт... Ну вот, видите!
— Видим, — Петя растерянно хлопнул ресницами и уставился на Оксану, — не понял... Чего это, а?
Оксана, едва курчавый вытянул иглу, сразу обмякла и, синея лицом, безвольно уронила голову набок.
— Не понял... — Курчавый с недоумением осмотрел шприц, как будто в первый раз видел эту загадочную штуковину, отбросил его в сторону и, схватив Оксану за плечи, принялся изо всех сил её трясти:
