А ещё — сразу же пошёл запах. Такой знакомый всем ратным людям специфический запах…
— К бою! — одними губами прошептал Петрушин, доставая из кармана зеркальце и поднося его к щели…
В прихожей, сидя на полу, возились двое мужчин. Один судорожными движениями рвал «молнию» куртки — видимо, заклинило, второй, половчее, тянул через голову свитер. Лица его видно не было — свитер как раз на голове, но второго Петрушин опознал.
— Ложись, руки за голову! — Петрушин рявкнул так, что у Иванова в ушах зазвенело. — Считаю до трёх, потом огонь на поражение!
— Они? — уточнил Вася, невежливо оттеснив плечом Иванова и прилипая к стене рядом с дверью с противоположной от Петрушина стороны.
— Сто пудов… Раз! Два! Тр…
Ба-бах!!!
Из дверного проёма в стену напротив лупанула россыпь осколков и чего-то такого сопутствующего. Это сопутствующее сразу стало отваливаться с мягким чавканьем, оставляя на стене густые потёки. Впрочем, чавканья никто не слышал — все разом оглохли.
— Ну е… — пробормотал Вася. — Что за вечер сегодня — сплошной мясокомбинат…
В последующие минуты, часы и вообще в этот мясокомбинатный вечер активности больше не было. Никто там не рычал, не вопил, не плакал от боли…
Некому было всё это делать. В трёх квартирах, занесённых в список террористов, все были мертвы…
Иванов позвонил Власову, срывающимся голосом сообщил о происшествии. Тот даже возмущаться не стал, сказал, что они сейчас же выезжают. Затем Иванов позвонил Глебычу. Глебыч остался при Косте как связь с ОМОНом и, стало быть, всей местной правоохранительной системой. А Костя остался пообщаться с раненым Султаном. Как боец психолог всё равно особой пользы не принесёт, а пока не подскочили власти, следовало выжать из парня как можно больше информации.
— Скажи своему другу, пусть сюда опергруппу высылают. Что? Да понятия не имею, чью! Пусть там сами разбираются, их это прерогатива или чекистов…
Всего в трёх квартирах насчитали трупы четырнадцати человек. Пятеро из них были дети, а двое — те самые искомые дагестанцы. Помимо дагестанцев, остальные были убиты ножом. Взорвались дагестанцы нехорошо, не торсы — лохмотья… А вот головы на удивление хорошо сохранились. То есть можно было идентифицировать на месте, не прибегая к услугам экспертов.
— Ну вот они — последние «концы»… — убито пробормотал Иванов, полюбовавшись на трупы основных фигурантов генеральной версии. — Кого теперь искать, ума не приложу…
* * *
В течение следующей недели в Пятигорске зарезали ещё четыре семьи. Все это были семьи офицеров дивизии ВВ, которые в настоящее время находились в командировке.
Сказать, что это был плевок в лицо Системе, значит сильно упростить ситуацию. Это была катастрофа. И в первую очередь катастрофа психологического характера. По мирному городу, на территории которого дислоцировалась одна из самых больших на Кавказе дивизий, разгуливали террористы и преспокойно убивали семьи защитников Родины, участвующих в контртеррористической операции. И никто не мог остановить этих негодяев. Никто. Милиция, ФСБ, военная контрразведка и все вместе взятые вооружённые силы страны были бессильны что-либо сделать…
Интернет и различные «левые» СМИ, то ли произвольно, то ли по чьему-то заказу, сеяли панику и всячески нагнетали обстановку. Дескать, это только начало, разминка, тренировочная миссия. Сейчас, мол, апробируют методику, и скоро такое начнётся по всем городам Северного Кавказа, где стоят части Внутренних Войск.
Те, кто затеял всю эту мерзость, поступили очень грамотно, выбрав в качестве основного объекта воздействия Внутренние Войска. Видимо, владеют обстановкой.
В отличие от армии, офицеры которой вместе с семьями по большей части проживают в гарнизонах, части ВВ дислоцируются в больших городах, и все офицеры живут отдельно. В гарнизон проникнуть сложнее, а семьи отдельно живущих вэвэшников, если подойти масштабно, могли бы вырезать полностью за пару дней. Но это так, детали местного уровня. А если смотреть с глобальной точки зрения, то группировка ФС в Чечне на восемьдесят процентов состоит именно из Внутренних Войск. А в ближайшем будущем будет состоять практически на сто процентов. Улавливаете идею? Во всех комендатурах и на подавляющем большинстве постов и застав — военнослужащие ВВ, семьи которых дома кто-то режет…
Можно без преувеличения сказать, что в Пятигорске, да и во всём Северо-Кавказском округе царила паника. Семьи военнослужащих пятигорской дивизии поместили в казармы и приставили надёжную охрану. Понятно, что долго так жить они не смогут, но по крайней мере сейчас это гарантировало им безопасность.
Несмотря на принятые меры, по группировке прокатилась волна самовольных оставлений мест службы — офицеры, прихватив с собой оружие, ломились домой, чтобы защитить свои семьи. Причём удирали из зоны боевых действий не только хлопцы из Пятигорской дивизии, но и из других частей округа.
Поначалу это выглядело как отдельные жесты отчаяния, но к концу недели стала прорисовываться устойчивая система. С некоторыми поправками и натяжками можно было уже сейчас выдать жутковатый прогноз: если ситуация не разрешится в ближайшее время и тенденция будет сохраняться ещё хотя бы пару недель, группировка вскоре останется без единого офицера внутренних войск…
Наших хлопцев передопросили раз по двести все кому не лень. Больших людей очень интересовало, почему вся эта нездоровая активность организовалась именно после рядовой операции команды. Внятных объяснений на эту тему в природе не существовало, поэтому и допрашивали многократно, чесали репу — отчего же это так нехорошо получилось…
Султан — сын Арсена, случайно оставшийся в живых, в качестве свидетеля выступать не мог. И не только в качестве свидетеля — от него теперь нельзя было вообще получить хоть сколько-нибудь полезную информацию. Посидев над разорванным трупом отца, парень так сильно повредился рассудком, что двух слов связать не мог.
— Слабенький, — заметил Вася (Иванов поделился — после очередной беседы с Власовым, самих-то наших к Султану на пушечный выстрел не подпускали). — Ему бы теперь прямая дорога в мстители, а он — в дурку…
Команде было предписано сидеть на месте и не покидать пределы города. На этот счёт даже выправили приказ из группировки. Потому что теперь наши выступали в качестве основных свидетелей по делу. Других свидетелей просто не было.
Генерал Власов сказал:
— Если без дела сидеть скучно, помогайте чем можете…
А чем? Пойти дрова кому поколоть али воду поносить?
Ходили, разделившись на группы, по городу, снимали на камеры (Лиза аппаратуру подвезла) всех подряд кавказцев, вечером сидели, отсматривали материал, искали подозрительные жесты, нервозное поведение, иные детали, могущие характеризовать человека на причастность к чему-то противоправному.
А кавказцам тоже досталось неслабо. Повсеместно в регионе прокатилась волна лютой кавказофобии. Случаи немотивированных расправ исчислялись десятками. Особенно свирепствовали военные. Имели место эпизоды применения табельного оружия, счёт летальным исходам от таких применений уже перевалил за десяток.
Примечательно, что страдали от этой фобии вполне приличные кавказцы, которые никакой вины за собой не чувствовали, а потому прятаться и не собирались. Неприличные-то все давным-давно по «нычкам» затарились и с любопытством наблюдали со стороны за процессом…
Костя Воронцов страдал.
— У меня фрустрация, — уныло заявил он, когда Вася поинтересовался, отчего это боевой брат такой скучный.
— Ну, это ничего, — успокоил Вася. — Чай не в поле, не страшно. Душ вон есть — сходи, помой.
— Вася, фрустрация это совсем не то. Это, если попроще, что-то типа «Видит око, да зуб неймёт».
Косте не нравились все прежние фигуранты наших версий, разом выбывшие по уважительной причине. Пообщаться с Султаном у него не получилось, но он умудрился до прибытия следственных органов переговорить с женщинами Муратовых. Почему «умудрился», что тут такого особенного? Спросите военных, которые бывали в командировках на Кавказе, можно ли хоть как-то внятно пообщаться с мусульманской дамой в доме, где только что погиб хозяин. Да, и добавьте, что тот, кто желает пообщаться, не брат по вере, а совсем напротив, полный гяур и это отчасти из-за его присутствия (а может, и не отчасти) случилась трагедия.
Но Воронцов на то и мастер своего дела, что умудрился. Короче говоря, судя по показаниям дам, гости их всё время сидели дома, а на улицу даже носа не высовывали. В связи с этим вопрос: а как же они тогда работали — помогали дагам и всё такое прочее? Опять же, по оружию нестыковка получалась. Всех зарезали ножами, а у этих был при себе целый арсенал, который они не постеснялись пустить в ход при малейшем намёке на вторжение.
