— Или подставить! Если я скрылся, значит, кто же еще «крот»? Короче, на меня перевели стрелки, понятно!
— Ни хера ты не понял! Если тебя решили бы подставить, то грохнули бы втихую и все дела, а труп в печь!
— Еще не вечер!
— Перестань, Карельский! Говорю тебе, ты нужен Хозяину, как и Хованский, и на вас он строит свои планы, а значит, никто тебя трогать не будет. Хозяин боится, что Вишняков взял бы тебя в оборот и выбил все, что ты знаешь! А он это мог сделать в любую минуту! Отсюда и экстренное решение о выводе тебя из игры! Неужели не ясно?
— Посмотрим! И сколько мне здесь предстоит кантоваться?
— Столько, сколько нужно! Что, без баб тяжело будет? Ничего, онанизмом погрешишь немного! На зоне баб тоже нет, и сидят там долго! Обходятся как-то! Привыкай и ты! — Абдулла засмеялся. — Ладно, шучу я, но предупреждаю, люди, что будут с тобой, не для отдыха наряжены. Они будут следить за тобой! Смотри, не сделай глупости. Убивать не будут, а вот калекой на всю жизнь оставить могут. А тебе это надо?
— Что твой Хозяин думает об Астафьеве?
— Во-первых, наш Хозяин, а во-вторых, тебя это не касается! А вот и ребята мои подкатили!
К машине Абдуллы подъехала «десятка», из нее вышел крупный парень, подошел к двери начальника. Тот вышел на улицу:
— Салам, Марат! Все нормально?
— Салам, Абдулла! Нормально!
— Продуктами затарились плотно?
— Недели на две хватит!
— Хорошо, разгружайтесь, потом с клиентом познакомлю и проинструктирую!
Прибывшие молодые крепкие парни начали выносить из машины пакеты, свертки, баулы, ящики с пивом и минеральной водой. У них было и оружие — автоматы «АКСУ».
Карельскому определили черную комнату, без окна, поставили там кровать.
— Ну вот и все, Андрей Викторович, апартаменты, конечно, не как у тебя дома, но временно потерпишь, счастливо оставаться! До скорой, надеюсь, встречи! Марат! — позвал Абдулла старшего. — Проводи меня!
Тот вышел из дома следом за начальником.
— Марат! Ни в коем случае не упусти русского! Это приказ Хозяина! Будет дергаться, успокой, припугни, но, смотри, не убей случайно! Пощады тогда не жди!
— Я все понял, Абдулла!
— Машины спрятать, сидеть дома, связь со мной только в экстренном случае! По деревне не шастать! И вообще чтобы дисциплина была на уровне, с тебя спрошу! Все, свободен!
Марат вернулся в дом. Абдулла по спутниковой связи доложил Хозяину, что его приказ в отношении Карельского выполнен, и, поднимая за автомобилем облако пыли, ушел по грунтовой дороге к шоссе, ведущему в город.
Вечером того же дня Дмитрий Петрович Вишняков узнал, что исчез Карельский. Оставив дома охрану, взяв с собой две объемные сумки, выехал на личном автомобиле в неизвестном направлении. И после этого о нем ни слуху ни духу!
Вишняков вызвал Рудакова:
— О Карельском знаешь?
— Да, доложила охрана!
— И что скажешь по этому поводу?
— Одно скажу, сука твой Карельский, Дмитрий Петрович! Он работал на похитителей, он и Вику им сдал! И о своих людях, пошедших за Астафьевым, сообщил кому надо. То, что пацаны погибли, его работа, уверен!
— Но почему? Зачем? Ты мне это объясни.
— Деньги, Дмитрий Петрович! «Чехня» перекупила его с потрохами, и все дела!
— У тебя, как у начальника службы безопасности, факты против него есть?
— Он слишком хитер, чтобы дать против себя компрометирующий материал.
— А тебе не приходит мысль, что его, как и Графа, Ганса и Крюка, также могли убрать?
— Кто?
— Ты меня спрашиваешь? Или я должен задать этот вопрос?
— Извини! Если бы он был чист и чувствовал опасность, то обратился бы за помощью к вам, а не побежал бы из города, — переходя с «ты» на «вы», ответил Рудаков, указывая на очевидное. — Вещи же свои он дома не оставил? Значит, планировал слинять. Или ему дали на это команду. Он спешно покинул дом после того, как ему кто-то позвонил! Знать бы, кто сделал этот звонок…
— А почему его телефоны не прослушиваются? — спросил Вишняков.
— Основные прослушиваются, а вот сотовые он менял чуть ли не каждый день. Последний, например, приобрел позавчера. Сам понимаешь, никакой возможности заложить в трубу «жучок» в таких условиях мы не имели.
— Не нравится мне все это. Будем считать, что Карельского мы упустили, но это предвестие каких-то очень нехороших перемен, нутром чую! Надо усилить охрану и вообще все хорошо обдумать! Но главное, и я молю господа об этом, чтобы Астафьев сумел выполнить поставленную перед ним задачу! Тогда, уверен, все прекратится.
— Согласен! А охраной я займусь особо! С завтрашнего дня переведу ее в режим усиленного несения службы. Думаю, это не будет лишним.
Егора на вертолетной площадке полка встречал сам полковник Галкин. Винтокрылая машина, на минуту коснувшись бетонки и дав возможность Астафьеву покинуть борт, тут же взмыла вверх, догонять своих небесных собратьев.
Павел тут же подошел к Егору, не дожидаясь, пока уляжется пыль от винтов.
— Командир! Вот кого не чаял увидеть здесь!
Друзья обнялись.
— Ну пойдем ко мне, удобств минимум, сам понимаешь, но ничего, мы привычные, и стол уже накрыт, и водка стынет!
Офицеры прошли через плац полка, мимо штаба в командирскую палатку. Там посередине стоял стол, накрытый по-фронтовому: бутылка водки, алюминиевые кружки, открытые банки с тушенкой, рыбные консервы, кое-какая зелень и хлеб.
— Присаживайся, командир! Если бы ты знал, как я рад тебя вновь увидеть! Тогда, на вокзале, все так быстро произошло, что и в памяти не отложилось, так, какой-то эпизод. Сам-то как? На «гражданке»? — спросил Галкин, разливая водку по кружкам.
— Мне не надо, Паш! — остановил его Егор.
— Что так? — не понял Павел.
— Нельзя мне, Паша.
— Не понимаю, но подчиняюсь! А я немного выпью, если ты не против?
— Да ради бога!
Полковник выпил граммов сто, предложил Егору закусить вместе с ним. Астафьев от пищи не отказался.
— Так ты не ответил, Егор, как устроился на «гражданке»?
— А никак, Паша! Пошел на дно! В прямом смысле слова. Жена загуляла, я запил, семья распалась, Галина в поисках шикарной жизни трагически погибла. Я продолжал катиться вниз, пока обстоятельства не остановили.
— Встретил другую женщину?
— Если бы так… Хотя можно, наверное, и так сказать!
Егор закурил, печально и задумчиво глядя в колыхающийся на ветру квадрат окна в брезенте.
— Что же произошло? — осторожно спросил Павел.
Егор оторвал взгляд от окна:
— Сейчас я тебе все расскажу. Без твоей помощи мне не обойтись, поэтому-то я и нахожусь у тебя. Только, пожалуйста, не перебивай. На все вопросы твои я отвечу позже.
Галкин слушал очень внимательно.
— …Вот так, Паша, через Тофика, его брата Вазгена и их земляка полковника Мовяна я и попал к тебе в полк. И теперь ты знаешь, для чего я прибыл сюда!
— Да! — только и смог выговорить Галкин. — Значит, решил со смертью поиграть? Поставил на себе жирный крест и пошел ва-банк? Или пан, или пропал?
— Примерно так!
— Одного не пойму, Егор! Ты же всегда просчитывал вероятность успеха любой операции! Неужели сейчас не видишь, не понимаешь, что даже поиграть со смертью у тебя нет ни малейшего шанса? Не успеешь ты затеять эту игру!
— Это еще как посмотреть, Паша!
— Да как ни смотри, хоть в профиль, хоть в анфас!
— У меня другое мнение!
— Постой! Женщина глубоко в горах, в заброшенном ауле, под охраной и контролем. Тот, кто ее удерживает, по твоим же словам, о тебе проинформирован. И ждет твоего прибытия, так?
— Так!
— На что же ты рассчитываешь? На наше извечное авось? Но даже на него в данной обстановке рассчитывать не приходится!
— Ты, Паша, не горячись! Отбрось эмоции и посмотри на все с другой стороны.
— С какой стороны?
— Со стороны противника!
— Хорошо! Я — твой противник, у меня банда, пусть малочисленная, но вооруженная и к местности прекрасно адаптированная. Ко мне идет какой-то сумасшедший, чтобы отнять добычу и, мало того, еще пришить и меня. Так?
— Так! Только главарь мне лично не нужен, из-за него усложнять акцию я не собираюсь. Как бы ты среагировал на месте предполагаемого врага на такой вот выпад против тебя? На вариант действия одиночки?
— Посчитал бы его идиотом и приказал своим людям завалить того на подходе.
— Но подхода два!
— Отправил бы людей в двух направлениях!
— Противник знает, что одиночка не идиот, а профессионал достаточно приличного уровня. И он идет на тебя! У него, по-твоему, никаких шансов, но он идет! Что бы это значило? Ты, как главарь, задал бы себе такой вопрос?
— Возможно!
— И к какому выводу пришел бы? Какие меры предпринял бы?
