– В нем слились лед, пламень и углерод. И холодный, рациональный разум. В своих руках ты держишь целое состояние… Да, это черный бриллиант. Он ценится гораздо выше обычного белого или желтого…
– Это искусственный бриллиант? – уточнил я.
– Это – произведение искусства. Жаль, один из моих компаньонов, пока я торчал в Бутырке, уехал в США и там открыл производство. Так что вскоре он заполнит черными алмазами все ювелирные магазины мира. А ведь я куда только не обращался, обещая получить баснословные прибыли. Писал в правительство, депутатам, промышленникам… Но почему-то, когда узнавали, что я сижу в тюрьме, теряли всякий интерес. Многие достаточно известные люди сидели за решеткой, например Ленин, и ничего, ему верили миллиарды людей…
– Я так понимаю, – холодно заметил Сильвио, – стоит насущная проблема поскорей впарить кому-нибудь камешек – как подлинник.
– Как подлинное искусство! – поправил Николай. – Посмотрите, это же шедевр.
Он протянул бриллиант Сильвио. Сильвио крепко сжал черный камень в кулаке.
– Не треснет?
– Можете показать его любому на выбор ювелиру. И он подтвердит, что это черный бриллиант. Да, это муассанит. Но по структуре он практически ничем не отличается от природного алмаза.
– Сколько вы хотите за него? – поинтересовался Сильвио.
– Тридцать… Ну, скажем, двадцать пять тысяч долларов.
– Это несерьезно, – усмехнулся Сильвио.
– Поймите, дорогой Сергей Ильич, производство муассанита – технически длительный и дорогостоящий процесс. Затем шлифовка, огранка… Нельзя же сводить к цене бижутерии. Это же Черный Бриллиант, Царица Ночи, изящество и благородство, воплощение в камне Наоми Кэмпбелл!
– Вы меня не поняли, – серьезно произнес Сильвио. – Суммами, которые вы озвучили, я не занимаюсь. Я не торговый агент. Два-три миллиона долларов – вот сумма, которую надо назначать за этот камешек. Если хотя бы пяток ювелиров подтвердят его подлинность и будет сертификат, наш новорусский буржуй раскошелится… Вы правы, Наоми Кэмпбелл нельзя продавать по цене бижутерии… У меня достаточно обширные связи в различных сферах общества; пока сидел, много кого повидал на своем веку. В лагерях ведь не только мужичье срок тянет. Очень достойные люди попадаются. Многих нынче видишь среди депутатов Госдумы… Кстати, сколько таких «Наоми» вы сможете сделать?
– Много, – тут же ответил Николай. Неожиданный поворот разговора ему понравился. – Но на нашем рынке уже никого не проведешь. О нашем черном алмазе уже написали тонну всякой информации и даже фильм сняли. «Научно-криминальный»…
– Значит, будем осваивать внешний рынок, – невозмутимо резюмировал Сильвио.
– Я не против… – сказал Николай.
Мы выпили еще по рюмке Колиного напитка. После паузы смакования Николай проницательно заметил:
– Вы, кажется, впервые в казино…
– Да, – ответил я за всех.
– Расскажу вам анекдот: «Женщина впервые в жизни зашла в казино. Подойдя к рулетке, она пробормотала: "Представления не имею, на какой номер поставить". Элегантный мужчина, стоящий поблизости, посоветовал поставить на свой возраст. Улыбнувшись мужчине, она поставила все свои деньги на 29. Колесо закрутилось, и выиграл номер 35. Улыбка мгновенно сошла с лица женщины, и она потеряла сознание».
Я сдержанно усмехнулся. Сильвио не отреагировал. Вероятно, эта обстановка начала угнетать его.
– Чтобы не чувствовать себя в чужой тарелке, предлагаю поужинать, здесь это входит в стоимость приобретенных фишек.
Мы поднялись на второй ярус. Тут было нечто вроде шведского стола. В металлических емкостях с крышками булькали и томились различные мясные, рыбные блюда, столики ломились от всякого рода салатов, подлив, закусок, соков. Коля предложил нам отведать паровую телятину и артишоки. Я согласился с его предложением. Сильвио же взял себе пару видов салата.
Мы (то есть Коля и Сильвио) незаметно перешли на «ты». Тюрьма роднит людей, и язык вряд ли повернется спросить: «В какой тюрьме (или "киче") вы изволили париться?»
– Если не возражаете, ребята, я как старожил и завсегдатай этого учреждения, позволю дать вам несколько советов по диспозиции и дислокации, – предложил Николай. – Прежде всего надо выбрать стол для игры. Есть такое понятие «холодный стол» – стол, за которым игроки проигрывают. Впрочем, не все проигрывают, а только вы, причем с незавидным постоянством. Остальные – выигрывают. За ваш счет. «Холодный» стол в любом случае следует обходить стороной. Как заразный. Еще хуже – «мертвый стол» – стол, готовый для игры, но за которым нет игроков. Дождаться от него можно только одного – что он слегка «потеплеет» за счет прибывающих игроков. Такой стол тоже лучше избегать, вдруг он станет для вас «холодным»… Во время игры за рулеткой будьте предельно внимательны, следите за противниками. Народ жульничает. Редко, но такое случается. Добавляют фишки на уже выигравший шанс. Или делают ставки после выпадения шарика. Кстати, прекрасный способ с треском вылететь из казино… Особо наглые, бывает, убирают со стола свои фишки после неудачной ставки. Тоже верный способ для тех, кто ищет особо острых приключений на свою задницу…
– Пора за игру, – произнес Сильвио. Курс лекций ему явно наскучил. В его возрасте учиться чему-то фундаментально было уже поздно. А привычка к риску, острое чутье, наблюдательность и отменное знание психологии человека заменяли Сильвио недостаток образования.
Мы спустились вниз.
– Куда пойдем? – спросил я. Паттайя куда-то запропастилась, и надо было определяться. – Может, здесь? – предложил я ближайший стол, за которым сидело трое игроков.
– Не стоит, – заметил Николай. – Здесь колесо рулетки с дефектом. Из-за этого некоторые номера выпадают чаще, чем положено по теории вероятностей. Я, честно говоря, закономерность так и не выяснил. А вот тот лысый с усами, он просек алгоритм. И уже неделю хорошо выигрывает. Для игрока кривое колесо – подарок судьбы… Пошли дальше, у меня есть пара любимых столов, за которыми я проигрываю не так много.
По пути он рассказывал о том, что у каждого крупье свой почерк и своя техника броска – прямой, обратный, то есть против движения колеса, щелчком и кистевой…
И тут я увидел Паттайю. Она как будто материализовалась из дымки и танцующего света. Пронзив меня многозначительным взглядом, она прошла к игральному столу. Мы пошли навстречу.
– Тот стол какой-то невезучий, – оценил Николай наш выбор. – А девчонка-крупье – чисто дьяволенок: когда играет за казино, сначала дает выиграть, а потом обирает до нитки. Не советую, она владеет магией цифр, просто ведьма, в ее руках шарик становится заколдованным. Идите вон к следующему столу. Там парниша кидает стандартно. Если просечете, над какой цифрой он кидает и куда попадает, может, что-то и выиграете.
– Мы пойдем к дьяволенку и сразимся с теми тремя джентльменами, которые делают ставки, – сообщил свое решение Сильвио.
– Ну а я свою норму проигрыша выполнил, пойду пропущу еще стаканчик, – сообщил Николай и у ближайшей же стойки бара стал доводить до кондиции свою норму спиртного.
Мы пожелали ему удачи, а он – нам. Сильвио предложил для начала ставку по 200 долларов. Я согласился, потому что был на глубокой мели, но почему-то верил, что новая страница в моей жизни вытанцуется и в денежных делах.
За столом, кроме нас, сидели: нервозный худощавый мужчина лет сорока, который постоянно теребил свой нос; вторым был черноволосый, с проплешиной человек в темном костюме и белой рубашке без галстука, игравший, как я успел заметить, азартно и одновременно с показной небрежностью. Похож он был на одного из беглых олигархов. Так я его и прозвал. Третьим восседал за столом крупный человеческий экземпляр, квадратного телосложения, с лицом пожилого капризного ребенка, явно уставшего бороться с облысением и постригшегося таки наголо. Знакомиться здесь, естественно, было не принято, и я ему тоже дал кличку: «Чемодан с Деньгами».
– Делайте ставки, господа! – пропела Паттайя, скользнув по нас равнодушным взглядом.
Мы переглянулись. Я совсем забыл, расслабился, ведь мы должны играть по схеме, которую нам предписала Паттайя. Куда же я засунул блокнотный листок?! Я стал лихорадочно, будто гонялся за блохой, искать по всем карманам. Неужели потерял?!
Все заинтересованно посмотрели на меня. Паттайя тоже замерла, занеся руку над колесом рулетки. Оставался нагрудный карман рубашки, там у меня торчал снежной свежести платок. Я вытащил его и (о, ужас!) одновременно на стол спланировал злополучный листок, испещренный словами и цифрами. Как можно спокойней я забрал шпаргалку, вытер губы и вернул все обратно в кармашек.
Сильвио рассмеялся. Я тоже поддержал его вымученным смехом. Мол, смотрите, имеете дело с хозяевами фортуны, везунчиками, у нас все ходы просчитаны. Но записку теперь не вытащишь. Народ ушлый, особенно Беглый Олигарх, аж сразу навострился, как заметил цифры на листочке. Нервный продолжал чесать свой нос, а Чемодан с Деньгами тоже вытащил платок и вытер взмокшую лысину.
