— Есть что-то странное в ваших отношениях, чего я никак не могу уловить. Но это хорошо влияет на тебя, Гектор.
Неудивительно. Ты тут единственный вынужденный игрок.
Ты прощаешься с Аней, уходящей на работу, и машешь Гектору убраться из гостиной. Тот слушается, но не раньше, чем уносит из кухни еще одну чашку запретного кофе.
— Если что, кричи, — говорит он, закрывая дверь.
Наладонник синхронизируется со шлемом как раз вовремя — Света, сгорая от нетерпения, звонит сама. И шумно ругается на допотопную технику.
— Почему ты не используешь собственный шлем? Этому «нейрокому» лет сто!
— Обстоятельства. — Ты на всякий случай кладешь руку на рюкзак. Не хотелось бы, чтобы Гектор увидел шлем Джинна даже случайно. — Но это не должно быть проблемой, сигнал тут быстрый.
— Это не проблема, это просто... тяжесть бытия, — Света вздыхает. — Он обновляется уже минуту!
— Какой ужас!
— Смейся-смейся. Это все потому, что ты такой же старый, как этот шлем.
Света еще бухтит, пока возится с настройками, но ты уже можешь наблюдать, как гостиная Гектора и Ани меняет очертания. Границы исчезают, и ты ловишь легкую дезориентацию от того, что все еще сидишь на диване, но самого дивана уже не видишь и не чувствуешь. Ты осторожно поднимаешься на ноги, пытаясь представить, где в этом пустом черном пространстве должна находиться мебель, чтобы не споткнуться ненароком.
— Сядь обратно и попытайся расфокусироваться, — говорит Света. — Это полет комфорт-класса.
Ты слушаешься и еще через минуту у тебя получается привыкнуть. Немного странно ощущать себя раздвоенным — один сидит, другой движется вперед, и мышцы того, первого, настоящего, все еще напрягаются в попытках встать. Света несколько раз одергивает тебя, напоминая, что двигаться совсем необязательно. Пожалуй, если бы ты чаще играл, ты бы подстроился быстрее.
— У нас есть время, думаю. Они еще не пришли.
— Кто «они»?
— Узнаешь.
Голос Светы звучит все тише, и насмешка в нем сейчас — бледная тень прежней.
— Ты хотел поговорить с Амелией? Я исчезну, будь спокоен.
Ты не уверен, что без Светы действительно станешь спокойнее, ты не уверен, что вообще на это способен, но никогда в этом не признаешься. В наушниках начинает проступать тихий электронный шум — признак того, что блокировщики успешно поставлены и любой, кто пожелает влезть в ваш разговор, услышит только помехи.
Пространство принимает форму комнаты — рабочего кабинета, насколько ты можешь судить, разве что очень старомодного. Тяжелая мебель темного дерева — письменный стол, высокие шкафы с настоящими бумажными книгами, вероятно, ни разу не открытыми. Темно-зеленая обивка стульев и кресел, гладкий паркет под ногами. Широкие подоконники заставлены керамикой и резными фигурками, в окна видно яркую молодую листву, шелест листьев прекрасно сливается с электронным шумом. Есть даже камин с живым огнем — точнее, с очень точной его имитацией.
Амелия не замечает тебя. Она держит руку в пламени, потом поднимает ладонь к глазам и с сожалением осматривает нетронутую фальшивым жаром кожу.
Она вписывается в иллюзию с легкостью, она бы хорошо смотрелась за этим тяжелым письменным столом — наследница чего-то такого же старого и вычурного. Даже дерево и ткань здесь, кажется, подобраны именно так, чтобы гармонировать с ее каштановыми волосами и зелеными глазами.
У всех Эккартов, вспоминаешь ты, каштановые волосы и зеленые глаза.
Это их дом. Ее дом. Семейный особняк.
— Приятное место, — говоришь ты, чтобы обозначить свое присутствие. — Я присяду?
Ты садишься в кресло, не дожидаясь ответа. Амелия отвлекается от созерцания собственной ладони и поворачивается к тебе со все тем же напряженным и скорбным выражением лица. Несколько секунд она просто смотрит, потом хмурится сильнее и раздраженно дергает головой.
— Что это такое? — бормочет она. — Да какого черта?.. Света?..
— Она отключилась, чтобы дать нам время поболтать.
— Да что ты говоришь! — еще злее отзывается Амелия и гневно таращится на тебя.
Ты не можешь понять причины этого гнева и непонимающе хмуришься в ответ. Амелия моргает раз, два, три, трясет головой и вдруг распахивает глаза во внезапном озарении.
— Джинн? Серьезно? — она с удивлением выдыхает, растеряв всю злость. На лице мгновенно расцветает знакомая широкая улыбка. — Здорово снова видеть тебя!
— Вы со Светой реагируете совершенно одинаково. Неужели все думали, что я больше не появлюсь?
— Ну, ты мог. — Амелия пожимает плечами и падает в кресло рядом. Подтягивает поближе стул и закидывает на него ноги. — Приятное место, говоришь? Жаль, я не могу показать все то же наяву. Почти семь тысяч квадратных метров чистого стиля!
— Внушает. А что это было раньше? С тобой?
Она закусывает губу, раздумывая, отвечать тебе и если да, то что говорить. Потом нервно смеется и пожимает плечами.
— Я вроде как привыкла, что здесь появляются они. Моя семья. Имею в виду, прошлая. Отец, мать... Артур и Август. И моя дорогая Аманда. У мамы был пунктик насчет созвучных имен для нашего блестящего выводка. — Она вновь смотрит на свою ладонь. — Аманда была самая младшая. Только шестнадцать, знаешь? Самое время пользоваться всеми этими деньгами и привилегиями.
Знаешь. Ты читал об этом перед атакой на грузовик, в «Затмении». Но тогда это было просто цифрами.
Ты привык относиться к смерти легко, и виновата в этом не только и не столько Аркадия с ее играми и бандитскими разборками. Ты сам убиваешь не задумываясь, и при таком образе жизни скорбеть по кому-либо кажется слишком лицемерным. «Мстить, — думаешь ты, вспоминая Кристину, — другое дело». И разве это не то, чем занимается Амелия?
Она смотрит на тебя искоса, но все же внимательно. Отслеживает реакцию.
— Тебе было двадцать, выходит?
Она кивает.
— Как это произошло?
Лучше бы выразить сочувствие, но черт, ты не сочувствуешь, а Амелия слишком умна, чтобы купиться на ложь.
— Шумно и грязно. Они кричали и они истекали кровью. Последняя попытка расколоть моего отца.
— И как ты спаслась?
— Секрет. Кто знает, может, мне придется спасаться уже от тебя когда-нибудь. — Амелия буднично пожимает плечами. — И, возвращаясь к вопросу, поначалу я просто приняла тебя за еще одну местную иллюзию.
— Местную — то есть, твою? Ты хотела меня видеть?
— Нет, как ты мог догадаться, — она тихо смеется. — Но поскольку все это записано на моих чипах и в моем мозгу, то иногда случается... непредвиденное. Но к делу!
Она резко вскакивает на ноги, с шумом оттолкнув стул, и картинно простирает к тебе руку, глядя сверху вниз.
— Почему ты здесь, о мой верный миньон?
Не надо быть провидцем, чтобы понять причину этого внезапного паясничества. И приятно знать, что что-то в этом мире способно заставить Амелию Эккарт смутиться. Света говорила, она была подавлена чем-то совсем недавно. Возможно ли, чтобы она правда расстроилась из-за... тебя? Из-за того, что ты не торопишься выйти на связь? В иной ситуации ты бы подумал, что причина ее недовольства это вброшенный тобой слух или недавний обман, когда на складе ты прикинулся представителем Триады.
Но тогда бы сейчас Амелия не растеряла всю свою меланхолию так быстро.
— Я принес великолепные новости, о наш бессменный лидер, — подыгрываешь ты, склоняя голову в почтении.
Надолго тебя не хватает, и ты сбиваешься на смешок.
— Лучше, чем те, что есть у меня? — Амелия тоже бросает придуриваться и нетерпеливо потирает руки. — Так, давай одновременно!
— Я...
— Мы...
— ...знаю, как выманить Дракона.
— ...встречаемся с Триалом.
— Что?!
— Что?!
Амелия шарахается от тебя, глотая ртом воздух, и несколько секунд не может ничего выдавить. Ты вжимаешься в спинку кресла и откидываешь голову назад в не меньшем удивлении.
— Еще раз! — справившись с собой, требует Амелия. — Повтори еще раз, быстро!
— Я знаю, как выманить Дракона, — говоришь ты и поспешно добавляешь: — Не железно. Но очень к тому близко. И для этого нам понадобится Красный Шест.
