«Неужто ты решила и в самом деле свалиться в воду? — спросила сама себя. — А ну, быстро спускайся и прыгай на палубу, пока руки еще слушаются тебя!»
Я преодолела еще несколько ступенек и стояла теперь на нижней. Сергей, по-видимому, внимательно следил за моими действиями. Как только я достигла нижней ступеньки, вертолет еще чуть спустился, и я повисла метрах в трех над палубой катера.
Уже отдав себе внутренний приказ через секунду разжать руки и прыгнуть на палубу, я вдруг увидела, что из рубки вновь выскочил человек и, мгновенно оценив ситуацию, вскинул пистолет.
Сергей тоже, как я поняла, его увидел, потому что меня резко дернуло вверх и катер пропал где-то внизу. Звук выстрела, приглушенный воем моторов, прозвучал одновременно с коротким свистом пролетевшей где-то совсем рядом с моей головой пули.
«Отличная мишень! — подумала я о себе. — Просто тренироваться в стрельбе можно. А ты даже пистолет не можешь в руке вытянуть — боишься уронить. Чему только учил тебя Чугунков! Первый выстрел — промах, но с какого выстрела он попадет, как ты думаешь?»
Между тем человека на катере я отлично разглядела. Он щурил на меня свои и без того узкие глаза.
«Турсунов!» — мелькнуло в голове, хотя и до того я не сомневалась, что ведет катер именно он.
Катер шел на юго-восток, и солнце стояло как раз у меня за спиной, что, наверное, и помешало Турсунову стрелять прицельно. Он успел сделать еще один выстрел и вновь промахнулся.
Руки у меня просто отваливались, но, к моему удивлению, не разжимались. Я продолжала держаться на веревочной лестнице, хотя сама уже с трудом верила в это. И Турсунов все еще в меня не попал. И это казалось мне совсем невероятным.
Третьего выстрела Турсунову не дал сделать Сергей. Я увидела, что вдруг от вертолета отделилась какая-то огненная полоса, вроде короткой молнии, и ударила в нос катера. Из носовой переборки тут же повалил густой дым, который заворачивался клубами, ветер сносил его назад, но новые и новые клубы дыма совершенно скрыли от меня катер.
Конечно, я сообразила, что поскольку мне не видно палубу, то и Турсунову меня не видно. Я с облегчением вздохнула. Теперь он в меня не попадет.
Однако тут же я почувствовала, что катер вновь начал приближаться снизу ко мне и поняла, что вертолет вновь опускается. Ориентируясь только по источнику дыма, Сергей пытался высадить меня на палубу. Это привело меня в ужас, но мне пришлось это сделать, поскольку выбора просто не было.
Дождавшись, когда ветер на мгновение отнес дым чуть в сторону, я заметила, что подо мной не волны океана, а палуба, и просто шагнула вниз, разжав левую руку и отцепив от лестницы правую, сжимавшую пистолет.
Удар снизу по ногам был такой, что мне показалось, будто меня огрели по пяткам здоровой резиновой дубинкой. У меня аж в глазах потемнело. Я инстинктивно схватилась за первое, что попалось мне под руку, это оказалась растяжка от мачты, и с изумлением убедилась, что стою на ногах! Я не упала! Все произошло именно так, как я себе и представляла!
Этот факт чрезвычайно меня вдохновил. Перетерпев острую боль в пятках, я начала потихоньку пробираться к носу катера, вернее к рубке, где, как я полагала, должен был находиться Турсунов. Вероятно, там же и старик, которого он похитил с заставы.
«Если я не смогу справиться с Турсуновым, — рассуждала я, — попробую вместе со стариком вывалиться за борт, в воду. Катер проскочит вперед, а Сергей заметит нас и подберет».
Насколько реален был такой план действий, я не могла, конечно, оценить. Но не могла я в тот момент предположить и того, что произошло далее.
Дым, который валил с носа катера, прекратился как-то внезапно, видимо, выработалась дымовая шашка, которой Сергей выстрелил по катеру. Я увидела себя стоящей прямо перед входом в рубку катера, а напротив — ухмыляющегося Турсунова. Его пистолет был нацелен мне в живот, а мой — позорно разглядывал палубу.
Турсунов сделал шаг в мою сторону, резко взмахнул ногой, и мой «макаров» полетел за борт, выбитый ударом его ботинка. Я осталась перед ним безоружной.
Глядя на меня, Турсунов засмеялся и сказал что-то не по-русски.
«Да он же японец! — догадалась я. — На кого же работает? На Конкурента? Или на Страну восходящего солнца?»
Я поймала взгляд Турсунова, направленный на палубу куда-то мне за спину, и обернулась, чтобы посмотреть, на что он смотрит.
На палубе, в двух шагах у меня за спиной, лежал Константин Иванович Чугунков. Не раздумывая и не обращая внимания на пистолет Турсунова, я бросилась к Чугункову. Он был без сознания. Я лихорадочно пыталась нащупать его пульс, но это удалось мне не сразу.
«Жив, Чугунок!» — обрадовалась я, хотя и не могла бы ответить, чему можно радоваться в нашей ситуации.
Что произошло дальше, я помню только какими-то фрагментами отдельных картин, возникавших перед моими глазами. Позже я с помощью Сергея восстановила всю последовательность событий, но в первое мгновение ничего не поняла. Я была ошеломлена и действовала исключительно инстинктивно.
Когда, нащупав пульс у Чугункова, я подняла голову, то увидела, что в дверях будки Турсунов борется со стариком-айном, который пытается выйти из рубки, а японец старается не выпустить его.
Одновременно над головой оглушительно взвыла сирена, от которой по телу поползли мурашки, а плечи передернулись, как от скрежета стали по стеклу.
Я подняла голову кверху и увидела, что Сергей машет мне рукой, высунувшись из кабины, и кричит что-то неразборчиво. Мне показалось, что он очень хочет обратить на что-то мое внимание.
«Наверное на то, что происходит в дверях рубки, — решила я, — он думает, что я просто не замечаю драки у рубки».
— Сейчас, Сереженька! — пробормотала я, поднимаясь на ноги. — Сейчас я ему помогу…
Чем могла я, безоружная женщина, помочь старику, пытавшемуся оттолкнуть с дороги вооруженного мужчину? Наверное, ничем. Я и не смогла помочь.
Я видела, как Турсунов выдернул откуда-то у себя из-за пояса нож и дважды ударил старика в правый бок. Старик упал на палубу, а Турсунов повернулся лицом ко мне и сделал шаг навстречу, сжимая в руке нож.
Наверное, он медлил только потому, что считал меня опасным противником. Еще бы! Мне удалось уйти от Краевского! Мне удалось выбраться из Птичьего ущелья! Да и вообще, у меня репутация (со слов, наверное, того же Краевского) человека, с которым нужно вести себя очень внимательно, ведь я столько раз вставала на пути полковника Краевского и разрушала его планы и хитроумные комбинации. Наверное, медлительность Турсунова или чисто национальное его изуверство, желание насладиться моей беспомощностью и моим страхом помешали ему достичь цели. Он уже не успел сделать следующий шаг в мою сторону.
Сирена вертолета вновь взревела, я подняла глаза, посмотрела за спину Турсунова и увидела несущийся нам навстречу катер, оставленный Чугунковым без управления. Руль, болтающийся без контроля, ветер и волны развернули его и направили почти точно в нас. До столкновения оставалось не больше двух секунд.
Единственное, что я успела сделать, — упасть назад и вцепиться обеими руками в Чугункова. Дальше раздался страшный удар. Нас с Чугунковым что-то подбросило кверху и просто выстрелило нами, словно из катапульты.
Я так и не выпустила из рук спецкомбинезон Константина Ивановича. Рванув клапан пневмопояса, вмонтированного в комбинезон спасателя, сначала у себя, затем у Чугункова, я с удовлетворением почувствовала, как с глубины, на которую мы успели погрузиться, нас с ним потащило вверх и выбросило на поверхность.
Катеров уже не было. Мне было удивительно, как быстро они исчезли под водой! Впрочем, возможно, они просто разлетелись на куски от взрыва, которым нас выбросило с палубы. Вертолет кружил над нами. Сергею не составляло особого труда заметить мой ярко-голубой спасательский комбинезон. Единственное, что беспокоило меня, как бы не захлебнулся Чугунков, который все время был без сознания и так и не пришел в себя.
Вертолет завис над нами, и сверху спустилась крепкая проволочная петля, соединенная коротким поводком с тупым крюком, наподобие гарпунного. Я закрепила крюк за ременный пояс Чугункова, сама зацепилась ногами за петлю и махнула рукой Сергею. Он поднял немного вверх сам вертолет, чтобы выдернуть нас из воды, а затем включил лебедку, и мы потихоньку поползли вверх.
Сергей помог забраться в вертолет мне, затем мы вместе с ним втащили в кабину Чугункова. Быстро осмотрев его, я нашла входное отверстие в груди справа, заклеила его пластырем, вколола ему стимулятор сердечной деятельности, обезболивающее и еще что-то, что рекомендуют применять при огнестрельных ранениях. Чугунков открыл глаза, посмотрел на меня вполне осмысленно, но тут же вновь отключился, голова его безжизненно повисла..
