Дома у Ивана Степановича искать безнадежно. Там наверняка бандиты перерыли все вверх дном. У них было на это большое желание и немерено времени. Хозяин случайно вернуться в квартиру не мог. Уж они это знали лучше, чем кто-либо.
Родственники? Тоже проверены. Наверняка не один раз. Но уточнить не мешает.
Сан Саныч позвонил жене покойного и в ходе типичной о том о сем беседы узнал много интересного.
Совсем недавно квартиру его престарелой матери залили верхние жильцы. Что-то у них потекло, когда они отсутствовали. Так залили — что мебель плавала. Ремонт ей сделал жэк. Сделал бесплатно и без многомесячных хождений по инстанциям. Пришедшие рабочие ободрали до кирпичей стены, отскоблили потолки и даже перестелили полы. Справились в три дня! Вот какие молодцы!
Подобные скорости ремонта были Сан Санычу знакомы.
В общем, старушке повезло.
А вот еще одним родственникам — нет. Их обокрали. Взяли немного, но переломали все, что можно было переломать. Вплоть до половиц.
И это тоже было знакомо.
А как насчет дачи? А дача просто сгорела. В пепел! И значит, и все, что находилось в ней, тоже сгорело.
Ловчий трал проскреб по второму кругу. Чтобы самую мелкую рыбешку не пропустить.
Искать дискету дома и у родственников было безнадежно.
Оставались друзья и коллеги.
Сан Саныч встретился с Борисом.
— Необходимо узнать всех друзей и сослуживцев Ивана Степановича, с которыми он контактировал в последние десять лет жизни. Пошуруй по своим каналам. Это возможно?
— Допустим. А дальше что?
— А дальше мы разобьем список на две равные части и обойдем все эти адреса ножками.
— На предмет?
— На предмет поиска дискеты. Еще одной дискеты. Я не верю, что Иван Степанович не заховал еще где-нибудь дубликат единственной своей козырной карты. Не мог он доверить всю информацию одному человеку.
— Тем более такому безответственному человеку, как ты, — добавил Борис.
— Когда это будет возможно?
— Когда ты добудешь пол-ящика хорошего коньяка.
— Зачем?
— Затем, чтобы получить эту информацию. Из расчета — бутылка за фамилию.
— А почему только пол-ящика?
— Потому что другие пол-ящика причитаются с меня. Как я понимаю, это дело теперь наше общее дело? Соответственно, и расходы должны делиться пополам.
А ты пока обойди всех наших и предупреди о нарушающих правила дорожного движения самосвалах и являющихся без вызова доброхотах-врачах. Пусть лишний раз по улицам не гуляют, двери незнакомым людям не открывают и к окнам не подходят.
Фамилий нашлось меньше, чем ожидалось, — только на шесть бутылок. Но взяли все двадцать. За скорость исполнения заказа.
С первыми четырьмя фамилиями разобраться было нетрудно. Ребята были свои, хотя в одних кабинетах с Сан Санычем и Борисом не сидели. Зато с Иваном Степановичем сидели. Не по одному месяцу.
Им достаточно было намекнуть, что гибель их сослуживца не была случайностью и что вещь, местоположение которой злодеи у него выпытывали, возможно, была передана в их руки.
Было такое?
Только да или нет — без подробностей. Без подробностей — чтобы сослуживцы не заподозрили чего-нибудь нехорошего.
Все четверо сказали нет.
Пятый и шестой ничего сказать не могли, потому что умерли. Один — год тому назад, другой три месяца.
Борис с Сан Санычем отправились по этим двум последним адресам.
— Я к вам от Ивана Степановича. Сослуживца вашего отца.
— Но ведь он…
— Да, он был убит. Но дело в том, что перед смертью он передал вашему отцу один документ. Чужой документ. Вы не в курсе?
— Нет, я ни о чем подобном не знаю.
— Вы бы не были против, если бы я осмотрел его комнату?
— Был бы.
— Но это очень важно.
— Если это так важно — ступайте в прокуратуру и возьмите санкцию на обыск.
— Вы меня неправильно поняли…
— Считайте, я вас никак не понял. До свидания.
И дверь захлопнулась. Чуть нос Сан Санычу не прищемив.
— Ну, как успехи? — спросил при встрече Борис.
— Попросили санкцию и тут же попросили.
— Как попросили?
— За дверь попросили.
— Санкцию, говоришь? Будет им санкция. Готовь деньги еще на пол-ящика коньяка.
Через день ответственного квартиросъемщика вызвали в военкомат. На трехдневные офицерские курсы. У Бориса были обширные знакомства. А коньяк уважают пить не одни только милицейские чиновники. Офицеры армии тоже.
— Получай санкцию, — сказал Борис. — Сроком на три дня. Хватит?
— Одного хватит. Только как остальные члены семьи?
— Нет у него остальных членов. Были, да давно сплыли. Я в жэке по прописке проверял. И еще со старушками задушевно поговорил. Жлоб он. Не выдерживает с ним никто больше полугода. Так что действуй. Дорога чистая до самого горизонта.
— И ветер в спину?
— И ветер. Чуть пониже спины…
Замки с помощью когда-то давно конфискованного набора отмычек заранее вскрыл Борис. Сан Саныч пришел вслед за ним, через двадцать минут, в уже незапертые двери.
— Я — мебель и вещи. Ты — строительную основу, — распределил обязанности Борис. — Книги и прочую мелочевку — вместе. Если до того ничего не обнаружим. Лады?
Сан Саныч согласно кивнул. Во всем, что касалось взламывания дверей и сейфов, отключения мудреных сигнализаций, поиска тайников, — Борис был дока. Здесь с ним лучше было не соревноваться.
— Не вздумай халтурить. Я вторым кругом проверю!
— Какая, к черту, халтура? Не грибы ищем! Осмотр Полковник начал, как и положено, с прихожей. Ощупал обивку на входной двери.
Внимательно, сантиметр за сантиметром, осмотрел стены, пол.
Никаких повреждений естественного фона не заметил. Двинулся дальше. Вдоль внутренней стены. Справа налево и снизу вверх. Расчерчивая осматриваемые площади на двухсантиметровые, тщательно исследуемые, полосы.
Так, не пропуская ни одного простенка, ни одной ниши или стенного шкафа, он, обойдя всю квартиру, должен был вернуться в исходную точку — к входной двери. Именно так проверяют помещения, когда по-настоящему желают что-то найти.
Сан Саныч осматривал только строительные конструкции: стены, потолки, полы, косяки и двери.
В туалете.
В ванной комнате.
В кухне.
В большой комнате.
В маленькой.
В прихожей.
И когда ничего не обнаружил — по новой: в туалете… в ванной… в кухне… в комнате… еще в одной комнате… в прихожей.
Борис шел в обратном порядке, осматривая мебель и вещи. Он аккуратно растворял шкафы, простукивал полки, перещупывал одежду, протыкал тонким шилом ковры и паласы и землю в цветочных горшках.
Массивную мебель отодвигали от стен общими усилиями, предварительно приподняв простейшим домкратом и загнав под ножки толстые, пропитанные вазелином, для лучшего скольжения, тряпки и специальные роликовые «лыжи».
Нельзя сказать, чтобы поиски были безрезультатными. Отыскались две денежные заначки в тайниках под полом. Какие-то бланки с печатями за ванной. Мелкокалиберный, без заводских номеров, пистолет под подоконником.
Много чего интересного обнаружилось. Кроме того, что нужно было.
Неужели все-таки здесь ничего нет?
Но тогда и вообще нет. Этот адрес последний. Другой, внушавший надежды, оказался и вовсе безнадежным. Если не сказать больше. Тот адрес от фундамента до крыши разобрали по кирпичику и вывезли на свалку работники СМУ номер 17, чтобы построить на освободившемся месте новый дом. Если и была там дискета, то ее сровняли с землей гусеницами бульдозеров.
— Что у тебя?
— Ничего. Стерильная чистота.
— И у меня то же самое.
— Может, тогда передохнем?
Обессиленные поисками, Сан Саныч и Борис уселись на чужой кухне, сварили чужой кофе и выпили его из хозяйских чашек.
— Так долго мы не выдержим. Предлагаю спать. По очереди. По четыре часа. Как в карауле.
— А если вдруг вернется хозяин?
— Не вернется. Он за триста километров отсюда. Отдает священный долг. Под присмотром высшего офицерского состава. Это надежно. А на тот случай, если вернется, — дверь не сможет открыть. По причине выхода из строя замка.
— Ты постарался?
— Я. И завод-изготовитель, запускающий в производство подобную халтуру. Пока он ключом в замочной скважине ковыряется, пока дверью трясет и жалуется соседям, мы все здесь успеем привести в божеский вид и даже посуду помыть. А когда он, отчаявшись, пойдет за слесарем, мы по-тихому слиняем. В крайнем случае через окно. Здесь только второй этаж.
— Нам и одного много. Не молодые.
— Ерунда. Вниз падать — не вверх карабкаться. На это сил не надо. Только вес.
Следующие шестнадцать часов работали посменно, как и предлагал Борис. Один спал, другой осматривал помещение и через каждые несколько минут толкал спящего в бок, чтобы старческий храп и сонные вскрики не привлекли внимания прохожих на прилегающих улицах.
