После «душевной» беседы с «морским котиком» вся логическая мозаика наконец сложилась. Все детали встали на свои места. Рядом с сыщиком старательно орудовал мокрой шваброй репортер Малкин, замывая кровь и бросая на Кольцова недовольные взгляды. В конце концов, не выдержав, он проворчал:
– Вы, Глэб (специально исказив имя на английский манер), не просто варвар, вы еще и мясник.
Сыщик не успел отреагировать на подобные обвинения, за него вступилась Софи.
– Полно вам, Боб, причитать. Когда гибли десятками одни бандиты, вы почему-то не возмущались. Но стоило зацепить ваших соотечественников, – девушка кивнула на корму, где еще полчаса назад лежали завернутые в полиэтиленовую пленку три трупа с привязанным к ногам грузом, – вы тут же распустили перья недовольства. Между прочим, если бы этим Флинтам было приказано нас ликвидировать, вас бы они придушили без малейшего сожаления. Да и после совесть их не мучила бы.
На это замечание журналист ничего не ответил, еще яростней заработав шваброй.
Девушка вплотную приблизилась к Кольцову и тихо спросила:
– Ну, что будем делать дальше, мой капитан Блад? Бросимся наутек или...
– Или, – улыбнулся сыщик. – После того, как «тюлени» захватили наш катер, они получили приказ продолжать изображать преследование «Посейдона». Их шеф не верит в случайности или частный интерес, поэтому и решил устроить имитацию. А судя по тому, что у боевых пловцов в экипировке мы не обнаружили средств связи, подозреваю, что на «Посейдоне» им рации не выдали, опасаясь возможности пеленгации радиопереговоров между судами.
– А как же они сообщили своему шефу о нашей безвредности? – задала Софи вполне логичный и довольно профессиональный вопрос.
– Думаю, на задание они вышли всей группой, впятером. Потом трое остались на нашем «Синдбаде», двое других вернулись на «Посейдон». Такой вид связи, конечно, скрыт от пеленгаторов, но и имеет свой минус – отсутствие возможности контакта в случае нестандартной ситуации. Вот поэтому мы и пойдем следом, уже ничего не опасаясь.
– А если для этого у нашего катера не хватит топлива?
– Да нет, должно хватить. Баки перед отплытием были заправлены под верх. Ход движения экономичный, да и наши друзья вряд ли станут выписывать фигурные кружева. Сейчас «Посейдон» идет как по линейке, видимо, торопятся на рандеву. Значит, скоро будут на точке.
– И когда произойдет встреча, мы сойдемся с супостатами бортами и, как настоящие корсары, возьмем их на абордаж? – весело рассмеялась Софи и даже захлопала в ладоши от восторга. Глеб искоса наблюдал за девушкой, отметив про себя, что, несмотря на беззаботный смех и приступы веселья, глаза француженки оставались серьезными, как у Джима Мейснера, когда он ворвался в кают-компанию.
У сыщика уже давно вертелся на языке классический вопрос: «Кто вы, доктор Зорге?», и вообще, «доктор» ли мадмуазель Медюж или... Выяснить сейчас всю правду было бы весьма проблематично, оставалось лишь надеяться на старую шоферскую заповедь «Хороший стук сам выберется наружу».
– Нет, – вполне серьезно ответил Кольцов. – Когда рандеву состоится, мы поступим в точности как наши оппоненты, захватившие «Синдбад», и даже воспользуемся их средствами передвижениями. – Сыщик кивнул за спину сопевшего Малкина, где были установлены три темно-синие доски для виндсерфинга. – Умеешь ими управлять?
– Спрашиваешь, – презрительно хмыкнула француженка, потом по-детски обиженно надула губы. – Можно подумать, я детство провела где-то в пустыне. Послушай, а зачем нам подбираться к «Посейдону» на досках под парусом? Экзотика?
– При выполнении специальных операций выбирают не экзотику, а эффективность, – ответил Кольцов, но понял, что фраза прозвучала не совсем убедительно, поэтому добавил: – Если, скажем, нужно пробраться в какое-то труднодоступное место без шума, то часто используют дельтапланы или управляемые парашюты. В нашем случае использовали виндсерфинговские доски, потому что радар их не засечет и, поймав ветер, можно спокойно проплыть хоть сто миль. Так что никакой экзотики, только эффективность.
– Поняла, а как пойдем?
– Одному мне не справиться, а ты доказала, что вполне годишься в помощники. Поэтому пойдем как истребители: я ведущий, ты, девочка, ведомый. Только так мы сможем повоевать с превосходящими силами.
– Прямо по-наполеоновски: «Главное – ввязаться в драку, а там посмотрим», – широко улыбнулась девушка, обнажив ровные зубки.
– Вот именно, – согласился Глеб.
Кольцов оказался прав, второй этап регаты с преследованием был недолгим. Через двое суток «Посейдон» лег в дрейф в сотне миль от Гибралтарской крепости.
– Что и следовало доказать, – с облегчением проговорил сыщик, сверяя координаты стоянки яхты Осьмухина на штурманском дисплее с отметкой на индикаторе радара.
– Что дальше? – спросил успокоившийся за последние дни репортер.
– А дальше будем ждать гостей. Думаю, недолго осталось, – ответил Кольцов, не сводя глаз с локатора. – Теперь нам нужно зорко следить за «Посейдоном», гости могут появиться в любой момент.
– В случае, если появится другая яхта, система контроля тут же оповестит нас, – возразила Софи.
– Это в том случае, если параметры находятся в памяти компьютера, а если нет?
Роберт Малкин и француженка во все глаза уставились на детектива.
– Цель, которую засечет радар, классифицирует компьютер, – начал объяснять Глеб.
– Он может отличить крейсерскую яхту от рыбацкого сейнера или лайнера, а вот если это будет глиссер или небольшой парусник... Как это будет отмечено на экране локатора и отреагирует ли программа системы контроля или нет, неизвестно. Вот поэтому мы будем дежурить по очереди, по три часа. Первым буду я, потом Софи, затем Боб. Если за это время ничего не произойдет, пойдем по второму кругу. И так до упора.
– Нашел себе развлечение, – старчески недовольно проворчал Малкин, но Софи ощутимо ткнула его локтем в бок. Тот от неожиданности охнул и болезненно скривился, но нытье прекратил.
Время снова потянулось, как бесконечная рутина. Кольцов, сидя в штурманском кресле, следил за бегущей по блюдцу экрана индикатора разверткой. Он знал, что время в засаде – это не долгоиграющая жевательная резинка, это пружина, которая может тянуться до бесконечности, чтобы внезапно выплеснуться в несколько мгновений реактивного действия, которое поделит время на до и после. Кто-то будет со щитом, а кто-то на щите. Война – субстанция ненадежная и, главное, переменчивая...
День уже катился к закату, когда из рубки донесся крик американца:
– Есть отметка! Движется от Гибралтара и очень быстро, возможно, действительно глиссер, – безудержно тараторил Малкин, тыча пальцем в лунообразную отметку на экране.
Наконец желтая отметка от гостя слилась с красной «Посейдона». Несколько минут в рубке стояло гробовое молчание, все трое следили за слившимися отметками; наконец желтая дужка отделилась от розовой и, сделав полукруг, двинулась в обратном направлении.
– Что это значит? – сглотнув внезапно подступивший к горлу ком, тихо спросил журналист.
– Это значит, что это не глиссер, а вертолет, – медленно произнес Кольцов. – Доставил отдыхающего на своей вилле Ларсена. Судя по задержке над яхтой, прилетел не один, а с серьезной охраной.
– Наш радар не может засечь летательный аппарат, – возразила Софи.
– Если он не летит над водой, скрываясь от береговых локаторов, – объяснил этот феномен сыщик.
– А почему днем? – тут же стал раскручивать его на информацию репортер.
– Потому что лететь в кромешной темноте над водной гладью крайне опасно, можно зачерпнуть воды и пойти на корм рыбам. И к тому же в полете в этом случае нет ничего криминального и подозрительного.
– Так это и есть гость? – не унимался дотошный Малкин.
– Нет, это компаньон, – терпеливо ответил Кольцов. – Но гостей дожидаться не будем, тогда перевес сил и вовсе будет не в нашу пользу.
– Так что делать? – в нетерпении спросила француженка.
– Как только стемнеет – будем брать, – Глеб по-русски произнес классическую киношную фразу, которая ни о чем не говорила его партнерам...
Но тем не менее это не помешало репортеру сделать свое заявление:
– Не знаю, что вы там задумали, ангелочки, но я иду с вами. Не для того мне пришлось столько пережить, чтобы в финале остаться с носом.
Подобное на Кольцова не произвело особого впечатления, он лишь спросил:
– На виндсерфинге умеешь кататься?
– В годы учебы в колледже я был одним из призеров по катанию на доске, – с вызовом ответил журналист, потом уже без прежней помпы добавил: – Что ж, я не управлюсь с доской под парусом?
– Отлично, тогда добро пожаловать на плаху...
Любая серьезная операция начинается с не менее серьезной подготовки, главной в которой часто бывает экипировка. Сделав ревизию имущества, Глеб остановил свой выбор на амуниции ликвидированных «тюленей» – гидрокомбинезонах, акваскопах – приборах ночного видения, позволяющих видеть без подсветки как под водой, так и на поверхности, не говоря уже о ножах и пистолетах. Подарок от призраков оказался как нельзя кстати.
