на Уве. – Все будет хорошо. Степан в этом деле – специалист! Если бы не он… – Еремин не договорил, лишь махнул рукой.
Терко возился с миной недолго – каких-то десять минут. Затем выпрямился и с улыбкой помахал рукой Еремину и Уве: идите, мол, сюда, все нормально.
– Ну, кажись, все! – выдохнул Терко, когда Уве и Еремин приблизились. – Теперь можно смело сажать товарища Ульбрихта в это авто и везти в его покои. Уве, зови вашего вождя и одного из своих парней, да и езжайте.
Вскоре подошел Вальтер Ульбрихт в сопровождении одного из молчаливых парней. Вместе с ними появился и Клаус.
– Не надо переводить, – вдруг на русском языке произнес Вальтер Ульбрихт. – Я понимаю по-русски. – Он помолчал и добавил: – Спасибо вам. Кем бы вы ни были…
Ульбрихт помедлил, потом подошел к Терко и пожал ему руку. И Еремину – тоже. И Клаусу. А затем сел в машину.
– Ну, прощаться не будем, – сказал Терко, обращаясь к Уве и молчаливому парню. – Авось еще свидимся. А не свидимся – что ж, такая наша работа.
Не говоря лишних слов, Уве и молчаливый парень сели в машину и уехали.
– Хорошие ребята, – сказал Терко, глядя им вслед. – Повезло нам с ними.
– Это – да, – коротко согласился Еремин. – Ну что, пойдем разбираться с нашими пленными?
Глава 18
Пока Еремин, Терко и Уве возились с машиной, искали в ней американские сюрпризы и обезвреживали обнаруженную мину, американские спецназовцы начали приходить в себя. Но много ли можно сделать, когда у тебя связаны руки, а рядом с тобой два молчаливых вооруженных стражника?
Убедившись, что все связанные пленники пришли в себя, молчаливые немецкие парни подняли их на ноги и отвели в помещение, находившееся неподалеку. Кажется, это был склад для хранения хозяйственного инвентаря, потому что там валялись лопаты, метлы и грабли.
На дверях висел замок. Но что такое обычный замок для спецназовца? Один миг – и дверь оказалась открытой. Молчаливые парни затолкали в помещение связанных противников, прикрыли дверь и встали по обе стороны, как два грозных изваяния.
– Вот это правильно! – одобрил Терко. – Пускай для острастки посидят! А то ишь что удумали – похищать государственных лиц! Да еще и закладывать мины в их машины!
– Да сидеть-то им как раз и некогда! – возразил Еремин. – Как и нам. Куда это подевалась Моника?
– Я здесь, – отозвалась немка.
– А, ну да… – потер лоб Еремин. – Прямо голова кругом от такой жизни! Говорят, вы – хорошая радистка?
– Да.
– А что вы скажете насчет рации? – поинтересовался Еремин.
– Рация – в нашей машине.
– Вот как! – с некоторым удивлением произнес Еремин. – Тогда пойдемте в вашу машину. Надо кое с кем связаться.
* * *
– Товарищ генерал! – перед генералом Парамоновым появился дежурный капитан. – Только что получено сообщение…
Капитан положил перед генералом лист бумаги. Генерал с мальчишеским нетерпением схватил бумагу и стал читать. Это было сообщение от Еремина и Терко. В нем говорилось, что задача по спасению Вальтера Ульбрихта успешно выполнена, а кроме того, попутно ликвидирована американская группа спецназа, пытавшаяся похитить Ульбрихта.
– Так… – с удовольствием произнес генерал Парамонов и взглянул на стоявшего перед ним капитана. – Они сейчас на связи?
– Так точно, – ответил капитан.
– Тогда немедленно свяжитесь с ними и передайте следующее. Пускай они как можно скорее заканчивают дела в Восточном Берлине и выдвигаются в аэропорт Тегель. Местные товарищи им в этом помогут, это дело решенное. И ждут там остальных. Когда те прибудут, всех их самолетом доставят в СССР.
– Слушаюсь! – ответил капитан.
* * *
В это же самое время на другом конце света происходил следующий разговор. Беседовали двое – генерал Галлахер и еще одни солидный мужчина в темных очках и наглухо застегнутом костюме. На этот раз генерал Галлахер общался с собеседником не по телефону, а вживую.
– Поздравляю вас, сэр! – язвительно произнес генерал. – И вас лично, и ваших бравых сотрудников! Ай да солдаты, ай да мастера своего дела! Так блестяще провалить операцию – это, знаете ли, надо ухитриться! Черт вас побери! И вас лично, и ваших бравых рыцарей плаща и кинжала! Вы же меня уверяли, что послали в Восточный Берлин своих лучших людей!
– Так и есть, – подтвердил застегнутый джентльмен.
– Представляю, какие тогда у вас худшие! – с наивысшей степенью сарказма произнес генерал Галлахер. – Если лучшие так бездарно провалились!
– В нашей работе это бывает, – спокойно парировал застегнутый джентльмен. – Тем более что против нас, похоже, действовали серьезные профессионалы. А тут – как ляжет карта…
– К черту! – взорвался генерал Галлахер. – Все к черту! И ваши люди, и ваши глубокомысленные оправдания! Важно одно – ваше ведомство сорвало операцию в Восточном Берлине! А это, доложу я вам, не самостоятельная операция, а часть другой, еще более важной операции! Вы представляете, какой козырь вы и ваши люди дали в руки Ульбрихту? И, что еще важнее – советским властям? Похищение первого лица государства – это же скандал! И попробуй вот так вот запросто от него отмойся! Попробуй убедить всех этих крикунов, – генерал яростным жестом указал куда-то в пространство, – что ничего такого не было и в помине!
– Ну, все это еще надо доказать! – возразил джентльмен в темных очках.
– Ой! – болезненно скривился генерал Галлахер. – Да ваши же люди, которые провалились в Восточном Берлине, все это подтвердят при первом же на них нажиме! Вот вам и будут доказательства!
– Я бы не стал делать такие преждевременные выводы, – не согласился застегнутый джентльмен. – Уверяю вас, что мои люди будут молчать.
– Что вы говорите! – иронии генерала Галлахера, казалось, не было предела. – Они будут молчать! Как же! Расскажут и устно, и письменно! Знаю я ваших людей! Своя шкура для них дороже, чем интересы государства и демократии!
Собеседник на это ничего не сказал, лишь
