сквозь человеческую преграду, он подошел к ней.
– Тут такое дело, – зашептал он ей на ухо. – Надо провести один маленький эксперимент. Вы умеете говорить по-английски? Хотя бы немного?
– И по-французски тоже, – ответила Моника.
– Французский пока не нужен, – сказал Еремин. – А вот английский – в самый раз! Так вот. Видите вон тех красавцев-телохранителей?
– Да.
– Прекрасно. Подойдите к одному из них и задайте ему какой-нибудь вопрос на английском языке. Любой, можно даже самый глупый! И понаблюдайте за его реакцией. В этом и состоит смысл эксперимента.
– Я понимаю, – сказала Моника. – Все дело в неожиданности. Не ожидая от меня вопроса на английском языке, телохранитель обязательно себя выдаст. Он или посмотрит с недоумением, и тогда будет ясно, что он не знает английского языка, или, наоборот…
– Вот именно! И тогда мы будем знать, кто они, эти красивые ребята. Если они понимают английский язык, то… В общем, как только я вернусь к моему напарнику, так сразу же пробирайтесь к красавцу. Да, кстати: задав ему вопрос, тотчас же постарайтесь затеряться в толпе. Потому что дальше – дело наше, мужское…
Закончив разговор, Еремин вновь стал пробираться сквозь толпу и уже скоро был рядом с Терко. Добравшись до Степана, Еремин сказал ему несколько слов и взглянул в сторону Моники. Моника уловила его взгляд и стала пробираться сквозь людское скопление. Еремин огляделся. Кажется, вся его команда была на виду. Все зорко смотрели по сторонам и одновременно – наблюдали за действиями Еремина, который для всех был сейчас командиром. В общем, как и полагается спецназовцам при выполнении опасной задачи. И тут было неважно – русскими были эти спецназовцы или немцами. Все бойцы спецназа действуют по общим правилам, у них – единый язык, благодаря которому они друг друга понимают. Язык взглядов и жестов.
Тем временем Моника вплотную подобралась к одному из телохранителей, тронула его за плечо и сказала несколько слов. Еремин и Терко не слышали, конечно, самого разговора, но поведение телохранителя от них не ускользнуло, его выражение лица они также рассмотрели. Судя по выражению лица, телохранитель прекрасно понял, что сказала ему женщина! И потому вряд ли это мог быть немец. Это было бы редким, даже почти невероятным совпадением, если бы немец-телохранитель знал английский язык! А значит, это был не немец.
Американец! Расчеты Терко и Еремина оказались верными. В какой-то момент и каким-то образом американские спецназовцы встали на место немецких телохранителей Вальтера Ульбрихта. Возможно, они заменили собой не всех настоящих телохранителей, а лишь нескольких человек, а остальные – были немцами, вступившими с американскими телохранителями в сговор.
Впрочем, это не имело большого значения. Как бы то ни было, американские спецназовцы затесались в личную охрану Вальтера Ульбрихта. А это совсем худо. В любой момент следовало ожидать от них решительных действий. Вот выберут они подходящий момент, и тогда…
В принципе, все было ясно и с подходящим моментом. Как только Ульбрихт закончит выступление, он немедленно отправится к Берлинской стене, движимый желанием вступить в прямые переговоры с американскими солдатами, ожидающими приказа начать штурм стены. И вот тут-то, по пути, все и должно произойти. Или похищение, или убийство. Как ни крути, а возможность для американцев была самая подходящая, и другой такой же могло и не быть.
Отсюда следовал вывод – так же единственно возможный в сложившейся ситуации. Еремину и Терко вместе с помощниками нужно немедленно действовать. Как именно? Единственно возможным способом – обезвредить личную охрану Вальтера Ульбрихта. Соотношение сил было в пользу советских спецназовцев и их восточногерманских коллег. Всего телохранителей у Ульбрихта было шестеро – больше ни Терко, ни Еремин, как ни старались, не обнаружили: ни рядом с Ульбрихтом, ни в толпе. А если так, то это просто замечательно! Значит, телохранителей шестеро, по одному на брата. Плюс – Клаус и Моника. Монику, впрочем, здесь можно не считать. Но все равно – семеро против шестерых. Прекрасная арифметика! К тому же на стороне Еремина, Терко и их товарищей такая распрекрасная штука, как внезапность. Она, родимая, – едва ли не самая верная подруга спецназовца. Она никогда не предаст, всегда выручит и поможет. Итак, действуем! Немедленно!
Еремин огляделся по сторонам. И Клаус с Моникой, и Уве, и трое молчаливых парней – все они сейчас смотрели на Еремина и Терко, ожидая команды. Одними жестами Еремин коротко растолковал всей команде, что каждый должен делать.
Уве, трем его парням, а также Терко и самому Еремину по команде Еремина нужно было всем разом, не вызывая при этом подозрения, приблизиться к телохранителям и обездвижить их. Убивать не надо, разве только в самом крайнем случае. На каждого приходилось по одному телохранителю – этакий пустяк!
Клаус и Моника в это самое время должны быть рядом с Вальтером Ульбрихтом, кратко и доходчиво объяснить ему, в чем дело. Кроме того, на Клауса и Монику возлагалась задача успокоить публику, если она начнет волноваться, а тем более – если попытается предпринять какие-то действия.
Еремин сделал характерный жест рукой, и вся команда тут же приступила к действию. Все произошло так, как и должно было произойти. Помогла внезапность, а кроме того, еще сноровка и выучка Терко и Еремина. Ну и, конечно же, их немецких помощников.
И Уве, и его трое парней оказались истинными мастерами своего дела. Буквально через считаные секунды все шестеро телохранителей оказались лежащими на земле без сознания и оружия. У противников, доставшихся Еремину и Терко, из вооружения оказались только многозарядные американские пистолеты. Похоже, что точно такое же вооружение было и у тех телохранителей, с которыми имели дело Уве и его парни. И это лишний раз доказывало, что телохранители – американские спецназовцы. Если бы они были немцами, у них было бы другое оружие – советского производства, которым была вооружена и армия ГДР, и восточногерманская полиция, и прочие силовые структуры.
– Скрутите им руки! – крикнул Еремин немецким спецназовцам. – Чем угодно, хоть их собственными ремнями от штанов!
Сказано было по-русски, но парни прекрасно поняли Еремина – тем более что свои слова он сопроводил характерными жестами. Немцы мигом выдернули ремни из брюк поверженных противников и скрутили им руки за спиной. То же самое сделали и Терко с Ереминым.
