«Астра» с глухим стуком врезалась в фургон, полицейский, сидевший в нем, описав дугу, растянулся на бетоне.
А из «астры» уже выскакивал ее сумасшедший водитель.
Мужчина в глухой маске с прорезями для глаз и рта.
В руках этого человека китаец заметил пистолет.
Он почувствовал, как его хватают за запястье и швыряют на заднее сиденье «астры».
Один из полицейских бросился на типа в маске, но тот, размахнувшись, ударил полицейского по переносице рукояткой пистолета. Кровь брызнула из разбитого носа.
А нападавший, оказавшись уже на водительском сиденье, нажал на акселератор. Задние колеса, пробуксовывая, бешено вращались на мокром бетоне, но вот «астра» рванулась вперед и, промчавшись по узкому проезду, вылетела на улицу.
Чанг, ошеломленный всем произошедшим, лежал поперек заднего сиденья, а «астра», вклиниваясь в транспортный поток, уже успела ударить такси, развернуть его и отбросила на встречную полосу. Хор автомобильных гудков и звон бьющихся фар сопровождали столкновение.
«Астра» петляла в потоке автомобилей, отталкивая и тараня машины, которые не могла объехать, чтобы как можно дальше уйти от полицейского участка.
Водитель, поглядывая в зеркало заднего вида, держал под контролем ситуацию, но и уверившись, что полицейские не преследуют его, скорость не сбавил, а только покрепче сжал руль, когда машина выезжала на Друри-Лейн.
Чанг тоже поглядел в заднее окно — не сел ли кто-то им на хвост. От всех этих событий у него голова шла кругом.
Кто же это так рискнул, чтобы вызволить его?
КТО?
Чанг почувствовал, что автомобиль сбавляет скорость. Водитель, подцепив маску пальцем, сдернул ее с лица.
— Надо сменить машину, — сказал незнакомец. Он повернул голову и взглянул на Чанга. — Не поднимай башки и лежи молча, мать твою перетак. Понял? — зашипел на китайца Шон Дойл.
— Кто ты?
Слова Джоуи Чанга эхом отозвались в пустой комнате, отражаясь от стен и усиливаясь в замкнутом пространстве.
Джоуи не имел ни малейшего представления, где он находится. Ему было понятно только одно: добра не жди.
Стены из красного кирпича потемнели от сырости и покрылись плесенью, а воздух такой затхлый, словно Чанг и его похититель оказались первыми людьми, кто посетил эту трущобу за последнее десятилетие.
Окна — те, что не были забраны досками, — заросли грязью до такой степени, что не пропускали света. Снаружи их покрывал птичий помет. Штукатурку, похоже, наносили садовым совком.
Пол покрывали масляные пятна, и Чангу казалось, что он чует запах бензина. Груды мусора — пустые жестянки, целлофановые пакеты, обрывки пожелтевших газет — валялись вокруг. К духу запустения, насквозь пропитавшему это местечко, добавлялась вонь гниющих отбросов.
Откуда-то сверху до Чанга порой доносился грохот, в котором он в конце концов узнал шум проносившихся над ним поездов. И всякий раз мелкие хлопья потерявшей первоначальный цвет штукатурки слетали с потолка и грязным снегом падали вниз, оседая у него на плечах.
Чанг сидел на видавшем виды деревянном стуле, одна из задних ножек которого держалась лишь потому, что ее скрепили, обмотав проволокой. Вокруг валялись ящики из-под апельсинов, два из которых, перевернутые на попа, стояли напротив.
Шон Дойл, попыхивая сигаретой, расположился на одном из них. Он безучастно следил за Чангом, его серые глаза не выражали никаких эмоций. Затянувшись сигаретой, он бросил ее под ноги.
Дойл отметил неуверенность в глазах Чанга, но китаец все же выдерживал его взгляд.
ИТАК, ЭТО И ЕСТЬ ТОТ СУКИН СЫН, ЧТО ПРИКАЗАЛ МЕНЯ УБИТЬ, А?
— Если ты собираешься убить меня, то ради этого удовольствия ты доставил себе чересчур много хлопот, — сказал Чанг.
— Возможно, — спокойно ответил Дойл. — Но это мое дело, не так ли, мистер Чанг?
— Ты знаешь меня?
— Я знаю все о тебе, мать твою растак. Имя, чем занимаешься и что из себя представляешь. Я знаю о твоей организации. И о твоих связях с ИРА.
Чанг сглотнул противный комок, и Дойл уловил выражение озабоченности, промелькнувшее на лице китайца.
Охотник за террористами едва заметно улыбнулся.
— Да, я знаю об этом дерьме, — продолжал он. — Я даже знаю о тех стволах, которые Пол Риордан продал тебе за наркотики.
— Тебе так много известно обо мне, что, по сравнению с тобой, я нахожусь в невыгодном положении.
— Ты совершенно прав, твою мать, — бросил Дойл и потянулся за очередной сигаретой.
Чанг беспокойно поерзал на своем стуле, наручники брякнули, когда он пошевелил кистями рук. Он посмотрел на запястья и увидел красные полосы под браслетами.
— Зачем я тебе нужен? — спросил Чанг.
— Мне нужна кое-какая информация. О тех стволах, что ты купил у Риордана.
— Кто ты?
— А ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, Чанг, но, раз уж ты спросил, я отвечу. Меня зовут Дойл. Ты приказал меня убить. Я хочу знать, почему?
— Это было частью договора с ИРА.
— Ты пакцин триады Тай Хун Чай, верно?
Китаец кивнул.
— И все нападения осуществлялись только по твоему указанию, — продолжил Дойл. — Я это знаю наверняка, потому что основательно подготовился к нашему разговору. Три твоих узкоглазых кореша пытались убить меня в Белфасте неделю тому назад. Это тебе о чем-нибудь говорит?
Чанг не ответил, он просто смотрел в глаза Дойлу.
— Твои ребята облажались, как ты понимаешь, — сказал охотник за террористами, выпустив струю дыма.
— Так ты ввязался в неприятности, отбивая меня у полиции, только затем, чтобы убить меня?
— Как я уже сказал, мне нужна информация.
— Похоже, тебе и без того все известно. Чем же я могу помочь? — В голосе Чанга слышалась издевка.
— Где эти стволы, говори! — потребовал Дойл.
— Не знаю.
— Чушь.
Дойл засунул руку в карман куртки и вытащил «беретту». Он передернул затвор, дослав патрон в патронник.
— Можешь меня убить, — вызывающе сказал Чанг. — Смерть меня теперь не страшит.
— А это что? Цитата из какой-нибудь конфуцианской чепухи? Ты не боишься смерти. Так ступай тогда в клуб дохляков.
— Моя жена и дети погибли, у меня больше ничего не осталось в этой жизни. Неужели ты думаешь, что я побоюсь умереть?
— Мне наплевать на то, чего ты там боишься, а чего нет.
Наверху пронесся поезд, и грохот мгновенно наполнил все омещение. С потолка снова посыпались хлопья штукатурки.
— Когда теряешь псе, Дойл, смерть становится желанной, ее перестаешь бояться — сказал Чанг.
— Только не надо рассказывать мне об утратах, — проскрежетал Дойл.
Я ПОТЕРЯЛ ДЖОРДЖИ.
Охотник за террористами вскочил на ноги и вышиб из-под китайца стул. Тот отлетел в сторону — китаец упал и покатился по грязному полу.
Подняв глаза, он увидел нацеленный на него ствол «беретты».
Чанг приподнялся, помогая себе закованными в наручники руками.
— Стволы?! — рявкнул Дойл.
— Я могу привести тебя к ним, — сказал Чанг.
— Почему я должен тебе верить?
— У тебя нет выбора.
— Чушь собачья, — бросил Дойл и взвел курок.
Потом прицелился и выстрелил.
Грохот в замкнутом пространстве показался оглушительным. Из ствола вырвалось пламя, «беретту» подбросило в руке Дойла.
Девятимиллиметровая пуля ударила в наручники рядом со стальным браслетом на правой руке и перебила цепочку. Осколки металла взлетели в воздух, и, когда пуля вошла в пол, маленьким гейзером поднялась пыль.
Чанг перевернулся на бок, в ушах у него звенело, глаза засыпало грязью и пылью.
Дойл посмотрел на него сверху вниз, продолжая целиться в своего пленника.
— Это просто для сведения, — сказал похититель. — Я могу убить тебя в любой момент.
— А если я покажу тебе, где спрятано оружие, откуда мне знать, что ты не убьешь меня потом? — поинтересовался Чанг.
— Этого ты не можешь знать. Ну и что? Тоже мне, большое дело. Ведь мы с тобой знаем, что людям, у которых ничего не осталось, смерть не страшна, — произнес он насмешливо.
Чанг поднялся на колени, затем встал и принялся отряхивать с одежды пыль.
— Ты знаешь хоть, кто тебя засадил? — спросил Дойл.
— Ты о чем?
— Тебя арестовали дома, верно? Полиция утверждает, что тот, кто заложил тебя, сообщил немало подробностей. Они знали даже, каким пистолетом ты вооружен. Это наверняка был кто-то из близких к тебе людей, верно ведь?
Чанг сделал глубокий вдох, пододвинул к себе сломанный стул и примостился на самом его краешке.
— Ты ведь знаешь, что тебя сдали, не так ли? — продолжал Дойл. — Поэтому ты и называл имена руководителей организации, когда тебя допрашивали. Почему они заложили тебя, Чанг? Что, черт возьми, сделало тебя таким опасным для них?
— Другая триада, Хип Синг, убила мою семью, — спокойно произнес Чанг. — Я хотел отомстить. Мои товарищи отказали мне в этом. Они не могли допустить, чтобы между двумя нашими ложами продолжалось кровопролитие.
