– Здрассь… – Это старушка со второго этажа, которая по утрам выходит из подъезда с молочным бидоном.
– Утро доброе. – Представитель российской буржуазии, ласкающий взор своими плавными, обтекаемыми формами. Сейчас он просеменит за угол, выкурит там папироску с анашой и вернется во двор все той же спортивной трусцой. У него это называется пробежкой.
Молчаливый кивок и торопливое цок-цок-цок. Соседка по лестничной площадке опять возвращается домой со свидания. Она еще достаточно молода, и лицо ее почти не носит следов бессонной ночи. Но юбка все же надета задом наперед. То ли влюбленность причина такой рассеянности, то ли вполне объяснимая усталость.
– Приветствую вас. – А вот это что-то новенькое! Недоуменно обернувшись на голос, Власов увидел за своей спиной майора Громова. Даже если допустить, что он намеренно постарался приблизиться как можно тише, то почему Гранд не отреагировал на чужой запах? И почему, сделав несколько шагов в направлении чужака, остановился, будто наткнулся мордой на невидимую преграду? Обычно питбуля удерживало лишь натяжение поводка, а теперь он свободно провисал до земли.
– Здравствуй, здравствуй, – сказал Власов. Он знал, что со стороны выглядит абсолютно невозмутимым, но настроение у него все равно слегка подпортилось. Не годится проявлять ротозейство в присутствии подчиненных. И дрессурой Гранда нужно заниматься почаще. А то совсем распустились – и служебный пес, и не менее служебный майор.
– Гуляете? – вежливо поинтересовался Громов.
– Надеюсь, что еще сплю и ты мне просто снишься, майор, – так же вежливо ответил Власов. – Мы ведь условились встретиться в понедельник, нет?
– Не утерпел. Решил к вам раньше наведаться.
– Одиночество заело? А ты женись.
– Я лучше собачку себе заведу, вот такую. – Громов кивнул на Гранда, пристально разглядывающего его правую ногу.
– Нравится мой питомец? – Власов нагнулся, чтобы потрепать пса по холке.
– Угу. Шерсть у него короткая.
– При чем здесь шерсть?
– Проблем с такой собакой значительно меньше, чем с женщиной, – пояснил Громов с самым серьезным видом. – Пропылесосил квартиру раз в две недели – и отдыхай.
Власов, супруга которого в свои пятьдесят с лишним лет носила косу до пояса и ежедневно расчесывала ее перед зеркалом, собирая рыжие пучки волос для изготовления старомодных шиньонов, натянуто улыбнулся:
– Ты за этим явился, майор? Чтобы высказать свое отношение к женщинам и собакам?
– Нет. Я явился за помощью.
– А с каких это хренов ты решил, что я стану тебе помогать? – Власов раздраженно поправил очки на переносице. – Кто-то собирался провести частное расследование и доложить мне о результатах в понедельник. Сегодня воскресенье. Или я ошибаюсь?
Гранд, услышав, что хозяин повысил голос, решил, что пришло время познакомиться с облюбованной ногой чужака поближе.
– Начальник всегда прав. – Продолжая смотреть на Власова, Громов небрежно отпихнул массивную морду питбуля, обнюхивающего его джинсы.
Вместо того чтобы немедленно впиться в пнувшую его конечность, Гранд плюхнулся на задницу и оторопело уставился на Громова. Хозяину первого и начальнику второго пришлось приложить немало усилий, чтобы не разинуть рот с очень похожим видом. Нахмурившись, он желчно осведомился:
– Тогда в чем дело?
– Поговорить надо.
– И все?
Громов пожал плечами:
– Это уж как получится.
– Ладно, идем, – буркнул Власов, направившись к своему подъезду.
Гранд слегка уперся, но, убедившись в том, что чужак следует за хозяином, успокоился и бодро застучал когтями по асфальту.
Впервые в жизни Власов поймал себя на желании наградить своего оплошавшего любимца пинком в зад. Именно туда, псу под хвост, пошли годы муштры и дрессировок. Не для того Власов грозного питбуля заводил, чтобы всякий мог безнаказанно пинать его ногами. Пса, конечно, а не его хозяина. Что касается полковника ФСБ, то он подобного обращения не стерпел бы ни от кого. Но настроение его сегодняшним утром было уже далеко не безоблачным. Как, впрочем, и небо над его головой.
* * *
– Чай? Кофе?
– Кофе, если можно.
– А если нельзя? – пошутил Власов.
– Тогда все равно кофе. – Громов тоже изобразил на лице улыбку.
– У меня только растворимый, – признался Власов, водружая чайник на плиту.
– А мне нравится, когда все моментального действия.
– Моему трехлетнему внуку тоже. Он хочет, чтобы раз, два – и в дамки. Наивный еще, что с него возьмешь? – Уколов гостя таким образом, Власов неожиданно заподозрил, что сам ведет себя, как ребенок, и буркнул: – Ладно, выкладывай, зачем пришел. Проблемы?
– Две просьбы. – Для наглядности Громов загнул соответствующее количество пальцев.
Получилось что-то вроде знака «V» – Виктория. Да только рано майор торжествовал победу.
– Ну-ну. – Власов притворился, что, кроме уютно посапывающего чайника, его больше ничего не интересует. Ни просьбы подчиненного, ни пальцы, которые он нахально растопыривает перед его носом.
– Первое, – невозмутимо продолжал Громов. – Мне срочно нужна информация, к которой по выходным дням имеете допуск только вы.
Власов прибавил огонь на плите и бросил через плечо:
– Если ты, майор, полагаешь, что я сейчас все брошу и помчусь в Управление добывать для тебя информацию, то ты глубоко ошибаешься. Я тебе не быстрорастворимый кофе, ясно? – желчно добавил он.
– Борис Юрьевич, – с укором сказал Громов. – Для того, чтобы выполнить мою просьбу, вам достаточно включить ваш персональный компьютер. Помните? Вы же его еще в прошлом месяце к базе данных подключили.
– Почему вода никак не хочет закипать? – раздраженно проворчал Власов. Эта проблема занимала его так сильно, что напоминание подчиненного он оставил без ответа.
Громов пришел ему на помощь:
– Нельзя следить за чайником, в этом весь фокус. Это еще Джером К. Джером подметил. Стоит отвернуться и сделать вид, что чайник тебя совершенно не интересует, как он тут же начинает плеваться кипятком.
– Вздор! Существуют определенные физические законы. Нагреваемая площадь, температура горения, толщина стенок сосуда. – Излагая эти рациональные взгляды, Власов по-прежнему пялился на плиту, а гостю с его просьбами не уделял ни малейшего внимания.
– Так как, Борис Юрьевич? – напомнил тот о своем существовании.
– Кто тебя конкретно интересует? – проворчал Власов. – Что за дурацкая манера ходить вокруг да около?
– Извините, что отвлекаюсь на всякую ерунду. Больше этого не повторится.
По голосу Громова можно было заподозрить, что он ухмыляется, но, стремительно обернувшись, Власов обнаружил, что впечатление оказалось ошибочным. Лицо Громова не выражало абсолютно никаких эмоций и оставалось точно таким же, когда он принялся излагать суть своей просьбы.
Интересовало его среднее и высшее командное звено штаба Московского военного округа. Но не те офицеры, которые продолжали служить там, а лишь уволившиеся в запас в течение последних двух месяцев.
– Или же отправленные в отставку, – закончил Громов.
Власов, давая понять, что такая просьба кажется ему заурядной и даже бестолковой, хмыкнул:
– Ладно. Сейчас попьем кофейку и покопаюсь в сети. – Лицо его слегка потемнело, словно на него упала невидимая тень. – Что там у тебя еще?
– Вторая просьба, – сказал Громов, – вообще не потребует от вас никаких усилий, Борис Юрьевич. Вам даже не придется палец о палец ударить.
– Приятно слышать, – откликнулся Власов. – По воскресеньям я, знаешь ли, предпочитаю отдыхать.
– Да на здоровье! – великодушно воскликнул Громов. – Мне нужно только получить десять тысяч долларов, и все, я испаряюсь.
– Ч-ч-ч!..
Потянувшийся к крышке упрямого чайника Власов зашипел, когда неловко приложился рукой к раскаленному металлу. Возможно, он намеревался переспросить «что-что?». Или же просто чертыхнулся в сердцах. В любом случае реплика осталась недосказанной. Вместо того чтобы продолжить ее, Власов выключил газ на плите, развернулся к гостю всем корпусом и осведомился:
– Ты хоть соображаешь, о чем ты меня просишь, майор?
– Да. – Громов наклонил голову в знак согласия и признания своей дерзости. – Но я ведь не иномарку себе решил приобрести по случаю. Эта сумма необходима мне для проведения операции.
– Операции? – вскинулся Власов так, словно обжегся снова. – Ты же в отгуле!
– Отгуливал я в пятницу. Сегодня воскресенье – законный выходной.
– Тут я с тобой полностью согласен. Выходной. Вот и отдыхай.
Власов сделал жест, подходящий более всего сердитому барину, отсылающему прочь надоевшего слугу. Громов сдержался. Чтобы ладить с начальством, нужно прежде всего контролировать себя самого. Честно говоря, это ему не всегда удавалось, но определенные сдвиги были. Вздумай подобным образом отмахнуться от него кто-нибудь рангом пониже, дело закончилось бы, как минимум, вывихом руки. А Власов и конечность сохранил, и высокомерное выражение лица.
