— Неважно выглядишь, Леночка, — сказал Арнольд.
— Я отвратительно выгляжу! — бросила она резко. Он пожал плечами и возразил:
— Ну что ты… Просто тени под глазами…
— Я выгляжу отвратительно! — настойчиво повторила она.
Спорить у Арнольда желания не было. В отдичие от Лены, которая продолжала:
— Я вся вымоталась, понимаешь…
— Лен, спокойно…
С нервами у жены было определенно не в порядке. Он стал замечать, что она все чаще закладывает с Викой — запасы коньяка быстро истощались. Несколько дней назад вообще пришлось вызывать частного врача, чтобы он вколол ей успокаивающее. Правда, тогда был повод. Надо же так случиться, что именно когда она заскочила на чашку кофе в «Золотой шельф», по нему вжарили из гранатомета. Лена грохнулась в обморок, а потом несколько дней не могла прийти в себя, находясь в ступоре. Врачи сделали ей пару уколов, накормили таблетками. Из оцепенения она вышла, но зато снова начались истерики.
Обеспокоенно посмотрев на нее, он продолжил уминать завтрак. Она сидела молча, уставившись на кофейник.
— Все отвратительно, — скривила она губы.
— Ну не все, — рассудительно произнес он. — Ленок, я сегодня задержусь. Если вообще приеду. Нужно встречать груз…
— Груз, — кивнула Лена и посмотрела на него немного диковатым взором. — Я это слышу через день! Я устала! Ты все время встречаешь груз. Или мотаешься по шлюхам!
Самое обидное, что по поводу груза — это была чистая правда, а не какая-то увертка с целью загулять в веселой компании в отеле на морском берегу. На самом деле таможенники тормознули фуру с «Кэмелом». Документы были в порядке. Точнее, почти в порядке — насколько в порядке они могут быть при существующей системе. Но на таможне кто-то сильно проголодался. Людей, с которыми обычно договаривался Арнольд, сейчас не было. Вопрос надо было утрясать срочно — партию уже ждали оптовики.
— Ты чего волну-то погнала? — несколько удивленно посмотрел на нее Арнольд.
— Волну, да? Погнала?! Ты когда в последний раз со мной в постели этим делом занимался?! Забыл уже! Все эти шлюхи. Артисточки московские! Фуршеты! Сигареты! Я не могу видеть сигареты, понимаешь! Я не могу видеть этих ублюдков, твоих компаньонов, которые в любую минуту могут тебя заказать! Я не могу!
— Э, Лена, — он потрогал ее за плечо. Она утопила свое лицо в ладонях, повела резко плечом.
— Отстань!
Она затряслась. По ее щекам потекли слезы… Вот этого Арнольд не терпел. Женская истерика приводила его в холодное бешенство. Еще хуже, когда начиналось выяснение отношений.
— Все эти мерзавцы и шлюхи липнут к тебе как мухи, потому что у тебя есть деньги! — закричала Лена. — Пойми, ты им не нужен! Им нужны твои деньги. Деньги, черти их забери! Деньги! Сигареты!
— Сигареты нас кормят, — сухо произнес он. — Хлеб с икрой — вот что такое для нас сигареты.
— Ненавижу! — Казалось, она его и не слышала.
— Ты ненавидишь, — он сжал ее плечо так, что она вздрогнула, — а мне наплевать на твою ненависть.
— Оставь меня!
— Оставить? — холодно спросил он. — Это мысль, Лена… Это мысль…
Она метнула на него яростный взор.
Он пододвинул стул и сел напротив нее, потом, подождав немножко, произнес:
— На эти деньги, которые мне даются очень недешево, ты катаешься по курортам и ищешь там хахалей…
— Ты что говоришь?
— Благодаря этим деньгам ты ни черта не делаешь, кроме как шатаешься по магазинам за шмотьем и косметикой. Это твоя главная работа — шататься по магазинам…
Он хлестал ее словами, видя, что они достигают цели и больно бьют ее.
— Без этих денег ты была бы обычной училкой в средней школе и учила бы малолетних наркоманов читать Лермонтова, который им до фонаря. И получала бы за год сумму, с какой сегодня тебе из дома выйти зазорно.
— Отстань!
— А твои комплексы и душевные терзания «новой русской» барыни — это от жира и дури! Ясно?
Теперь она разревелась по-настоящему.
— Мне надоели твои истерики, — спокойно произнес он. — Мне осточертели твои упреки. Я буду жить как хочу и могу. Тебе понятно, девочка? Или нет?
Она всхлипнула. Поежилась. Его тон отрезвил ее, как будто он растер льдом ее щеки.
— Я тебя люблю, понимаешь… Не эти деньги поганые. А тебя… Тебя, дурак ты такой… Тебя! И я боюсь за тебя… А ты… А ты… — она всхлипнула.
Он закатил глаза и покачал головой, пока она хлюпала носом, уронив голову на стол.
«Идиотка, — про себя произнес он. — Осточертела своими фокусами, истеричка… Интересно, кто ей наплел про артисток?»
— Ладно, ладно. — Он снова положил руку ей на плечо. На этот раз она не сбросила ее. — Ну все, хватит… Все, я сказал! — произнес он резче. Подействовало.
— Арнольд!.. — Она порывисто подалась и судорожно обняла его.
Он сидел, как дурак, когда она орошала его грудь слезами раскаяния, и наливался раздражением. Чего ему только не хватало для полного счастья — так это ее истерики. Можно подумать, ему больше не над чем голову ломать и нет больше поводов для того, чтобы нервы портить! Взять хотя бы эти фуры задержанные… Милиция на прошлой неделе тормознула машину левых сигарет, которые со склада развозили на лотки и в магазинчики. Придраться им было не к чему — по документам товар перевозили со склада на склад, но груз все равно задержали. И начались долгие и нудные разбирательства. Оперативники из ОБЭП хотели, чтобы Арнольд раскололся до фундамента и накатал дрожащей рукой чистосердечное признание о своей преступной деятельности в поставке левых сигарет. Ему показалось, что им было скучно и они просто точили лясы, потому как заняться больше нечем. Ох, надоело все это. Действительно, закатиться бы сейчас на бережок с какой-нибудь шлюхой. Обязательно со шлюхой, потому что те просто выполняют свою работу, а не выясняют отношений, не портят нервы.
— Тебе надо отдохнуть, Ленок… Просто надо отдохнуть, — начал излагать он, переходя на такой тон, каким обычно предлагал партнерам взаимовыгодную сделку. — Езжай на курорт…
— Где буду искать мужиков, — напомнила она ему в сердцах брошенные им слова.
— Да ладно, замяли, — сказал он. — Куда хочешь? В Испанию? На Майорку?
— Там сейчас жара, как на сковороде.
— Ну а куда? В Париж — там нормально…
— На Эйфелеву башню с заклепками глазеть, чтоб она провалилась. — Лена начинала втягиваться в разговор, истерика отступала.
— Слушай, а давай-ка в ЮАР. Там сейчас зима, погода нормальная — ни жарко, ни холодно. И изумительные отели. Почувствуешь себя белым человеком.
— Я не знаю… Одной противно…
— Возьми Вику…
«Мужа она достала, — хотелось добавить ему. — Он с удовольствием ее отошлет на пару недель. За такое удовольствие три-четыре тысячи баксов — не деньги».
Раздался звонок в дверь. Арнольд посмотрел на часы, потом перевел взор на экран монитора, на котором был виден топчущийся перед дверью шофер-телохранитель.
— Ты подумай. — Арнольд еще раз погладил Лену по плечу и взял «дипломат».
Его опять закрутила обычная карусель, когда не успеваешь заметить, как щелкают минуты и часы. Визит в нотариат. Встреча с клиентами. Разнос партнерам-оптовикам. Полдня просвистело — даже дыхание перевести не успел. Поглядел на часы — уже два. Пора было ехать на таможенный терминал, где тормознули фуру. В кабинете он наспех проглотил пару бутербродов, запил кофе.
— Спасибо, Танюсь! Не надо, — отказался он от горячего обеда, чмокнув в щеку секретаршу. — Я в Суворове, на таможне…
Когда он вышел из машины, хлопнув с размаху дверцей, и решил уже устремиться вперед, к выполненному в лучших «новорусских» традициях — из дорогого кирпича, с зеркальными окнами зданию суворовской таможни, то услышал сзади звук клаксона и обернулся. На стоянке стояла отлично знакомая ему машина. Она удостоилась восхищенной статьи в «Трезвом взоре». Положа руку на сердце, восхищаться было чем. Это была единственная подобная машина в области. Только что запущенный в серию «Ягуар-Силверстоун» цвета «платиновый металлик». Мощная штучка, оснащенная 363-сильным четырехлитровым двигателем с турбонаддувом, навигационной системой, встроенным телефоном. Мечта автомобилиста. В Англии он стоит девяносто тысяч долларов. А сколько за него отдал три месяца назад Плут — известно ему одному.
— Здорово, братушка, — произнес Арнольд, подходя к машине, с заднего сиденья которой вылез Сапковский.
— Привет. Тебя каким ветром сюда занесло?
— Проблемы с таможней. А тебя?
— То же самое, — вздохнул Плут. — Эти бандиты, похоже, перепугались москвичей и пытаются доказать, что они не заурядная шайка, а честная государственная служба.
— Это у них вряд ли получится.
— Точно не получится, потому что им есть хочется. Но пока они сдвигают брови. Строго так сдвигают.
— Мне к какому-то хрену надо… Как его?.. — Арнольд вытащил смятый листок, на котором были записаны данные таможенного чиновника. — Бирюков. Что за фрукт?
