И только когда Карташов вышел, священник откинулся на спинку стула и рассмеялся тихим, шизоидным смехом. Никогда прежде он не имел дела со столь высоким профессионализмом. И теперь он совершенно не был уверен в том, что полученная Карташовым от него информация не будет повернута против своего источника.
Он мысленно перебрал то новое, что прозвучало за три часа беседы, и понял, что принципиальных моментов было несколько. «Первый эшелон» и предположение, что и за ним, еще выше Бачурина по иерархической лестнице, может кто-то скрываться; информация о том, что ни самого Бачурина, ни кого-либо еще чекисты на бывшем пятом отделении бывшего Софиевского совхоза не обнаружили; и неведомая «машинка».
И чем дольше священник размышлял, тем больше приходил к выводу, что заданный между делом вопрос, а не упоминалась ли в разговорах эта самая «машинка», имеет для Карташова принципиальное значение. Уж очень вскользь, мимоходом, он об этом спросил, и уж очень внимательным к мимическим реакциям священника был все это время Карташов.
Отец Василий хмыкнул. «Машинкой» могло оказаться что угодно: адская машина террориста, предназначенная для подрыва гражданского либо военного объекта, какое-нибудь новомодное изобретение в сфере компьютерной техники и программирования или даже просто кодовое название для того, о чем священник и понятия не имеет.
И тут ему стало плохо. Отец Василий не был ни дураком, ни окончательным лохом и четко осознал три вещи. Первая – если о неведомой «машинке» известно Карташову, значит, ФСБ и впрямь контролировала «процесс», а значит, дело напрямую касалось государственной безопасности России. Вторая – если Карташов озабочен ее поисками, значит, в данный момент ФСБ уже ни хрена не контролирует. И третья – если он пошел на столь изощренные психологические ходы, вместо того чтобы просто вызвать попа на допрос, и потратил три часа своего рабочего времени на улыбки и любезности, значит, дела обстоят серьезно. Слишком серьезно.
Священник вскочил, заметался по кабинету, выгнал к чертовой матери не вовремя просунувшего голову в дверь диакона и понял, что его это пугает. Пугает настолько, что даже профессиональное терпение и выдержка уже не срабатывают. Он вышел в церковный двор, сделал несколько кругов вокруг храма и вдруг осознал, что идет, нет, почти бежит по направлению к автобусной остановке. Ему было слишком страшно: за Ольгу, за Мишаньку, за весь этот долбаный город!
Уже позже он поймет, что было невероятной глупостью идти к Анзору вот так, в рясе, да еще средь бела дня. Это вообще было дурацким шагом. Но в тот момент он себя контролировал плохо.
Священник запрыгнул в подошедший автобус и добрался до района, в котором жили многочисленные анзоровские родичи, стремительно пересек наискосок огромный, давно превращенный местным кирпичным заводом в гигантскую помойку пустырь и кинулся к знакомым воротам.
На той стороне ворот спросили, кто это, открыли, удивились и провели его в гостиную. Священник вошел и обомлел.
Ольга, одна, без Мишаньки, сидела на диванчике рядом с Мадиной, и обе были тихи и задумчивы. Анзор, вместо того чтобы «рубить капусту» в своем кафе да еще в самый сезон, стоял у окна и нервно кусал свисающий ус. А посреди гостиной стоял мрачный, но, похоже, вполне вменяемый Виктор Сергеевич Бугров.
Отставной капитан кивнул попу и продолжил:
– Ты, Анзор, головой подумай. Сам знаешь, до царя далеко, до бога высоко. И если Щеглов сказал, всем встать под знамена, значит, так оно и будет. А твой Артур ничем не лучше других. Отзанимается свое, строевым с ним походим, приемам рукопашного боя научим, в противогазе побегает и пойдет он следующей осенью служить, как миленький...
– Артур в университет пойдет, – сглотнул Анзор.
– Дурак ты, Анзор, прости господи, – мелко перекрестился Бугров. – По-другому и не назовешь! Я же тебе все объяснил! Для Артура, как для участника незаконного военизированного формирования, только одна дорожка проторена – в зону. И Щеглов это устроить может. Он мне прямо сказал – ни один не отмажется; или пусть на деле докажут, что они сознательные и законопослушные граждане, и тогда я еще посмотрю... или в прокуратуру и под суд!
– Постой, Виктор Сергеевич, – встревожился отец Василий. – Что, так прямо и сказал?!
– А то ты Щеглова не знаешь? – устало вздохнул Бугров. – Был он дураком, дураком и остался. Думаешь, мне в радость по домам ходить? Да только пока он над нами поставлен, ничего мы не сделаем...
Это была чистая правда.
– Вот они, списки, у меня на руках, – тряхнул стопкой бумаг Бугров. – И по каждому человечку я персонально отчитаться должон. Отмазка только одна: если по осени в армию уходит. А кто нет, милости просим ко мне...
Отец Василий понимающе кивнул. У Щеглова и на субботники до сих пор в добровольно-принудительном порядке ходили, и на Первое мая, правда, теперь под другим названием...
– Постой, Витя, – внезапно озаботился он. – Ты что, сам по всем адресам ходишь?
– Не-е... – отмахнулся Бугров. – Ребята мои ходят, а я только там, где у них не получается...
Отец Василий подумал и признал, что это разумно.
– Он прав, Анзор, – цокнул языком священник. – Лучше Артуру у Бугрова дважды в неделю отмечаться, чем в черные списки попасть. Насчет зоны не знаю, но что в университет пацану дорогу перекроют, это точно.
– На платное устрою, – мрачно возразил Анзор. – Там не перекроют.
– Если Щеглов захочет, то по области он везде перекроет, – подала голос Ольга. – Или подальше от дома придется Артура учиться отправлять – в Москву или Питер. Решайся, Анзор...
Анзор недовольно буркнул и снова отвернулся к окну. Посылать сынишку учиться за тридевять земель он не хотел, а представить себе любимого умненького Артурчика в тельнике и камуфляжных штанах ему было сложновато. Но шашлычника загнали в угол.
Бугров и священник ждали.
Во дворе громко хлопнула калитка, тявкнула и тут же пронзительно завизжала беззлобная дворовая собака по кличке Пушок, скрипнула входная дверь, священник вздрогнул и резко повернулся к двери.
В проеме стоял, недобро ухмыляясь... Чичер.
– Привет, поп, – сглотнул он. – Вот и свиделись...
Чичер изогнул шею.
– И баба твоя, как я посмотрю, здесь... Так что, никуда тебе не деться... Поехали.
– Что тебе надо, Чичер? – каменея от напряжения, поинтересовался отец Василий.
– Я с тобой разговор интересный не договорил, поп.
Стоящий рядом со священником Бугров тяжело и неровно задышал. Конечно же, он узнал помощника своего главного конкурента – Бачи. И видел, что прямо сейчас, на его глазах, этот бандюга угрожает его главным жизненным устоям в лице священника.
– Я не понял, ты что, урка, на православную церковь лапу задираешь? – сквозь тесно сжатые зубы поинтересовался Бугров.
– Я не с тобой разговариваю, – отвадил отставного капитана Чичер и посторонился.
Из-за его спины вышли и встали по бокам два парня: те самые, что всего-то сутки назад уже «отметились» профессиональным похищением священника; те единственные двое изо всех «чичеровцев», кого отец Василий опасался всерьез.
– А ну, пошли вон! – опережая возмущение хозяина дома, двинулся вперед Бугров. – Салаги!
– Подожди, Витя, – перехватил его за рукав отец Василий. – Здесь разговор серьезный. И люди серьезные...
Бугров пожевал губами и расслабился. А точнее, сделал вид, что расслабился. Вероятно, внезапная реакция отца Василия подсказала ему, что лучше впопыхах на рожон не лезть.
– Не получится у нас разговора, Чичер, – отказался от навязанной ему провокации священник. – А хочешь поговорить, так я тебе обещаю, будешь говорить, да только не со мной, а там, где тебе и положено быть, в СИЗО.
– Сначала я с тобой дела закончу, – ухмыльнулся Чичер и кивнул своим бойцам.
Те двинулись вперед, и священник вместе с Бугровым быстро разошлись в разные стороны и приняли боевые стойки. Парни мгновенно отреагировали и сместились в сторону священника, и отец Василий даже цокнул языком от неудовольствия – драться бок о бок с женщинами и ни в чем не повинным Анзором, рискуя ими, было не с руки.
– Анзор, уведи женщин, – бросил он через плечо и тут же поставил блок: чичеровские бойцы били без предупреждения.
Парни отскочили и снова резко сократили дистанцию. Они явно «пробовали» его, смотрели, изучали, на что он способен. Запоздало вмешался Виктор Сергеевич, оттянувший одного из бойцов на себя, священник резко пошел на встречное сокращение дистанции и чуть не сбил «своего» с ног. Но именно, что «чуть» – парень мгновенно отреагировал и своевременно переместился.
«Нахрапом этих ребят не взять!» – мгновенно сообразил отец Василий.
Сзади шмыгнули в соседнюю комнату женщины, за ними поспешил Анзор, а Чичер стоял в дверном проеме и наблюдал. И пока ни во что не вмешивался.
– Оп-па! – крякнул Бугров и швырнул своего противника на пол, и в тот же миг получил от него мощнейший удар ногой в живот из положения лежа, пошатнулся и осел на колени. Чичер улыбнулся – «по очкам» отец Василий и Виктор Сергеевич определенно проигрывали.
