Лэймар расслабился и сидел, думая, как все это было бы славно. Такие большие возможности! Всего только два месяца назад он был жалким заключенным в мрачной норе Маке, и не было у него никаких перспектив, кроме того, чтобы прочно сохранить то немногое, что у него имелось. А теперь вы только посмотрите: у него есть семья! Подумать только — у него есть семья! Он еще до конца не рассмотрел все подробности, но, видимо, после двух-трех крупных дел они залягут на дно. Может, они купят виллу и уедут во Флориду или еще в какое-нибудь подобное райское место. Лэймар ни разу еще не был во Флориде. Он представлял себе это место сплошным морем, пальмами, растущими на пляже, и ярким солнцем на безоблачном небе. Он представлял себе, как Оделл беззаботно плещется в море, Ричард рисует, а Рута... Рута просто смотрит на него своим поразительным, тяжелым взглядом. Эта женщина умела смотреть в глаза так, словно она хотела своими глазами выпить душу человека, на которого смотрела. Какой взгляд у этой девочки! Как бы то ни было, он воображал их всех счастливыми, счастливыми бесконечно!
Наступала вторая половина лета. Лэймар почувствовал жажду и вспомнил, что в холодильнике у Руты Бет есть совершенно потрясающая охлажденная кока-кола, которую он очень любил. Он решил вернуться в дом. В этот момент он был человеком, живущим в полной гармонии с самим собой. Он был готов смотреть в глаза всему миру. Когда он огибал угол скотного двора, направляясь к крыльцу, в его поле зрения попал пикап. Машина приближалась к ферме по подъездной дорожке.
* * *
Бад остановил машину перед крыльцом. Он ожидал услышать собачий лай, но кругом стояла странная тишина; это удивило его. Большинство хозяев в этих местах держали добрых дворовых псов. Хотя нет, вот у Степ-фордов тоже не было собаки. Бад скорее ощутил, чем услышал, какой-то невнятный шум. Он не понял, откуда тот доносился. Ощущение было таким же, как несколько дней назад в резервации. Ощущение, что за тобой наблюдают.
Он включил рацию.
— Диспетчерская, я десять-двадцать-три, нахожусь на ферме Талл, пятьдесят четыре к востоку от Алтуса.
— Шесть-ноль-пять, десять-четыре, мы на связи.
— Диспетчерская, у меня предчувствие чего-то неладного. Проверьте по вашим каналам, что есть по фамилии Талл, может, там что-нибудь да выплывет.
— Десять-четыре, шесть-ноль-пять. Держите связь, ждите.
— Десять-четыре.
Бад испытывал неприятное чувство. Обычно стоит въехать на ферму, как сразу появляется хозяйка узнать, кого это к ним занесло, или со скотного двора высунется чья-нибудь физиономия. Здесь же все словно вымерло. Он слушал, как, постукивая, остывает двигатель его пикапа. Дом стоял перед ним, не подавая никаких признаков жизни, а позади него, среди безбрежной пустынной равнины, как одинокий валун, высилась гора Уичито. Свистел сильный ветер. Подсолнухи, росшие вдоль красноватой грунтовой проселочной дороги, склоняли перед ним свои желто-золотистые головы. Застучала цикада — как дровосек заработал.
Он снова посмотрел на дом. Жители его не собирались покоряться судьбе. Со стен начали обдирать старую краску, видимо, дом решили заново покрасить, но почему-то отложили это дело, бросив его на полдороге. Во всяком случае, это говорило о том, что обитатели дома имеют надежды на будущее. Бад осмотрелся. Поле было вспахано, однако видно, что на нем ничего не посеяно. Тяжелая здесь жизнь, да и работа не из легких. В юности Баду приходилось работать на фермах, он тогда учился в Оклахомском университете и в свободное от занятий время подрабатывал у фермеров. С тех пор он всей душой возненавидел эту работу. Нет ничего более трудного в жизни, чем добывать парой рун из земли средства к существованию.
— Шесть-ноль-пять?
— Диспетчерская? Десять-четыре.
— Алло! У нас в архивах нет ничего на Талл. Мы все проверили дважды. Мистер и миссис Талл, на которых когда-то была записана ферма, убиты несколько лет назад. Однако в архивах нам не удалось найти никаких подробностей этого уголовного дела.
Так вот в чем дело. В воздухе носился тяжелый смрад смерти. Кажется, печать смерти лежала на каждом дереве. Чета фермеров, убитых при невыясненных обстоятельствах. Может, просто обыкновенная бытовуха? Но что-то не давало Баду покоя. Что-то во всем этом было не так.
— Ладно, диспетчерская, спасибо. Я пошел. Ждите сигнала десять-двадцать-четыре.
— В добрый час, шесть-ноль-пять. Доброй охоты. Бад пощупал все три свои пистолета. Тяжелая новенькая «беретта» висела под мышкой, командирский «кольт» — на правом боку, а маленькая «беретта» тридцать восьмого калибра — под рубашкой. «Прекрасно, — подумал он, — пора идти».
* * *
Лэймар внимательно наблюдал, как из машины тяжело выбирается какой-то мужчина. Так как тот довольно долго общался с кем-то по рации, Лэймар понял, что это полицейский. Наконец человек вышел из машины поправил на голове шляпу, постоял еще немного, проверяя свою экипировку. Осторожный ублюдок.
Лэймар притаился в высокой траве. Он затих, чтобы ни одним движением не выдать своего присутствия. Коп еще раз обошел свою машину, еще раз огляделся, и тут, о милостивый Боже, Лэймару показалось, что сейчас он провалится сквозь землю. Это был тот самый проклятый сержант-патрульный, которого он пришил на ферме у Степфордов. А он-то думал, что убил его. Лэймар был уверен в этом на все сто процентов!
Пьюти, это точно был он. Тот самый Пьюти. О, он оказался-таки крепким орешком, вот чертов ублюдок Пьюти был крупным и сильным мужчиной с плоским, типично полицейским лицом, продубленным всеми ветрами и непогодами, и глазами, которые подмечают любую мелочь. Лэймар повидал на своем веку великое множество таких вот лиц.
Но сейчас надо было крепко подумать. Что он здесь делает? Что ему нужно? Это что, рейд? Но тогда где же подвижная полицейская группа, вертолеты и ищейки из OSBI? Почему их-то нет? Этот Пьюти был один-одинешенек.
Лэймар пожалел, что при нем нет оружия, и поклялся себе, что никогда больше не выйдет из дома безоружным. Он вспомнил о двух пистолетах сорок пятого калибра, лежащих в его спальне. Они недавно вычищены и заботливо смазаны. В обоймах полный боекомплект. Но тут он понял, что, будь у него сейчас пистолет, он наверняка бы уже давно выстрелил, и на поясе у Пьюти сработал бы сигнал 10-23, и через несколько минут сюда примчался бы уже целый батальон.
Имелась и еще одна проблема. Что будет, если он обнаружит беднягу Оделла? Он же узнает мальчика в мгновение ока. Он же сразу убьет его, и Оделл упадет, выплевывая из себя кровь и недоеденное печенье. А если он увидит Ричарда? Его-то он тоже сразу узнает. У этих копов феноменальная память на лица. Они секунду смотрят на фото человека в своих ориентировках и запоминают физиономию навеки.
"Мы влипли. Если он обнаружит тех двух — мы влипли. Если я сейчас убью его, не знаю пока как, то нас все равно возьмут, но, возможно, не так быстро.
Что-нибудь сможет нас выручить?
Рута Бет.
Вперед, Рута Бет, выйди к нему, моя сладкая. Только ты можешь отвести от нас беду".
* * *
Бад огляделся еще раз. При всем желании он не смог обнаружить во дворе что-нибудь подозрительное. Он решил постучать в дверь и быстрее покончить с делом.
Он подошел к дому. У стены стояла стремянка. Бад увидел границу содранной старой краски. Кто бы ни делал эту работу, он знал свое дело туго. Краска была соскоблена до самого дерева. Может быть, это делали с помощью какой-нибудь машины, во всяком случае, работа выполнена на совесть. Бад считал, что, должно быть, это стоило больших усилий. По его представлению так работать могли только в старые времена. Это дело не для лентяев.
Он взошел на крыльцо. Он услышал, что внутри работает телевизор. Показывали детскую программу мультфильмов. «Это хорошо, — подумал Бад. — Если в доме есть дети, то вряд ли в нем можно найти вооруженных грабителей или убийц». Он постучал в дверь.
Бад услышал внутри какой-то шорох, но не понял его причину. Наконец дверь открылась и на пороге появилась женщина с лицом, бледным от природы, как мел. Женщина уставилась на него изучающим взглядом. Ее глаза были широко открыты, черны, как угли, и горели каким-то пламенем. Ее темные волосы были собраны на затылке в конский хвост. Одета она была в джинсы и неопределенного цвета рубашку, с высоко закатанными рукавами. Глаза ее горели то ли страхом, то ли ненавистью.
— Мисс Талл?
— Да, это я, — ответила она. — Если вы хотите мне что-нибудь продать, то не трудитесь, у меня все есть.
— Нет, мэм. — Он достал свое служебное удостоверение с золотым орлом на гербе штата Оклахома. — Мое имя — Рассел Пьюти. Я следователь дорожной патрульной полиции.
— Я не нарушала правил движения, — заметила она.
— Я и не говорю, что вы их нарушали, мэм. Мы расследуем преступление. По этому делу мы сумели снять оттиск протекторов одной машины, там было клеймо фирмы, поэтому мы знаем, какую машину нам надо искать. Ваша машина как раз соответствует таким шинам. Поэтому я просто взгляну на протекторы вашего автомобиля, удостоверюсь, что вы тут ни при чем, а потом вычеркну вас из списка и вернусь к более серьезным делам.
